дорогой дневник, все пошло по пизде (с)
Название: Лабиринт
Автор: miss_ank.
Жанр: Мистика, ужасы, слэш, драма и прочее.
Рейтинг: Nc-17.
Персонажи: Дин/Сэм, ОЖП, ОМП.
Дисклеймер: Кесарю - кесарево, мальчики - создателям, мне -мировая слава 
Содержание: Новое дело братьев Винчестеров, в процессе расследования которого они лучше узнают друг друга.
Размер: Миди.
Предупреждения: Мат, секс, первый раз.
От автора: Мой личный кинк: юст Сэма в отношении брата, с хэппи-факинг-эндом. Второй фанфик на этот кинк. И, я думаю, не последний Ну и мистика само собой.
В процессе написания буду выкладывать новые части.
Часть 1
Мэй Фаррел открыла глаза, в первый момент удивившись внезапному пробуждению, - её словно что-то толкнуло изнутри, там, где рваным ритмом заходилось сердце. Она села на постели, натянув одеяло повыше и пытаясь успокоиться; это не был дурной сон, после которого обычно просыпаешься в поту и слезах, - здесь было что-то другое, похожее на острое неприятное предчувствие. Мэй обвела взглядом комнату, в полумраке походившую на склад заброшенных теней, которые создавали хаос; в нём смутно угадывались очертания комода, большого зеркала над ним, резной спинки кресла, доставшегося в наследство от бабушки, силуэта человека на фоне окна...
Человека на фоне окна?!
Мэй подпрыгнула, взвизгнула и вытаращенными от ужаса глазами уставилась на тёмное пятно - оно не шевелилось, словно кто-то вырезал из его из чёрной бумаги и шутки ради приклеил к занавескам. Сердце жалко трепыхалось где-то в горле, мешая дышать.
-Кто здесь? - пискнула Мэй, осторожно отползая на дальний конец кровати.
Тишина. Пугающий силуэт не двигался. Возможно, это просто игра света, подумала Мэй и ухватилась за эту мысль как за спасательный круг. А раз так, значит нужно просто включить ночник, и морок исчезнет. Привидений не бывает, если в них не веришь. А Мэй Фаррел в свои тридцать лет считала себя законченной реалисткой и не верила ни в Бога, ни в чёрта, ни тем более в любовь.
Она осторожно протянула руку, нашарила выключатель и щёлкнула.
Ничего не произошло.
Стоп, детка, сказала она себе. Никакой паники. Просто отошёл контакт. Так бывает. попробуй ещё раз, только спокойно.
Она попробовала. Свет не зажёгся.
Мэй почувствовала, как паника затапливает её как океанский прилив - медленно, но неотвратимо; где-то в глубине души она осознавала, что очень скоро справиться с ней будет тяжело, и запаниковала ещё больше, щёлкая и щёлкая выключателем. Тени вокруг сгустились, заполняя спальню густым душным облаком, и она больше не видела ничего вокруг, кроме одного-единственного тёмного пятна.
Силуэт колыхнулся, словно от порыва ветра, и медленно двинулся к ней.
Так громко Мэй Фаррел не кричала никогда в жизни.
***
Дин Винчестер, откинувшись на спинку пассажирского сидения “Импалы”, с наслаждением ел огромный гамбургер, щедро сдобренный горчицей и майонезом, но упаси Боже Сэму было последовать его примеру: старший брат немедленно выставил бы его из машины и запретил даже приближаться к ней, пока не доест. Поэтому Сэм отправился за кофе в придорожную забегаловку, по пути размышляя о том, каким образом он ступил на мрачный путь вселенской несправедливости и отчего на этом пути вот уже полгода не встретился ни один съезд в сторону.
Он вошёл в маленькое душное помещение, под завязку заполненное летним зноем, непередаваемыми ароматами кухни и слабым запахом кофе, который пробудил в Сэме смутную надежду на лучшее. Ни одного посетителя, за исключением снулых от жары мух. За стойкой на высоком табурете сидела девушка в выцветшей форменной блузке и фартуке и увлечённо читала газету. На звук открывающейся двери она даже не среагировала.
-Привет, - сказал Сэм и широко улыбнулся, зная, как его природное обаяние, что бы там ни говорил Дин, действует на особ женского пола. Девушка рассеянно подняла голову и неприветливо уставилась на него, явно недовольная, что её оторвали от чтения. Если бы не угрюмое выражение лица, её можно было бы назвать хорошенькой, и Сэм решил попытать счастья ещё раз.
-Не сделаете пару кофе с собой, пожалуйста? - улыбаясь ещё шире, попросил он, и был вознаграждён недовольным вздохом; девица слезла с табурета, вытерла руки о фартук и поплелась к кофеварке. Cэм проводил её взглядом и уставился на газету перед собой, размышляя, отчего ему сегодня так не везёт. Впрочем, Дина последнее время женский пол тоже не баловал, но отчего-то этот факт старшего Винчестера не особенно парил. В отличие от Сэма, который, устав от вечных подколок брата, стал терять уверенность в своей неотразимости. Если она вообще когда-то была, эта уверенность.
Его взгляд лениво скользил по броским заголовкам, пока внезапно не зацепился за заметку на развороте: ОДИНОКАЯ ЖЕНЩИНА ИСЧЕЗЛА ПРИ СТРАННЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ. Сэм привык, что первое впечатление обычно является самым верным, поэтому быстро пробежался по тексту: тридцатилетняя Мэй Фаррел, одинокая незамужняя владелица большой фермы в пяти милях от Ривер Хилл, бесследно исчезла прошлой ночью. Приходящая горничная обнаружила разобранную постель, скомканную ночную сорочку и пятна крови на подушке, но полицейские не нашли более явных следов борьбы. Дом был закрыт изнутри на два замка, горничная сообщила полиции, что Мэй Фаррел всегда так делала. Дверь в спальню была не заперта, окно слегка приоткрыто и зафиксировано щеколдой. Отпечатков пальцев, кроме самой Мэй Фаррел, обнаружено не было. Полиция разрабатывает различные версии произошедшего, не исключая нападение с целью ограбления, похищение с целью выкупа и прочую белиберду, которую сочиняют, когда заходят в тупик.
Сэм сгрёб газету, забрал стаканчики с еле тёплым кофе, кинул на стойку деньги и выскочил за дверь, в жаркое марево июльского вечера в Оклахоме, игнорируя возмущённый вопль девицы: “Эй, ты, придурок, моя газета!”. Дин дремал в машине, опустив окна и врубив на полную своё любимое рок-радио, поэтому Сэм подкрался незамеченным и с наслаждением огрел брата по лбу свёрнутой в трубочку газетой. Тот, матерясь, подскочил, как ужаленный, и Сэм довольно хмыкнул, невольно любуясь загорелым лицом Дина, которое не портило даже выражение крайнего недовольства; иногда у него проскакивали постыдные мысли насчёт старшего брата, но Сэм старательно гнал их прочь - он знал, как далеко его может завести воображение, поэтому и боялся лишний раз смотреть. Когда Дин рядом, только руку протяни. И одновременно так далеко, что до Луны, наверное, ближе.
-Ты не охуел ли? - недовольно проговорил старший Винчестер, забрал у брата стаканчик с кофе, сделал глоток, поморщился и выплеснул пойло в окно - Сэм едва успел отскочить. - Скажи честно, ты убил бармена и приготовил эту дрянь сам?
-Конечно, - проговорил Сэм, садясь за руль и пристраивая свой стакан рядом. - Чтобы тебя порадовать. Кофе в машину и всё такое. Романтика...
-Нахуй такую романтику, - Дин всё ещё дулся, и Сэму ужасно захотелось потрепать его по щеке, но он знал, что рискует схлопотать по физиономии, поэтому ограничился тем, что кинул брату на колени газету.
-Ладно тебе. Вот, прочти. Заметка про пропавшую фермершу.
-Симпатичная, - прищурился Дин, разглядывая фотографию.
-Ты её главное найди, - ехидно сказал Сэм. - И она, я уверен, с тебя не слезет.
Дин проигнорировал шутку брата, хмуря брови и сосредоточенно изучая статью.
-Да, - наконец произнёс он, свернув газету. - Похоже, наше дело.
-Какой ты проницательный.
-А ты пиздец какой доставучий.
-Вот и поговорили, - ухмыльнулся Сэм, выезжая на ровную пыльную ленту шоссе, к над которым дрожало марево раскалённого воздуха. - Здесь всего пара миль до города. Едем?
-Ты не устал задавать бессмысленные вопросы? - поинтересовался Дин, нацепил солнечные очки, скрестил руки на груди и отвернулся, лениво глядя в окно; тёплый ветер трепал его короткие волосы, уходящий солнечный свет ложился на кожу смуглым золотом, и за одно видение этой захватывающей дух красоты во всём - в чертах лица, повороте головы, мягкости губ - можно было простить любую несправедливость. И Дин это прекрасно осознаёт, подумал Сэм не без горечи. Осознаёт и пользуется, как последняя сволочь.
Он прибавил газу, и “Импала” с рёвом врезалась в пылающий закат.
Часть 2
***
Ночь - время воров, убийц и братьев Винчестеров; под покровом темноты им удалось пробраться на ферму Фаррелл, которая, к слову, не слишком-то ревностно охранялась, если не брать в расчёт сладко спящего стража порядка в полицейском джипе.
Жёлтые ленточки ограждения перетягивали дверной проём не хуже паутины, и Дин вполголоса выматерился, пролезая между ними. Сэму этот пируэт дался с ещё большим трудом, с его-то ростом, но в отличие от брата он безропотно сносил все неудобства тайного вторжения. К тому же его глодало смутное беспокойство - словно бы здесь, в этом старом доме, который казался огромным снаружи, а внутри весь состоял из хаотического нагромождения коридоров, закутков, маленьких нелепых комнат, - словом, в этом доме, в пыльном жарком воздухе, затаилось зло, которое ждало своего часа. Сэм вполголоса поделился своими соображениями с Дином, пока они поднимались на второй этаж по удивительно скрипучей лестнице.
-Ты говоришь, тут есть зло? - старший Винчестер поднял брови. - Братишка, тут не надо быть ясновидящим, чтобы жопой почуять, что этот дом по самую крышу набит какой-то чертовщиной. У меня от порога мурашки по спине.
При этих словах Сэму немедленно захотелось провести рукой вдоль позвоночника Дина - от шеи, через лёгкий прогиб в пояснице, где в жару над поясом джинсов выступают капли пота, до твёрдых ягодиц... и обратно, вверх, к основанию затылка, поросшего коротким русым ёжиком. В свете фонаря обращённое к нему лицо Дина выглядело зловещим, и Сэм поспешно отогнал от себя несвоевременные дурные мысли.
-Что мы делаем, если понимаем, что в доме поселилось зло? - пробормотал Дин, ловко орудуя отмычкой в замке двери, ведущей в спальню Мей Фаррелл. - Мы изучаем...
-...историю дома, выясняем, не было ли подобных случаев в прошлом, и проводим ритуал изгнания демона...
-...поняв, что он собой представляет, - закончил Дин и отворил дверь. - Прошу, Сэмми, - галантно поклонился он, пропуская брата вперёд. - На аудиенцию к чертовщине - только после вас.
-Придурок, - беззлобно бросил Сэм, шагнув в душный сумрак спальни.
Мэй Фаррел предпочитала простоту на грани с аскетичностью: мебель чётких геометрических форм, ничего лишнего, никаких цветов-вышитых салфеток-плюшевых мишек или, на худой конец, картин или постеров на голых стенах. Комод, старое кресло, зеркало в ногах кровати; само ложе, сделанное из грубо отёсанного дерева, казалось жёстким и неудобным. Словно Мэй наказывала себя за что-то, подумал Сэм, обводя комнату лучом фонарика. Будто сознательно лишала себя любых проявлений тепла и уюта, сделав спальню похожей на монашескую келью.
Дин прокрался к окну, внимательно осмотрел подоконник, пол, прилегающую стену. Выглянул на улицу, хмурясь, прикинул расстояние до земли.
-Если Фаррел не обладает способностью к левитации, вряд ли она покинула дом таким путём.
Сэм осветил фонариком крохотные тёмные пятнышки на подушке; наволочку увезли полицейские, но следы крови отпечатались на чехле.
-Похититель - или кто бы это ни был - явно перестарался, - заметил он мрачно.
Дин рыскал по ящикам комода, с холодным любопытством ворошил бельё.
-Она жила одна? - поинтересовался он, растягивая на пальцах невесомые трусики. - Значит, её стопудов кто-то навещал. Такие штучки для себя не надевают, можешь мне поверить. - Он прищёлкнул языком, кинул трусики в ящик и, нагнувшись, посветил фонариком вглубь. - Ну-ка, что тут у нас... Вибратор? Анальная смазка? - Он сунул руку, пошарил в глубине ящика и извлёк на свет фонаря небольшую шкатулку, запертую на ключ.
-Семейные тайны Фаррел? - поинтересовался Сэм, прикоснувшись к вензелю в виде буквы F на резной крышке.
-Выясним, - Дин опустил шкатулку в рюкзак и поманил брата за собой. - Пошли, быстро посмотрим, что там внизу, и уберёмся отсюда, пока коп внизу не удумал сделать обход. Ты что-нибудь чувствуешь? - Он обернулся и оказался неожиданно близко к Сэму, у которого моментально закружилась голова.
-Ага, - сказал он, не сводя взгляда с лица Дина.
-Что “ага”? - рассерженно зашипел старший Винчестер. - Хватит пялиться на меня как дурак. Я тебя спрашиваю, чувствуешь ли ты присутствие?
-Слабо, - признался Сэм. - Здесь определённо что-то есть, но оно прячется. Не хочет, чтобы его обнаружили раньше времени.
-Что ж, рано или поздно ему придётся познакомиться с нами, - пожал плечами Дин, погасил фонарик и выскользнул в коридор. Сэм не успел выйти следом, как брат в панике развернулся и буквально затолкал его обратно в спальню. Бешеные зелёные глаза сверкали в темноте как у напуганного кота.
-Блядь, Сэмми, коп идёт... Я видел свет на лестнице!
-Окно...
-Там отвесная стена, мы свернём шеи.
-Можно спрятаться...
-Не пори чушь, - сердито прошипел Дин. - Давай сюда!
Он втащил Сэма в небольшую комнатку напротив, пустую, если не считать пары ящиков на полу; оттуда дверь вела в ещё один коридор, который круто сворачивал влево и упирался в низкую дверь. Отворив её, братья очутились в низкой длинной комнате, уставленной тёмной старинной мебелью, что делало помещение похожим на музейный зал. Пропетляв между венскими стульями и лакированными комодами, Дин и Сэм очутились у застеклённой двери на веранду.
-Ёбаный лабиринт! - запыхавшись, проговорил Дин, осторожно крадясь следом за Сэмом по периметру дома. - Похоже, Фаррел жила тут в паре комнат, а в остальные даже не заглядывала. Зато нам пришлось...
Позади раздались громкие голоса: полицейские обнаружили следы вторжения и шли по следу, что было нетрудно - при таком слое пыли на полу.
Сэм перегнулся через парапет и с сомнением посмотрел вниз.
-Если встать на этот выступ, можно...
-Да ради всего святого, Сэмми! - Дин перекинул ногу через ограждение, сердито сверкнув глазами. - Может быть, ты ещё формулу мне тут напишешь? Давай за мной, живо!
Когда полицейские выскочили на балкон, братья уже ломились через кусты к просёлочной дороге, на которой стояла “Импала”. Сэм прихрамывал - сказывалось неудачное завершение прыжка с крыши флигеля. Дин беспрестанно ругался сквозь зубы, волоча тяжёлый рюкзак. Но их никто не преследовал, вслед не стреляли и не требовали остановиться. Сэм списал это на лень и пофигизм местных копов, которые, живя в глубинке, привыкли философски относиться к досадным мелочам, вроде непрошеных гостей на месте преступления.
Так что можно было сказать, что ночной рейд закончился более-менее удачно.
Часть 3
***
Дональд Хьюз и его напарник Мэтт Блейк, отдышавшись, направились обратно к лестнице; орать и стрелять было бесполезно, в такой-то темноте. Да и в злой умысел пробравшихся в дом типов Блейк не верил - он считал, что так развлекаются местные подростки, и охотно поделился с Хьюзом этими соображениями.
-Ага, - отозвался Донни. - На спор, поди, влезли.
-Здесь и заблудиться можно, - заметил Блейк, открыв дверь и обнаружив за ней очередной отрезок узкого коридора. - Мы ведь отсюда пришли?
Хьюз нахмурился и зашарил по стене в поисках выключателя.
-Что за дом, мать его... - пробормотал он. - Снаружи и не скажешь, что внутри всё скручено, как змеиный клубок. Слышь, Блейк, посвети мне, не вижу, где тут свет включается...
Луч фонарика зашарил по стенам, покрытым старыми выцветшими обоями; древние фотографии в тёмным простых рамках постепенно, по мере продвижения копов по коридору, сменяли гравюры и блеклые акварели. Воздух был странно неподвижен, словно застыл в пыльном безвременье, и Блейк потянул носом.
-Хьюз, - окликнул он напарника, который осторожно шёл впереди, настороженно положив руку на кобуру. - Ты уверен, что мы пришли отсюда?
Коридор стал уже, они шли по нему, казалось, целую милю. Луч фонарика выхватывал из мрака останки мебели, лохмотья обоев, куски штукатурки на полу.
-Блядь, Мэтт, - Хьюз остановился, дрожа. - Мы походу заблудились с тобой. Кому расскажи - не поверят. - Он неуверенно хохотнул, и зловещая тишина поглотила его робкий смех. Блейк почувствовал, как по спине ползут мурашки. Он обернулся. За его спиной сгустилась тьма.
-Отец... - прошептал Хьюз, облизывая губы и дико озираясь. - Отец мне рассказывал кое-что... Об этом доме. Я вспомнил.
-Что? - почти взвизгнул Блейк. Фонарик мигнул и погас, темнота, как плотный пыльный мешок, обрушилась на головы полицейских, и Донни Хьюз вскрикнул.
-Блядь, Мэтт!
-Донни! Донни, здесь кто-то есть!
Истерический вопль Блейка хлестнул по ушам, вызывая дикую панику, и Хьюз ломанулся вперёд, не разбирая дороги и натыкаясь на мебель. Он бежал, а коридор казался бесконечным, и он чувствовал себя грёбаной Алисой, которая летит в бездонный колодец, и страх звенел у него в голове, эхом повторяя слова отца: “Этот дом сожрал многих, Донни”.
Он сожрёт и тебя.
***
В крошечном номере мотеля на окраине Ривер Хилл Дин, закусив губу от напряжения, крохотной отмычкой ковырял в замке шкатулки, а Сэм наблюдал за ним и периодически ловил себя на том, что перестаёт думать о загадочном исчезновении Мэй Фаррел, а все его мысли, будто железные опилки к магниту, стягиваются к Дину. Он молча любовался серьёзной гримасой на лице брата, крохотной складкой, залёгшей между бровей, длинными тёмными ресницами, тень от которых падала на щёки, губами, мягкими, чуть поблёскивающими от того, что Дин в задумчивости облизывал и кусал их. Сэм страдал и наслаждался - он ловил кайф от того, что позволяет себе запретные мысли, и тут же корил себя за них, желая провалиться сквозь землю от стыда. А Дин словно не замечал ничего - ни взглядов, ни мимолётных, будто случайных прикосновений... и Сэм не уставал благодарить всех известных ему богов, что они обделили его старшего брата проницательностью в любовных делах. Дин, думал он, рисуя бессмысленные каракули на газете и глядя, как тот корпеет над шкатулкой, Дин, это всё неправильно, прости меня, но я ничего не могу с собой поделать. Я буду молчать, буду смотреть, но никогда не скажу тебе ничего, никогда, Дин. Никогда не скажу тебе, как мне хочется поцеловать тебя, дотронуться до тебя по-настоящему, услышать твой стон, почувствовать, как ты кончаешь... узнать тебя, связать тебя путами крепче любой братской любви - стать единым целым с тобой, Дин.
Сэм поспешно убрался в тень - лицо полыхало, и он спрятал его в ладонях. Дин поднял голову и, нахмурившись, взглянул на него.
-Что с тобой, Сэмми?
-Всё в порядке.
-Ты какой-то странный...
-Нормально всё! - проговорил Сэм и медленно выдохнул, успокаивая дыхание. - Получается?
-Почти. Тут хитровыебанный замок, с секретом. Но мы и не такие ломали, - Дин подмигнул и вернулся к работе. Сэм схватил со стола стакан воды и залпом выпил, проливая капли на майку. Ему слегка полегчало, но чёртова эрекция никуда не делась. А Дин, как назло, скинул кроссовки, поджал ноги и высунул кончик языка.
-Так... - пробормотал он. - Вот оно. Минуточку, дамы и господа...
Щелчок прозвучал как выстрел, крышка откинулась на пружинке, являя выстланное истлевшим бархатом нутро шкатулки. Сэм склонился над столом, от волнения забыв про свой дикий стояк. Дин поднял на него горящие от охотничьего азарта зелёные глаза, оскалив зубы в улыбке, и вынул из шкатулки небольшую потрёпанную книгу в кожаном переплёте.
-Вот тебе и семейные тайны Фаррелов, - проговорил он. - Сейчас посмотрим, что к чему.
Его голос был довольным и слегка дрожащим от возбуждения.
-Это что-то вроде дневника, Сэмми. Смотри... - Он ткнул пальцем в первую страницу, на которой красовалось тщательно нарисованное чернилами фамильное древо Фаррелов начиная с середины восемнадцатого века. Основание древа выцвело до нечитаемого состояния, но верхушка - там, где ветвь Питера и Мэри Фаррел породила одинокий бутон в виде Мэй Фаррел - казалась нарисованной совсем недавно. Ещё две ветви - дядьёв Мэй и их жён - были тупиковыми: наследников у них не было. Династия Фаррелов иссякла.
Дин перевернул страницу. Мелкий почерк, небольшие рисунки. Любовно выписанная и проиллюстрированная кем-то из предков Фаррел история семьи, которую продолжали из поколения в поколение; неразборчивая бледная вязь постепенно превращалась в чёткие буквы, которые снова уходили в полустёртые фразы и вновь обретали ясность и аккуратность. Самые первые записи разобрать не представлялось возможным, хотя рисунок на одной из страниц был достаточно чётким: женская фигура в чём-то вроде савана, простёрла руки над несколькими тёмными фигурками, то ли защищая, то ли проклиная их; на заднем плане виднелись очертания дома, смутно напоминающие ферму Фаррел. От этого рисунка у Сэма отчего-то волоски на руках встали дыбом.
-Дин, - позвал он, поспешно вставая. - Ты будешь кофе?
-Неси, - велел Дин, изучая ветхие странички. - До утра нам надо разобраться с этим доисторическим барахлом. Я жопой чую, что тут мы найдём ответы на наши вопросы. И это... Сэмми! - Брат затормозил на пороге. - Пожалуйста, найди мне нормальный кофе. Такой, какой бы ты подал своей девочке в койку, - зелёные глаза насмешливо засияли, и Сэм, сглотнув, кивнул. Он снова не нашёлся, что ответить.
Часть 4
***
Когда Мэтт Блейк ввалился в полицейский участок Ривер Хилл, все присутствующие на мгновение утратили дар речи. В следующий миг секретарша бросилась звонить в скорую, а коллеги обступили Блейка и осторожно препроводили его к продавленному диванчику в холле. Кто-то метнулся за водой. Кто-то позвонил шерифу.
Роберт Хьюз выскочил из кабинета и вихрем слетел на первый этаж; крупный мужчина, двигающийся с удивительной грацией. Он протиснулся между коллегами и склонился над Блейком, который сидел на диване и безучастно смотрел в пространство перед собой.
-Мэтт! Мэтт, ты слышишь меня? Мэтти, что случилось?! Где Донни?
Блейк медленно повернул голову на звук голоса и облизал губы; гримаса ужаса, казалось, вросла в черты его лица, превратив его в жуткую зловещую маску, глаза были налиты кровью, голос звучал хрипло, будто Мэтт долго кричал.
-Здравствуйте, шериф, - прошептал он. - Донни просил передать, что больше не вернётся.
-Что ты такое говоришь?!
Блейк титаническим усилием воли сосредоточил взгляд на лице Роберта Хьюза.
-Он остался там, в доме, - объяснил он хрипло и закашлялся, вытирая слёзы. - Его забрали.
***
Пронзительный вой полицейской сирены врезался в предутреннюю тишину, и Дин вздёрнул голову, как собака, почуявшая дичь. Его глаза покраснели от бессонной ночи, но в отличие от Сэма, он имел достаточно бодрый вид.
-Что-то случилось, - констатировал он. - Снова. Там, на ферме Фаррел.
Сэм потёр лицо, зажмурившись.
-Надо ехать.
-Да, с учётом того, что мы выяснили, - Дин встал из-за стола и с хрустом потянулся. - Я сам съезжу туда, а ты дуй в городской архив и поищи информацию по семье Фаррел и особенно об этом доме. Если всё срастётся, мы будем знать, что искать.
Сэм кивнул, стараясь не смотреть на полоску загорелой кожи, мелькнувшую между краем футболки и поясом джинсов брата, и вышел, не оглядываясь. От усталости мысли путались, но он попытался собрать их воедино, какими бы ужасными или нелепыми они ни казались.
Родословная Фаррелов, насколько они поняли из книги, шла от Джошуа Фаррела коменданта небольшого форта, который позже превратился в городок Ривер Хилл. Заступив на свой пост в 1795 году в возрасте двадцати семи лет, Джошуа Фаррел, слывший очень религиозным, но беспринципным, жёстким, если не сказать жестоким, человеком, тут же объявил войну инакомыслию, под которым подразумевал процветающее в тех краях знахарство; местные жители не слишком доверяли врачам, предпочитая лечить недуги у некоей женщины Лилиан Фёрт, жившей в уединённой хижине на берегу реки. С трудом разобрав полудетский почерк то ли супруги, то ли дочери Джошуа Фаррела, которая скрупулёзно записывала деяния коменданта, братья пришли к выводу, что первым делом Фаррел вызвал на допрос Лилиан Фёрт. Спустя несколько дней её, по старинке, сожгли в поле за церковью, обвинив в колдовстве.
“Она прокляла их, Сэмми. Лилиан напустила проклятие на семью Фаррел и на дом, который они выстроили для себя на той земле, где было совершено убийство”.
Фаррел действительно построил огромную ферму, но ценой нескольких человеческих жизней: погиб кровельщик, придавленный упавшей балкой, несколько рабочих скончались от неизвестной болезни... Домочадцы Фаррела жаловались, что дом будто играет с ними - стены двигаются, комнаты и коридоры меняют своё расположение, мебель то появляется, то исчезает в запертых помещениях; дочь Фаррела не раз просила отца убраться из этого проклятого места, но Джошуа не внял её мольбам.
С тех пор семья Фаррел не покидала насиженного места. Дочери выходили замуж и селились с мужьями в огромном доме, сыновья приводили сюда жён, поколение за поколением оставляло свой след на ферме - картины, мебель, безделушки, часы, портьеры и прочие детали, призванные создавать уют, копились в лабиринтах бесчисленных комнат, постепенно вытесняя жильцов. Почему этот хлам никто не выбрасывал, Сэм понять не мог.
“Может быть, они чего-то боялись, братишка? И предпочитали ничего не трогать, лишь бы не сделать хуже?”
А им было чего бояться. Как стало ясно из записей, проклятие начало сбываться, когда бесследно исчезла внучка Джошуа Фаррела, Мэрилин, жившая на ферме с мужем и сыном. Запись о её исчезновении сделала её сестра Грета: братьям удалось разобрать, что Мэрилин играла дома с сыном, затем, по свидетельству мальчика, вдруг встала, сказала, что сейчас вернётся, вышла за дверь и бесследно пропала. Ни самой Мэрилин, ни её тела так и не нашли.
Сэм поёрзал на жёстком стуле и снова углубился в старые приходские книги и подшивки древних газет. Проклятие Лилиан снова сработало спустя несколько десятков лет - в конце девятнадцатого века исчез внук Мэрилин, Дориан Фаррел, оставив после себя двоих детей: сына Сэмюэла и дочь Анну. Сэмюэл погиб в девятьсот десятом, упав с лошади, а Анна вышла замуж и родила прабабушку Мэй Фаррел, Далилу. И снова таинственное исчезновение: дочь Далилы - Джейн, бабушка Мэй, - пропала в доме летом в середине пятидесятых. Её сын Колин вернулся домой с прогулки и обнаружил перевёрнутое кресло, пятна крови на полу и белый недовязанный шарф в коридоре. Полиция объявила Джейн Фаррел в розыск, но безуспешно; Колин пытался втолковать им, что дом был заперт изнутри, что мать боялась высоты и не могла покинуть ферму через окно, но копы настаивали, что Джейн похитили. Дело закрыли спустя несколько лет.
Колин женился. Родилась Мэй. И, согласно странной закономерности, исчезла. Точно так же, как и её далёкие предшественницы.
Сэм ещё раз перелистнул документы, чтобы удостовериться, что он понял верно.
Люди пропадали строго через поколение, достигнув тридцатилетнего возраста.
Он вернулся к началу, к отсканированным записям комендантского реестра конца восемнадцатого века. Пробежал глазами отчёт о казни Лилиан Фёрт.
В тот день, когда её привязали к столбу и подпалили хворост под её ногами, ей исполнилось тридцать лет.
***
-Шериф?
Роберт Хьюз вздрогнул и обернулся: перед ним стоял, сияя как начищенный серебряный доллар, крайне симпатичный молодой человек с зелёными глазами и лёгкой россыпью веснушек на загорелых щеках. В руках он держал толстый блокнот.
-Я - шериф, - медленно произнёс Хьюз, оглядывая парня с головы до ног. - А ты никак репортёр?
-Именно, - проговорил парень. - Винсент Фурнье, из “Ривер Хилл Трибьюн”.
-В прошлый раз была какая-то дамочка...
-Её уволили, - быстро пояснил молодой человек и протянул руку; зелёные глаза внезапно подёрнулись дымкой сочувствия. - Что-то серьёзное, шериф?
Роберт Хьюз поколебался мгновение, но потом махнул рукой: всё равно разнюхают, всё переврут, устроят дикий фарс из его личной трагедии... Он прочистил горло, проглотил горький ком и бросил быстрый взгляд на равнодушные подслеповатые окна фермы Фаррел, которая тёмным приземистым монолитом распласталась по земле за его спиной.
-Пропал Дональд Хьюз, - сказал он, стараясь чтобы голос звучал твёрдо. - Мой... сын.
-О, - репортёр поморгал и сочувственно дотронулся до рукава Роберта. - У вас есть предположения, как...
-Они с напарником, Мэттом Блейком, были в доме. Ночью. Им послышалось, будто внутри кто-то есть, и ребята пошли посмотреть. Утром в участок вернулся один Блейк. Он рассказал, что он... что Донни...
Дин понял, что старик сейчас сломается, и аккуратно, но твёрдо взял его за локоть.
-Послушайте, шериф. Ваши парни прочёсывают дом?
-Да, - Роберт безнадёжно пожал плечами. - Но...
Он что-то знает, подумал Дин, внимательно вглядываясь в измученное и усталое лицо шерифа. Он будто смирился с потерей сына - но чересчур быстро. Словно знал, что рано или поздно это случится.
-Вы не верите, что вашего сына найдут? - в лоб спросил Дин.
Хьюз поднял на него воспалённые глаза и высвободил локоть, отступая в сторону.
-Вы задаёте слишком много вопросов, - проговорил он хрипло и отвернулся. Дин несколько мгновений смотрел ему в спину, размышляя, стоит ли дожать старика, но передумал и отправился к “Импале”, поглядывая на дом Фаррелов, который будто следил за ним - бесстрастно, с лёгким холодным любопытством.
В кармане завибрировал мобильный.
-Сэмми?
-Дин, у меня куча новостей. Заезжай за мной в архив.
Дин улыбнулся, представив себе взволнованного брата - глаза горят, волосы встрёпаны, на скулах лёгкий румянец от возбуждения. Он любил, когда охотничий азарт овладевал Сэмом: в нём сразу же появлялось нечто до безумия притягательное, даже запах его тела становился иным - сладким, терпким, волнующим на уровне инстинктов, и Дину было, собственно говоря, наплевать на то, что все эти эмоции вызывали у него совершенно однозначную реакцию: острое сексуальное возбуждение. Если бы только Сэм знал, подумал Дин, невольно улыбаясь.
-У меня тоже кое-что есть, Сэмми, - проговорил он в трубку. - Выезжаю.
Часть 5
***
Разумеется, они никого не нашли. На втором этаже, в одной из комнат, пустой и гулкой, с ободранными обоями и выцветшими пятнами от картин, был обнаружен сломанный фонарик, нагрудная полицейская бляха и россыпь мелких пятнышек крови на пыльном полу. Помимо хаотических следов ботинок Донни и Мэтта, полицейские обнаружили отпечатки чужих подошв - двух пар кроссовок - которые вели через весь второй этаж к балкону и там обрывались. Кто-то действительно проник в дом - но им удалось сбежать.
В отличие от Донни.
Роберт, тяжело ступая, вошёл в свой кабинет, притворил за собой дверь, грузно опустился в кресло и обхватил голову руками.
Он столько лет играл с огнём, надеясь непонятно на что, что сейчас осознание потери не вызывало в нём ничего, кроме тяжкого недоумения: как он мог так поступить с собственным сыном? Почему он сам назначил его на это дежурство? Глупая бравада, желание доказать самому себе, что всё это чушь, в которую не стоит верить ни при каких обстоятельствах?
Он всхлипнул, чувствуя, что тонкая плёнка шока, затянувшая его разум, вот-вот прорвётся, и дрожащими руками полез в ящик стола. Нашарил какой-то небольшой предмет, вынул и уставился на него затуманенными от слёз глазами.
Единственный снимок, который остался у него из прошлого.
Он, молодой, улыбающийся, статный красавец, держит в объятиях женщину, которая в тот момент ещё любила его. Которая была беременна и ещё не знала об этом.
Несчастная сестра Колина Фаррела.
Диана.
Женщина из проклятого рода, подарившая ему сына Донни.
***
-То есть ты хочешь сказать, - жуя сэндвич, проговорил Дин, - что все они умирали в тридцать лет? Но если бы Лилиан захотела оборвать род Фаррелов, она бы сделала так, чтобы у жертв не оставалось наследников... Скажем, убивала их в нежном возрасте, пока не истребила все ветви.
-Значит, это в её планы не входило, - сказал Сэм, отпивая горячий кофе и морщась. - Значит, она хотела прибрать к рукам как можно больше Фаррелов. То, что они пропадали через поколение, это ни что иное, как её прихоть, возведённая в систему: будущие жертвы могли заранее знать, что обречены, что усиливало их мучения... но покинуть дом они не могли и даже не осознавали, что их держит. Проклятие Лилиан сбывалось как по часам, и в итоге...
-...она добилась логического конца: последняя из рода Фаррел, Мэй, исчезла, - Дин наколол картофелину на вилку и придирчиво осмотрел её, прежде чем отправить в рот. - Но есть одна несостыковка, Сэмми.
-Что ты имеешь в виду?
-Призраки точны в своих проклятиях, братишка. За каким хреном, позволь спросить, дом Фаррелов сожрал ни в чём не повинного сынка шерифа Хьюза?
-Держу пари, ему было ровно тридцать лет, - медленно проговорил Сэм. - И я, кажется, знаю, почему проклятие Лилиан коснулось его...
-Выкладывай, - жуя, велел Дин, и жестом попросил добавки у официантки.
-У отца Мэй, Колина Фаррела...
-Ха, как тот актёр!
-Да. Ну, в общем, у него была сестра. Немного не в себе. Психически неуравновешенная, страдающая галлюцинациями, но при этом очень красивая девушка. Её держали в местной лечебнице, но в период ремиссии отпускали домой. В семьдесят четвёртом она познакомилась с молодым Робертом Хьюзом, они провели лето вместе, но осенью её отправили в лечебницу с диким обострением - она едва не лишила себя жизни.
-Вот как. Продолжай.
-Оттуда она уже не вышла. А Хьюз уволился с работы и засел дома. Все думали, он пьёт по-чёрному, а он, оказывается, растил младенца. Сына Дианы Фаррел, которого отобрали у обезумевшей матери.
-И передали папаше... - медленно проговорил Дин, откладывая вилку. - Всё ясно. И откуда ты только всё это вызнал, а, Сэмми?
Младший Винчестер зарделся.
-Природное обаяние - великая штука, Дин. Местные старушенции, хранительницы архива Ривер Хилл последние лет пятьдесят, настолько истосковались по свежей крови, что вывалили мне все сплетни, которые знали. Роберт Хьюз явил изумлённой публике здоровенького годовалого малыша в семьдесят шестом безо всяких объяснений, но из деликатности никто не стал выпытывать, что и как, все понимали, откуда у Хьюза мальчишка. Историю замолчали. Парень рос без матери, и ни одна живая душа не призналась ему, чья кровь в нём течёт.
-Удивительно, - проговорил Дин. - В таких занюханных городишках хлебом не корми, дай устроить скандал.
-И вот что мы имеем, - сказал Сэм, откидываясь на спинку стула. - Пропавшую Мэй и её двоюродного брата Донни. Всё сходится. Больше наследников у Фаррелов нет. Теоретически Лилиан должна быть удовлетворена, и проклятие утратило свою силу.
-Но мы так и не узнали, что там творится с этим домом и куда могли деться пропавшие Фаррелы, - Дин решительно встал и потянул Сэма за рукав. - Подъём, малыш. Что-то мне не верится, что всё кончится так просто. В любом случае нам надо разыскать место смерти Лилиан, чтобы обезвредить её уже наверняка, а ферма Фаррелов построена, как мы помним, на её костях. Так что вперёд.
Сэм послушно направился к выходу следом за братом; последние пару минут он снова не мог ни о чём думать, кроме как о прикосновении его руки к своему запястью - мимолётному, но вызвавшему такой острый всплеск удовольствия, что Сэм даже удивился. Он подумал, что сходит с ума, и попытался вернуться мыслями к Фаррелам, но Дин снова коснулся его - в залитом заходящим солнцем салоне “Импалы” - просто улыбнулся и слегка хлопнул Сэма по колену, отчего тот опять утратил дар речи. Эта близость становилась невыносимой, желание - мучительным, а осознание всего этого - все более неприятным. Сэм с безнадёжной тоской искоса поглядывал на профиль брата, а тот, как обычно, кивал в такт музыке, орущей в динамиках, барабанил пальцами по рулю и лучился бодростью и энергией. На его фоне Сэм чувствовал себя уныло.
Он знал, что Дин никогда не позволит прикоснуться к себе так, как действительно хотелось Сэму. И если бы даже он знал - не позволил бы.
Одолеваемый невесёлыми мыслями и проклятым возбуждением, Сэм всю дорогу до фермы Фаррел просидел молча, стараясь не смотреть на Дина, который усмотрел в этом молчании какой-то подвох и принялся изводить брата дурацкими вопросами насчёт самочувствия и настроения.
До наступления темноты оставалось не больше часа.
Часть 6 и эпилог
***
-Я понял, почему Мэй устроила из своей спальни казарму. Она боялась, что... все эти вещи, заполонившие дом, сведут с ума, поэтому маниакально боялась любого хлама.
-Тебе бы такую полезную привычку, - буркнул Сэм и получил чувствительный тычок под рёбра. Братья пробирались по тёмному холлу в направлении кухни, стараясь не шуметь.
-По сути она пользовалась тремя комнатами - кухней, ванной и спальней, - невозмутимо продолжал Дин, скользя лучом фонарика по стенам. - В остальных слишком много старого и страшного дерьма, которое разрасталось как плесень, из года в год. Она выучила один маршрут и пользовалась им, ни разу не заходя в другие комнаты - ты помнишь, какая там была пылища. Я не думаю, что она чётко осознавала, что ей предстоит стать жертвой Лилиан. Она просто жила - как жили все они, - Дин перешагнул через сломанный стул и остановился перед маленькой дверцей, ведущей в подпол, - в лёгком безумии, не стремясь никуда сбежать.
Он посветил фонариком в лицо Сэма, и тот, вздрогнув, закрылся рукой.
-Эй, - голос Дина прозвучал неожиданно нежно. - Что с тобой, малыш?
-Н-ничего, - пробормотал Сэм.
-А выглядишь так, словно тебя огрели по башке. Только не говори мне, что боишься, Сэмми, не разочаровывай меня.
-Да пошёл ты, - неожиданно обозлился Сэм, отталкивая руку брата.
-Бозе мой, какие мы незные, - просюсюкал Дин насмешливо и дёрнул ручку двери. На них пахнуло сыростью; чёрный провал, в который спускались замшелые ступеньки, казалось, с любопытством взирал на братьев. - Чего ты боишься? Старая ведьма нас не тронет, если только наш папочка не согрешил с какой-нибудь безымянной третьей сестрой Фаррел. Пошли.
Дыша брату в затылок, Сэм начал спускаться следом, хватаясь за холодные, покрытые испариной стены. Луч света плясал по тёмному сводчатому потолку, хаотичному нагромождению сломанной мебели, пустых картинных рам, ящиков и мешков, сваленных в углах. От сырости ломило тело.
-Твою мать... - прошептал Дин. - Тут тоже охуенный лабиринт. - Он посветил на тёмные дверные проёмы в стенах; их было штук пять, не меньше, и Сэм готов был поспорить, что дальше подвал разрастается как соты. Он облизнул губы, ощущая тёмную пульсацию в голове: этот дом давно стал её логовом, отражением её несчастной мятущейся души, которая жадно поглощала чужие души по правилам придуманной ею перед смертью страшной игры. Этот дом буквально вырос на её сгоревшей плоти, как гриб-паразит. Сэм чуял: Лилиан здесь, в центре этой дышащей паутины. Она ждёт их - но сейчас ею движет не вековая месть, а жгучее любопытство.
-Дин, - прошептал он. - Я знаю, куда идти. Дай руку.
Брат удивлённо посмотрел на него, но без слов вложил свою ладонь в руку Сэма - прохладную, чуть влажную - и тесно переплёл пальцы. Никаких язвительных замечаний. Ни единого слова насмешки. Сэм благодарно улыбнулся.
-Запомни, Дин, - проговорил он спокойно, хотя внутри него всё дрожало, как натянутая до предела струна. - Ни при каких обстоятельствах не отпускай меня. Слышишь?
-Не глухой, - отозвался Дин мрачно и чуть крепче сжал пальцы. - Ты уверен, Сэмми?..
-Да, - ответил он, забрал у брата фонарик и решительно шагнул в чёрный провал двери, ведущей в лабиринт.
***
Они потеряли счёт времени, плутая по бесконечным запутанным коридорам, которые то сжимались вокруг них, так, что им приходилось двигаться едва ли не ползком, то вытягивались ввысь, напоминая дикую пародию на готические своды старинных соборов. Сэм шёл вперед, прислушиваясь к своему чутью и крепко сжимая руку Дина; он чувствовал себя так, будто балансирует на хрупкой грани между призрачным кошмаром и реальностью, и единственной ниточкой, связывающей эти два мира, была тёплая ладонь брата в его руке. Он шёл, безошибочно сворачивая на перекрёстках, всё глубже забираясь в живое и пульсирующее нутро дома, и Дин беспрекословно следовал за ним, не говоря ни слова. Над головой плыли однообразные каменные своды, похожие на рёбра доисторического животного, закопчённые, исписанные странными символами, но Сэм ни разу не остановился, чтобы разобрать их - он шёл, а голос в его голове звучал всё громче, превращаясь из неразборчивого напевного бормотания в чёткие фразы.
Зачем ты идёшь ко мне, Сэм Винчестер? Что ты хочешь узнать? Что ты хочешь сделать со мной, мальчик, дар которого едва ли не сильнее, чем мой?
-Просто взглянуть на тебя, - пробормотал Сэм, и Дин за его спиной переспросил:
-Что?
-Ш-ш-ш... - Сэм остановился, и брат с размаху впечатался ему в спину, всем телом, прильнул, словно ища защиты... это было настолько непохоже на Дина Винчестера, что Сэм удивился. И... обрадовался.
-Дин, - прошептал он, и тот осторожно вышел из-за его спины, продолжая крепко сжимать руку. - Она здесь. Они все здесь.
-Что ты...
-Тихо, - пробормотал Сэм. - Ничего не говори, не смей стрелять, не впадай в панику... она не сделает нам ничего плохого.
-Сэмми... - шёпот Дина казался чересчур громким в звенящей тишине лабиринта. - Она - зло. Мы должны уничтожить её.
-Нет, - Сэм помотал головой и притянул брата к себе. - Она больше никому не причинит вреда.
-Откуда ты...
-Тихо. Идём. - Он собрался с духом и толкнул низкую дверь в стене.
Переступив порог, они оказались в огромном зале, потолок которого терялся в густом мраке; здесь было холодно и очень влажно, отовсюду доносились звуки равномерно капающей воды. Но больше всего Сэма потрясло, что от стен исходило слабое голубоватое свечение, позволяющее разглядеть всё до мельчайших подробностей. Он услышал, как Дин прерывисто вздохнул за его спиной, словно не веря своим глазам, и ободряюще стиснул ладонь брата.
Тела Мэй Фаррел и Донни Хьюза лежали на груде останков остальных исчезнувших Фаррелов; у обоих под носом запеклась кровь, глаза были широко раскрыты, рты искажены криком. Над бесформенной кучей человеческой плоти, костей и обрывков истлевшей одежды колебался чёрный силуэт, словно сотканный из дыма, порождённого горящим человеческим телом.
-Это ты, - прошептал Сэм. - Лилиан Фёрт.
Призрак заколебался, словно от ветра, и до братьев донёсся запах горящего хвороста.
Это я, Сэм Винчестер. Голос, рождённый сожжённым горлом, тих и бесплотен. Что ты хочешь от меня?
-Удостовериться, что ты довольна, - прошептал Сэм. - Что твоё проклятие осуществилось. Что ты забрала всех, кто должен был уйти, и теперь оставишь этот дом тем, кто придёт следом.
Кто ты такой, Сэм Винчестер, и почему ты требуешь от меня ответа?
-Я борюсь с такими, как ты, Лилиан Фёрт. Но я не стану уничтожать тебя, если ты готова уйти.
О, как ты самонадеян, Сэм Винчестер... Ты знаешь, что это за место?
-Это дом, который ты превратила в лабиринт для тех, кого выбрала своими жертвами.
Но почему именно лабиринт, Сэм?
-Они приходили сюда в крайнем отчаянии, не найдя выхода, обезумевшие, полные ужаса... всё, как ты хотела, не так ли? Это отражение твоего изощрённого замысла, Лилиан Фёрт. Это закоулки твоей тёмной души, - Сэм шептал, закрыв глаза, а его лица, шеи, рук, груди касались бесплотные пальцы призрака; ноздри забивала вонь горелого мяса. - Почему ты не убила Джошуа, который сжёг тебя? Почему не остановилась на этом?
Месть подают холодной, Сэм Винчестер. Наказание только тогда приносит радость, когда ты растягиваешь его в веках... Они блуждали по моему лабиринту долго, очень долго... Они успевали раскаяться во всех грехах. Они приходили ко мне полными страха, но чистыми душой, Сэм Винчестер. Я видела каждый грех. Каждую тайну этой семьи... Я помогала им очиститься. Я дарила им покой и забирала себе. Как дань за каждую пролитую мной каплю крови. За каждый мой крик. Ты знаешь, как это больно, Сэм? Гореть и знать, что огонь ещё не скоро доберётся до сердца...
Сэм дрожал, но не открывал глаз.
-Лилиан Фёрт, - проговорил он. - Я знаю, как тебе было больно. Но сейчас всё кончено. Ты должна уйти. Они расплатились с тобой сполна.
О, Сэм... Наверное, ты прав... В бесплотном голосе прозвучало что-то, похожее на усмешку. Я уйду. Но раз уж ты здесь.... ты и твой брат... раз вы нашли путь сюда в моём лабиринте, то ты останешься со мной, Сэм Винчестер. Их души молчат... а ты сможешь говорить со мной. Это такое наслаждение... после того, как я два столетия прожила в тишине забвения. Это моя последняя прихоть, Сэм Винчестер. Исполни её, и я уйду.
Сэм открыл глаза и уставился в чёрное лицо призрака, по которому пробегали золотые змейки, намечая изменчивые и страшные черты Лилиан Фёрт.
-Ещё чего, - неожиданно громко даже для себя сказал он, и Дин вздрогнул. - Хватит игр, Лилиан. Мы уходим.
Над головой зашелестел смех.
Я и не думала, что ты согласишься, Сэм Винчестер. Я не держу вас... но помни: сюда они все приходили, очистившись от зла, а обратно не пробовал выйти никто. И даже я не знаю, что сделает с вами мой лабиринт, когда вы будете искать дорогу назад...
-Как-нибудь справимся, - пробормотал Сэм, наблюдая, как медленно тает в голубом свечении плотный сгусток чёрного тумана, как рассыпаются на мельчайшие частицы праха золотые змейки. Он шагнул назад, таща за собой Дина, который брёл словно во сне; дверь захлопнулась, отрезая их от призрачного света, и вокруг братьев снова сгустилась сырая промозглая тьма. Сэм дрожащими руками включил фонарик и направил луч на Дина; тот стоял с закрытыми глазами, бледный как смерть, только веснушки яркой россыпью закидали скулы и нос. Стоял и покачивался как сомнамбула.
-Эй! - Сэм крепко взял его за плечи, встряхнул, заглянул в лицо, обмирая от страха. - Дин! Братишка! Очнись!
Тот вздрогнул, разлепил ресницы и заморгал.
-Сэмми? - голос его звучал неуверенно.
-Он самый. Ты как?
Дин провёл рукой по лицу, словно стряхивая наваждение.
-Всё кончено? Сэмми, она ушла?
-Я думаю, да. Ты слышал, что она говорила?
-Я... не помню, - Дин нахмурился и потёр лоб. - Но тогда я слышал каждое её слово. Ты тоже что-то говорил... Блядь, я чувствую себя как столетний старик со склерозом.
-Ничего, - невпопад отозвался Сэм. - Пройдёт. Надо выбираться отсюда.
И даже я не знаю, что сделает с вами мой лабиринт, когда вы будете искать дорогу назад...
Туда - очищение. Обратно...
Погружение в пучину всех известных в мире грехов? Зарабатывание проходных баллов в ад?
Сэм решительно поволок Дина вперёд, ориентируясь на собственное чутьё. Они вновь пробирались по тёмным мрачным коридорам, проходили сквозь пустые сырые каморки и большие комнаты с высокими потолками, оступались, едва не падая, и снова шли, поддерживая друг друга как раненые бойцы. Для Сэма постепенно переставала существовать безумная реальность вокруг - значение имел только Дин, тёплый, бесконечно близкий, полуживой Дин, и он с каждым шагом всё крепче обнимал брата, чьё дыхание, биение сердца, дрожь в измученном теле удивительным образом придавали ему сил. Он не знал, правильно ли они идут и найдут ли выход; панические мысли медленно, но верно отступали под натиском разгорающегося, как огонь жертвенного костра, желания, охватившего бёдра пылающим кольцом. Сэм удивлённо и радостно приветствовал это ощущение, впервые чувствуя, насколько легко и непринуждённо даются ему эти греховные помыслы.
...я не знаю, что сделает с вами мой лабиринт, когда вы будете искать дорогу назад...
Дин, думал Сэм с нежностью, глядя, как медленно обретает краски бледное лицо брата, как теплеют, наполняясь яркой кровью, его губы и щёки. Дин, я больше не боюсь. Я знаю, как нам найти дорогу назад.
-Да? - пробормотал Дин, словно прочитав его мысли, и остановился.
-Да, - прошептал Сэм, осторожно и ласково беря лицо брата в ладони и наклоняясь к его губам, замирая от блаженства. Он не знал, что будет, если тот отвернётся или оттолкнёт его, поэтому едва не закричал от восторга, когда Дин ответил на поцелуй - куда более решительно, чем ожидал Сэм. Их языки сплелись, губы соединились, тела прильнули друг к другу в лихорадочном спешном объятии; Сэм потянул футболку брата вверх, стягивая её через голову, Дин потащил к себе язычок ремня на джинсах Сэма, и они неловко опустились на пол, устеленный сухой мёртвой листвой.
...когда вы будете искать дорогу назад...
Задыхаясь от ощущения вседозволенности, опьяняющего чувства свободы и любви, Сэм перевернул Дина на живот, стащил джинсы с его бёдер, покрыл поцелуями мгновенно подобравшиеся лопатки, впадину гибкого позвоночника, изгиб поясницы, твёрдые полушария ягодиц; замерев на мгновение, скользнул языком между ними, раскрывая и увлажняя отверстие, и Дин прогнулся, охнул, застонал и пробормотал что-то невнятное. Сэм накрыл его своим телом, дёрнул зубами за ухо, и тот повернулся, подставляя губы, раскрасневшись, излучая животную похоть.
...дорогу назад...
В полубреду Сэм плюнул на ладонь, мазнул между ягодиц брата и подался вперёд, чувствуя, как раскрывается под ним Дин, как его вопль переходит в стон наслаждения, слыша собственный хриплый вскрик, когда тёплая тугая плоть сомкнулась вокруг его члена; он начал двигаться, учащённо дыша, и Дин, закинув голову назад, отвечал ему ритмичными движениями бёдер. Тело Сэма затопила сладкая тягучая волна, разливаясь по жилам пульсирующим жарким безумием, и он радостно принял его, как неизбежность, как дар от Лилиан, которая, он был уверен, знала, через что им придётся пройти. Он застонал, вжимаясь в тело Дина, выплёскивая в него своё сумасшествие, и тот отозвался глухим стоном сквозь сжатые зубы, связанный с ним, Сэмом, накрепко - клейкими сладкими узами преступной, неправильной, но такой необходимой им любви, о которой нужно молчать.
Но - там, снаружи.
А здесь только она одна и есть, любовь, заполнившая собой их маленький безумный мир.
И когда они смогли, наконец, отдышаться, разомкнуть объятия и осознать, что именно с ними произошло, дверь в конце комнаты медленно отворилась, впуская бледный золотой свет раннего утра.
Эпилог
Дин забыл об этом, едва они, обнявшись и пошатываясь, покинули двор фермы Фаррел, и долго удивлялся, почему он полуголый и где его чёртова майка.
А Сэм помнил - и с тайной горечью наслаждался каждым мгновением, которые смаковал в памяти, - ещё несколько дней, а потом Лилиан Фёрт явилась ему во сне, и утром память его оказалась свободной от воспоминаний о лабиринте. Он знал только одно: им удалось изгнать призрак из дома Фаррел и выбраться оттуда без потерь.
А Дин по-прежнему остался для него тем, за одно прикосновение которого он, Сэм, готов был умереть.
Потому что оно того стоило.
Автор: miss_ank.
Жанр: Мистика, ужасы, слэш, драма и прочее.
Рейтинг: Nc-17.
Персонажи: Дин/Сэм, ОЖП, ОМП.
Дисклеймер: Кесарю - кесарево, мальчики - создателям, мне -
Содержание: Новое дело братьев Винчестеров, в процессе расследования которого они лучше узнают друг друга.
Размер: Миди.
Предупреждения: Мат, секс, первый раз.
От автора: Мой личный кинк: юст Сэма в отношении брата, с хэппи-факинг-эндом. Второй фанфик на этот кинк. И, я думаю, не последний
Ну и мистика само собой.В процессе написания буду выкладывать новые части.
Часть 1
Мэй Фаррел открыла глаза, в первый момент удивившись внезапному пробуждению, - её словно что-то толкнуло изнутри, там, где рваным ритмом заходилось сердце. Она села на постели, натянув одеяло повыше и пытаясь успокоиться; это не был дурной сон, после которого обычно просыпаешься в поту и слезах, - здесь было что-то другое, похожее на острое неприятное предчувствие. Мэй обвела взглядом комнату, в полумраке походившую на склад заброшенных теней, которые создавали хаос; в нём смутно угадывались очертания комода, большого зеркала над ним, резной спинки кресла, доставшегося в наследство от бабушки, силуэта человека на фоне окна...
Человека на фоне окна?!
Мэй подпрыгнула, взвизгнула и вытаращенными от ужаса глазами уставилась на тёмное пятно - оно не шевелилось, словно кто-то вырезал из его из чёрной бумаги и шутки ради приклеил к занавескам. Сердце жалко трепыхалось где-то в горле, мешая дышать.
-Кто здесь? - пискнула Мэй, осторожно отползая на дальний конец кровати.
Тишина. Пугающий силуэт не двигался. Возможно, это просто игра света, подумала Мэй и ухватилась за эту мысль как за спасательный круг. А раз так, значит нужно просто включить ночник, и морок исчезнет. Привидений не бывает, если в них не веришь. А Мэй Фаррел в свои тридцать лет считала себя законченной реалисткой и не верила ни в Бога, ни в чёрта, ни тем более в любовь.
Она осторожно протянула руку, нашарила выключатель и щёлкнула.
Ничего не произошло.
Стоп, детка, сказала она себе. Никакой паники. Просто отошёл контакт. Так бывает. попробуй ещё раз, только спокойно.
Она попробовала. Свет не зажёгся.
Мэй почувствовала, как паника затапливает её как океанский прилив - медленно, но неотвратимо; где-то в глубине души она осознавала, что очень скоро справиться с ней будет тяжело, и запаниковала ещё больше, щёлкая и щёлкая выключателем. Тени вокруг сгустились, заполняя спальню густым душным облаком, и она больше не видела ничего вокруг, кроме одного-единственного тёмного пятна.
Силуэт колыхнулся, словно от порыва ветра, и медленно двинулся к ней.
Так громко Мэй Фаррел не кричала никогда в жизни.
***
Дин Винчестер, откинувшись на спинку пассажирского сидения “Импалы”, с наслаждением ел огромный гамбургер, щедро сдобренный горчицей и майонезом, но упаси Боже Сэму было последовать его примеру: старший брат немедленно выставил бы его из машины и запретил даже приближаться к ней, пока не доест. Поэтому Сэм отправился за кофе в придорожную забегаловку, по пути размышляя о том, каким образом он ступил на мрачный путь вселенской несправедливости и отчего на этом пути вот уже полгода не встретился ни один съезд в сторону.
Он вошёл в маленькое душное помещение, под завязку заполненное летним зноем, непередаваемыми ароматами кухни и слабым запахом кофе, который пробудил в Сэме смутную надежду на лучшее. Ни одного посетителя, за исключением снулых от жары мух. За стойкой на высоком табурете сидела девушка в выцветшей форменной блузке и фартуке и увлечённо читала газету. На звук открывающейся двери она даже не среагировала.
-Привет, - сказал Сэм и широко улыбнулся, зная, как его природное обаяние, что бы там ни говорил Дин, действует на особ женского пола. Девушка рассеянно подняла голову и неприветливо уставилась на него, явно недовольная, что её оторвали от чтения. Если бы не угрюмое выражение лица, её можно было бы назвать хорошенькой, и Сэм решил попытать счастья ещё раз.
-Не сделаете пару кофе с собой, пожалуйста? - улыбаясь ещё шире, попросил он, и был вознаграждён недовольным вздохом; девица слезла с табурета, вытерла руки о фартук и поплелась к кофеварке. Cэм проводил её взглядом и уставился на газету перед собой, размышляя, отчего ему сегодня так не везёт. Впрочем, Дина последнее время женский пол тоже не баловал, но отчего-то этот факт старшего Винчестера не особенно парил. В отличие от Сэма, который, устав от вечных подколок брата, стал терять уверенность в своей неотразимости. Если она вообще когда-то была, эта уверенность.
Его взгляд лениво скользил по броским заголовкам, пока внезапно не зацепился за заметку на развороте: ОДИНОКАЯ ЖЕНЩИНА ИСЧЕЗЛА ПРИ СТРАННЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ. Сэм привык, что первое впечатление обычно является самым верным, поэтому быстро пробежался по тексту: тридцатилетняя Мэй Фаррел, одинокая незамужняя владелица большой фермы в пяти милях от Ривер Хилл, бесследно исчезла прошлой ночью. Приходящая горничная обнаружила разобранную постель, скомканную ночную сорочку и пятна крови на подушке, но полицейские не нашли более явных следов борьбы. Дом был закрыт изнутри на два замка, горничная сообщила полиции, что Мэй Фаррел всегда так делала. Дверь в спальню была не заперта, окно слегка приоткрыто и зафиксировано щеколдой. Отпечатков пальцев, кроме самой Мэй Фаррел, обнаружено не было. Полиция разрабатывает различные версии произошедшего, не исключая нападение с целью ограбления, похищение с целью выкупа и прочую белиберду, которую сочиняют, когда заходят в тупик.
Сэм сгрёб газету, забрал стаканчики с еле тёплым кофе, кинул на стойку деньги и выскочил за дверь, в жаркое марево июльского вечера в Оклахоме, игнорируя возмущённый вопль девицы: “Эй, ты, придурок, моя газета!”. Дин дремал в машине, опустив окна и врубив на полную своё любимое рок-радио, поэтому Сэм подкрался незамеченным и с наслаждением огрел брата по лбу свёрнутой в трубочку газетой. Тот, матерясь, подскочил, как ужаленный, и Сэм довольно хмыкнул, невольно любуясь загорелым лицом Дина, которое не портило даже выражение крайнего недовольства; иногда у него проскакивали постыдные мысли насчёт старшего брата, но Сэм старательно гнал их прочь - он знал, как далеко его может завести воображение, поэтому и боялся лишний раз смотреть. Когда Дин рядом, только руку протяни. И одновременно так далеко, что до Луны, наверное, ближе.
-Ты не охуел ли? - недовольно проговорил старший Винчестер, забрал у брата стаканчик с кофе, сделал глоток, поморщился и выплеснул пойло в окно - Сэм едва успел отскочить. - Скажи честно, ты убил бармена и приготовил эту дрянь сам?
-Конечно, - проговорил Сэм, садясь за руль и пристраивая свой стакан рядом. - Чтобы тебя порадовать. Кофе в машину и всё такое. Романтика...
-Нахуй такую романтику, - Дин всё ещё дулся, и Сэму ужасно захотелось потрепать его по щеке, но он знал, что рискует схлопотать по физиономии, поэтому ограничился тем, что кинул брату на колени газету.
-Ладно тебе. Вот, прочти. Заметка про пропавшую фермершу.
-Симпатичная, - прищурился Дин, разглядывая фотографию.
-Ты её главное найди, - ехидно сказал Сэм. - И она, я уверен, с тебя не слезет.
Дин проигнорировал шутку брата, хмуря брови и сосредоточенно изучая статью.
-Да, - наконец произнёс он, свернув газету. - Похоже, наше дело.
-Какой ты проницательный.
-А ты пиздец какой доставучий.
-Вот и поговорили, - ухмыльнулся Сэм, выезжая на ровную пыльную ленту шоссе, к над которым дрожало марево раскалённого воздуха. - Здесь всего пара миль до города. Едем?
-Ты не устал задавать бессмысленные вопросы? - поинтересовался Дин, нацепил солнечные очки, скрестил руки на груди и отвернулся, лениво глядя в окно; тёплый ветер трепал его короткие волосы, уходящий солнечный свет ложился на кожу смуглым золотом, и за одно видение этой захватывающей дух красоты во всём - в чертах лица, повороте головы, мягкости губ - можно было простить любую несправедливость. И Дин это прекрасно осознаёт, подумал Сэм не без горечи. Осознаёт и пользуется, как последняя сволочь.
Он прибавил газу, и “Импала” с рёвом врезалась в пылающий закат.
Часть 2
***
Ночь - время воров, убийц и братьев Винчестеров; под покровом темноты им удалось пробраться на ферму Фаррелл, которая, к слову, не слишком-то ревностно охранялась, если не брать в расчёт сладко спящего стража порядка в полицейском джипе.
Жёлтые ленточки ограждения перетягивали дверной проём не хуже паутины, и Дин вполголоса выматерился, пролезая между ними. Сэму этот пируэт дался с ещё большим трудом, с его-то ростом, но в отличие от брата он безропотно сносил все неудобства тайного вторжения. К тому же его глодало смутное беспокойство - словно бы здесь, в этом старом доме, который казался огромным снаружи, а внутри весь состоял из хаотического нагромождения коридоров, закутков, маленьких нелепых комнат, - словом, в этом доме, в пыльном жарком воздухе, затаилось зло, которое ждало своего часа. Сэм вполголоса поделился своими соображениями с Дином, пока они поднимались на второй этаж по удивительно скрипучей лестнице.
-Ты говоришь, тут есть зло? - старший Винчестер поднял брови. - Братишка, тут не надо быть ясновидящим, чтобы жопой почуять, что этот дом по самую крышу набит какой-то чертовщиной. У меня от порога мурашки по спине.
При этих словах Сэму немедленно захотелось провести рукой вдоль позвоночника Дина - от шеи, через лёгкий прогиб в пояснице, где в жару над поясом джинсов выступают капли пота, до твёрдых ягодиц... и обратно, вверх, к основанию затылка, поросшего коротким русым ёжиком. В свете фонаря обращённое к нему лицо Дина выглядело зловещим, и Сэм поспешно отогнал от себя несвоевременные дурные мысли.
-Что мы делаем, если понимаем, что в доме поселилось зло? - пробормотал Дин, ловко орудуя отмычкой в замке двери, ведущей в спальню Мей Фаррелл. - Мы изучаем...
-...историю дома, выясняем, не было ли подобных случаев в прошлом, и проводим ритуал изгнания демона...
-...поняв, что он собой представляет, - закончил Дин и отворил дверь. - Прошу, Сэмми, - галантно поклонился он, пропуская брата вперёд. - На аудиенцию к чертовщине - только после вас.
-Придурок, - беззлобно бросил Сэм, шагнув в душный сумрак спальни.
Мэй Фаррел предпочитала простоту на грани с аскетичностью: мебель чётких геометрических форм, ничего лишнего, никаких цветов-вышитых салфеток-плюшевых мишек или, на худой конец, картин или постеров на голых стенах. Комод, старое кресло, зеркало в ногах кровати; само ложе, сделанное из грубо отёсанного дерева, казалось жёстким и неудобным. Словно Мэй наказывала себя за что-то, подумал Сэм, обводя комнату лучом фонарика. Будто сознательно лишала себя любых проявлений тепла и уюта, сделав спальню похожей на монашескую келью.
Дин прокрался к окну, внимательно осмотрел подоконник, пол, прилегающую стену. Выглянул на улицу, хмурясь, прикинул расстояние до земли.
-Если Фаррел не обладает способностью к левитации, вряд ли она покинула дом таким путём.
Сэм осветил фонариком крохотные тёмные пятнышки на подушке; наволочку увезли полицейские, но следы крови отпечатались на чехле.
-Похититель - или кто бы это ни был - явно перестарался, - заметил он мрачно.
Дин рыскал по ящикам комода, с холодным любопытством ворошил бельё.
-Она жила одна? - поинтересовался он, растягивая на пальцах невесомые трусики. - Значит, её стопудов кто-то навещал. Такие штучки для себя не надевают, можешь мне поверить. - Он прищёлкнул языком, кинул трусики в ящик и, нагнувшись, посветил фонариком вглубь. - Ну-ка, что тут у нас... Вибратор? Анальная смазка? - Он сунул руку, пошарил в глубине ящика и извлёк на свет фонаря небольшую шкатулку, запертую на ключ.
-Семейные тайны Фаррел? - поинтересовался Сэм, прикоснувшись к вензелю в виде буквы F на резной крышке.
-Выясним, - Дин опустил шкатулку в рюкзак и поманил брата за собой. - Пошли, быстро посмотрим, что там внизу, и уберёмся отсюда, пока коп внизу не удумал сделать обход. Ты что-нибудь чувствуешь? - Он обернулся и оказался неожиданно близко к Сэму, у которого моментально закружилась голова.
-Ага, - сказал он, не сводя взгляда с лица Дина.
-Что “ага”? - рассерженно зашипел старший Винчестер. - Хватит пялиться на меня как дурак. Я тебя спрашиваю, чувствуешь ли ты присутствие?
-Слабо, - признался Сэм. - Здесь определённо что-то есть, но оно прячется. Не хочет, чтобы его обнаружили раньше времени.
-Что ж, рано или поздно ему придётся познакомиться с нами, - пожал плечами Дин, погасил фонарик и выскользнул в коридор. Сэм не успел выйти следом, как брат в панике развернулся и буквально затолкал его обратно в спальню. Бешеные зелёные глаза сверкали в темноте как у напуганного кота.
-Блядь, Сэмми, коп идёт... Я видел свет на лестнице!
-Окно...
-Там отвесная стена, мы свернём шеи.
-Можно спрятаться...
-Не пори чушь, - сердито прошипел Дин. - Давай сюда!
Он втащил Сэма в небольшую комнатку напротив, пустую, если не считать пары ящиков на полу; оттуда дверь вела в ещё один коридор, который круто сворачивал влево и упирался в низкую дверь. Отворив её, братья очутились в низкой длинной комнате, уставленной тёмной старинной мебелью, что делало помещение похожим на музейный зал. Пропетляв между венскими стульями и лакированными комодами, Дин и Сэм очутились у застеклённой двери на веранду.
-Ёбаный лабиринт! - запыхавшись, проговорил Дин, осторожно крадясь следом за Сэмом по периметру дома. - Похоже, Фаррел жила тут в паре комнат, а в остальные даже не заглядывала. Зато нам пришлось...
Позади раздались громкие голоса: полицейские обнаружили следы вторжения и шли по следу, что было нетрудно - при таком слое пыли на полу.
Сэм перегнулся через парапет и с сомнением посмотрел вниз.
-Если встать на этот выступ, можно...
-Да ради всего святого, Сэмми! - Дин перекинул ногу через ограждение, сердито сверкнув глазами. - Может быть, ты ещё формулу мне тут напишешь? Давай за мной, живо!
Когда полицейские выскочили на балкон, братья уже ломились через кусты к просёлочной дороге, на которой стояла “Импала”. Сэм прихрамывал - сказывалось неудачное завершение прыжка с крыши флигеля. Дин беспрестанно ругался сквозь зубы, волоча тяжёлый рюкзак. Но их никто не преследовал, вслед не стреляли и не требовали остановиться. Сэм списал это на лень и пофигизм местных копов, которые, живя в глубинке, привыкли философски относиться к досадным мелочам, вроде непрошеных гостей на месте преступления.
Так что можно было сказать, что ночной рейд закончился более-менее удачно.
Часть 3
***
Дональд Хьюз и его напарник Мэтт Блейк, отдышавшись, направились обратно к лестнице; орать и стрелять было бесполезно, в такой-то темноте. Да и в злой умысел пробравшихся в дом типов Блейк не верил - он считал, что так развлекаются местные подростки, и охотно поделился с Хьюзом этими соображениями.
-Ага, - отозвался Донни. - На спор, поди, влезли.
-Здесь и заблудиться можно, - заметил Блейк, открыв дверь и обнаружив за ней очередной отрезок узкого коридора. - Мы ведь отсюда пришли?
Хьюз нахмурился и зашарил по стене в поисках выключателя.
-Что за дом, мать его... - пробормотал он. - Снаружи и не скажешь, что внутри всё скручено, как змеиный клубок. Слышь, Блейк, посвети мне, не вижу, где тут свет включается...
Луч фонарика зашарил по стенам, покрытым старыми выцветшими обоями; древние фотографии в тёмным простых рамках постепенно, по мере продвижения копов по коридору, сменяли гравюры и блеклые акварели. Воздух был странно неподвижен, словно застыл в пыльном безвременье, и Блейк потянул носом.
-Хьюз, - окликнул он напарника, который осторожно шёл впереди, настороженно положив руку на кобуру. - Ты уверен, что мы пришли отсюда?
Коридор стал уже, они шли по нему, казалось, целую милю. Луч фонарика выхватывал из мрака останки мебели, лохмотья обоев, куски штукатурки на полу.
-Блядь, Мэтт, - Хьюз остановился, дрожа. - Мы походу заблудились с тобой. Кому расскажи - не поверят. - Он неуверенно хохотнул, и зловещая тишина поглотила его робкий смех. Блейк почувствовал, как по спине ползут мурашки. Он обернулся. За его спиной сгустилась тьма.
-Отец... - прошептал Хьюз, облизывая губы и дико озираясь. - Отец мне рассказывал кое-что... Об этом доме. Я вспомнил.
-Что? - почти взвизгнул Блейк. Фонарик мигнул и погас, темнота, как плотный пыльный мешок, обрушилась на головы полицейских, и Донни Хьюз вскрикнул.
-Блядь, Мэтт!
-Донни! Донни, здесь кто-то есть!
Истерический вопль Блейка хлестнул по ушам, вызывая дикую панику, и Хьюз ломанулся вперёд, не разбирая дороги и натыкаясь на мебель. Он бежал, а коридор казался бесконечным, и он чувствовал себя грёбаной Алисой, которая летит в бездонный колодец, и страх звенел у него в голове, эхом повторяя слова отца: “Этот дом сожрал многих, Донни”.
Он сожрёт и тебя.
***
В крошечном номере мотеля на окраине Ривер Хилл Дин, закусив губу от напряжения, крохотной отмычкой ковырял в замке шкатулки, а Сэм наблюдал за ним и периодически ловил себя на том, что перестаёт думать о загадочном исчезновении Мэй Фаррел, а все его мысли, будто железные опилки к магниту, стягиваются к Дину. Он молча любовался серьёзной гримасой на лице брата, крохотной складкой, залёгшей между бровей, длинными тёмными ресницами, тень от которых падала на щёки, губами, мягкими, чуть поблёскивающими от того, что Дин в задумчивости облизывал и кусал их. Сэм страдал и наслаждался - он ловил кайф от того, что позволяет себе запретные мысли, и тут же корил себя за них, желая провалиться сквозь землю от стыда. А Дин словно не замечал ничего - ни взглядов, ни мимолётных, будто случайных прикосновений... и Сэм не уставал благодарить всех известных ему богов, что они обделили его старшего брата проницательностью в любовных делах. Дин, думал он, рисуя бессмысленные каракули на газете и глядя, как тот корпеет над шкатулкой, Дин, это всё неправильно, прости меня, но я ничего не могу с собой поделать. Я буду молчать, буду смотреть, но никогда не скажу тебе ничего, никогда, Дин. Никогда не скажу тебе, как мне хочется поцеловать тебя, дотронуться до тебя по-настоящему, услышать твой стон, почувствовать, как ты кончаешь... узнать тебя, связать тебя путами крепче любой братской любви - стать единым целым с тобой, Дин.
Сэм поспешно убрался в тень - лицо полыхало, и он спрятал его в ладонях. Дин поднял голову и, нахмурившись, взглянул на него.
-Что с тобой, Сэмми?
-Всё в порядке.
-Ты какой-то странный...
-Нормально всё! - проговорил Сэм и медленно выдохнул, успокаивая дыхание. - Получается?
-Почти. Тут хитровыебанный замок, с секретом. Но мы и не такие ломали, - Дин подмигнул и вернулся к работе. Сэм схватил со стола стакан воды и залпом выпил, проливая капли на майку. Ему слегка полегчало, но чёртова эрекция никуда не делась. А Дин, как назло, скинул кроссовки, поджал ноги и высунул кончик языка.
-Так... - пробормотал он. - Вот оно. Минуточку, дамы и господа...
Щелчок прозвучал как выстрел, крышка откинулась на пружинке, являя выстланное истлевшим бархатом нутро шкатулки. Сэм склонился над столом, от волнения забыв про свой дикий стояк. Дин поднял на него горящие от охотничьего азарта зелёные глаза, оскалив зубы в улыбке, и вынул из шкатулки небольшую потрёпанную книгу в кожаном переплёте.
-Вот тебе и семейные тайны Фаррелов, - проговорил он. - Сейчас посмотрим, что к чему.
Его голос был довольным и слегка дрожащим от возбуждения.
-Это что-то вроде дневника, Сэмми. Смотри... - Он ткнул пальцем в первую страницу, на которой красовалось тщательно нарисованное чернилами фамильное древо Фаррелов начиная с середины восемнадцатого века. Основание древа выцвело до нечитаемого состояния, но верхушка - там, где ветвь Питера и Мэри Фаррел породила одинокий бутон в виде Мэй Фаррел - казалась нарисованной совсем недавно. Ещё две ветви - дядьёв Мэй и их жён - были тупиковыми: наследников у них не было. Династия Фаррелов иссякла.
Дин перевернул страницу. Мелкий почерк, небольшие рисунки. Любовно выписанная и проиллюстрированная кем-то из предков Фаррел история семьи, которую продолжали из поколения в поколение; неразборчивая бледная вязь постепенно превращалась в чёткие буквы, которые снова уходили в полустёртые фразы и вновь обретали ясность и аккуратность. Самые первые записи разобрать не представлялось возможным, хотя рисунок на одной из страниц был достаточно чётким: женская фигура в чём-то вроде савана, простёрла руки над несколькими тёмными фигурками, то ли защищая, то ли проклиная их; на заднем плане виднелись очертания дома, смутно напоминающие ферму Фаррел. От этого рисунка у Сэма отчего-то волоски на руках встали дыбом.
-Дин, - позвал он, поспешно вставая. - Ты будешь кофе?
-Неси, - велел Дин, изучая ветхие странички. - До утра нам надо разобраться с этим доисторическим барахлом. Я жопой чую, что тут мы найдём ответы на наши вопросы. И это... Сэмми! - Брат затормозил на пороге. - Пожалуйста, найди мне нормальный кофе. Такой, какой бы ты подал своей девочке в койку, - зелёные глаза насмешливо засияли, и Сэм, сглотнув, кивнул. Он снова не нашёлся, что ответить.
Часть 4
***
Когда Мэтт Блейк ввалился в полицейский участок Ривер Хилл, все присутствующие на мгновение утратили дар речи. В следующий миг секретарша бросилась звонить в скорую, а коллеги обступили Блейка и осторожно препроводили его к продавленному диванчику в холле. Кто-то метнулся за водой. Кто-то позвонил шерифу.
Роберт Хьюз выскочил из кабинета и вихрем слетел на первый этаж; крупный мужчина, двигающийся с удивительной грацией. Он протиснулся между коллегами и склонился над Блейком, который сидел на диване и безучастно смотрел в пространство перед собой.
-Мэтт! Мэтт, ты слышишь меня? Мэтти, что случилось?! Где Донни?
Блейк медленно повернул голову на звук голоса и облизал губы; гримаса ужаса, казалось, вросла в черты его лица, превратив его в жуткую зловещую маску, глаза были налиты кровью, голос звучал хрипло, будто Мэтт долго кричал.
-Здравствуйте, шериф, - прошептал он. - Донни просил передать, что больше не вернётся.
-Что ты такое говоришь?!
Блейк титаническим усилием воли сосредоточил взгляд на лице Роберта Хьюза.
-Он остался там, в доме, - объяснил он хрипло и закашлялся, вытирая слёзы. - Его забрали.
***
Пронзительный вой полицейской сирены врезался в предутреннюю тишину, и Дин вздёрнул голову, как собака, почуявшая дичь. Его глаза покраснели от бессонной ночи, но в отличие от Сэма, он имел достаточно бодрый вид.
-Что-то случилось, - констатировал он. - Снова. Там, на ферме Фаррел.
Сэм потёр лицо, зажмурившись.
-Надо ехать.
-Да, с учётом того, что мы выяснили, - Дин встал из-за стола и с хрустом потянулся. - Я сам съезжу туда, а ты дуй в городской архив и поищи информацию по семье Фаррел и особенно об этом доме. Если всё срастётся, мы будем знать, что искать.
Сэм кивнул, стараясь не смотреть на полоску загорелой кожи, мелькнувшую между краем футболки и поясом джинсов брата, и вышел, не оглядываясь. От усталости мысли путались, но он попытался собрать их воедино, какими бы ужасными или нелепыми они ни казались.
Родословная Фаррелов, насколько они поняли из книги, шла от Джошуа Фаррела коменданта небольшого форта, который позже превратился в городок Ривер Хилл. Заступив на свой пост в 1795 году в возрасте двадцати семи лет, Джошуа Фаррел, слывший очень религиозным, но беспринципным, жёстким, если не сказать жестоким, человеком, тут же объявил войну инакомыслию, под которым подразумевал процветающее в тех краях знахарство; местные жители не слишком доверяли врачам, предпочитая лечить недуги у некоей женщины Лилиан Фёрт, жившей в уединённой хижине на берегу реки. С трудом разобрав полудетский почерк то ли супруги, то ли дочери Джошуа Фаррела, которая скрупулёзно записывала деяния коменданта, братья пришли к выводу, что первым делом Фаррел вызвал на допрос Лилиан Фёрт. Спустя несколько дней её, по старинке, сожгли в поле за церковью, обвинив в колдовстве.
“Она прокляла их, Сэмми. Лилиан напустила проклятие на семью Фаррел и на дом, который они выстроили для себя на той земле, где было совершено убийство”.
Фаррел действительно построил огромную ферму, но ценой нескольких человеческих жизней: погиб кровельщик, придавленный упавшей балкой, несколько рабочих скончались от неизвестной болезни... Домочадцы Фаррела жаловались, что дом будто играет с ними - стены двигаются, комнаты и коридоры меняют своё расположение, мебель то появляется, то исчезает в запертых помещениях; дочь Фаррела не раз просила отца убраться из этого проклятого места, но Джошуа не внял её мольбам.
С тех пор семья Фаррел не покидала насиженного места. Дочери выходили замуж и селились с мужьями в огромном доме, сыновья приводили сюда жён, поколение за поколением оставляло свой след на ферме - картины, мебель, безделушки, часы, портьеры и прочие детали, призванные создавать уют, копились в лабиринтах бесчисленных комнат, постепенно вытесняя жильцов. Почему этот хлам никто не выбрасывал, Сэм понять не мог.
“Может быть, они чего-то боялись, братишка? И предпочитали ничего не трогать, лишь бы не сделать хуже?”
А им было чего бояться. Как стало ясно из записей, проклятие начало сбываться, когда бесследно исчезла внучка Джошуа Фаррела, Мэрилин, жившая на ферме с мужем и сыном. Запись о её исчезновении сделала её сестра Грета: братьям удалось разобрать, что Мэрилин играла дома с сыном, затем, по свидетельству мальчика, вдруг встала, сказала, что сейчас вернётся, вышла за дверь и бесследно пропала. Ни самой Мэрилин, ни её тела так и не нашли.
Сэм поёрзал на жёстком стуле и снова углубился в старые приходские книги и подшивки древних газет. Проклятие Лилиан снова сработало спустя несколько десятков лет - в конце девятнадцатого века исчез внук Мэрилин, Дориан Фаррел, оставив после себя двоих детей: сына Сэмюэла и дочь Анну. Сэмюэл погиб в девятьсот десятом, упав с лошади, а Анна вышла замуж и родила прабабушку Мэй Фаррел, Далилу. И снова таинственное исчезновение: дочь Далилы - Джейн, бабушка Мэй, - пропала в доме летом в середине пятидесятых. Её сын Колин вернулся домой с прогулки и обнаружил перевёрнутое кресло, пятна крови на полу и белый недовязанный шарф в коридоре. Полиция объявила Джейн Фаррел в розыск, но безуспешно; Колин пытался втолковать им, что дом был заперт изнутри, что мать боялась высоты и не могла покинуть ферму через окно, но копы настаивали, что Джейн похитили. Дело закрыли спустя несколько лет.
Колин женился. Родилась Мэй. И, согласно странной закономерности, исчезла. Точно так же, как и её далёкие предшественницы.
Сэм ещё раз перелистнул документы, чтобы удостовериться, что он понял верно.
Люди пропадали строго через поколение, достигнув тридцатилетнего возраста.
Он вернулся к началу, к отсканированным записям комендантского реестра конца восемнадцатого века. Пробежал глазами отчёт о казни Лилиан Фёрт.
В тот день, когда её привязали к столбу и подпалили хворост под её ногами, ей исполнилось тридцать лет.
***
-Шериф?
Роберт Хьюз вздрогнул и обернулся: перед ним стоял, сияя как начищенный серебряный доллар, крайне симпатичный молодой человек с зелёными глазами и лёгкой россыпью веснушек на загорелых щеках. В руках он держал толстый блокнот.
-Я - шериф, - медленно произнёс Хьюз, оглядывая парня с головы до ног. - А ты никак репортёр?
-Именно, - проговорил парень. - Винсент Фурнье, из “Ривер Хилл Трибьюн”.
-В прошлый раз была какая-то дамочка...
-Её уволили, - быстро пояснил молодой человек и протянул руку; зелёные глаза внезапно подёрнулись дымкой сочувствия. - Что-то серьёзное, шериф?
Роберт Хьюз поколебался мгновение, но потом махнул рукой: всё равно разнюхают, всё переврут, устроят дикий фарс из его личной трагедии... Он прочистил горло, проглотил горький ком и бросил быстрый взгляд на равнодушные подслеповатые окна фермы Фаррел, которая тёмным приземистым монолитом распласталась по земле за его спиной.
-Пропал Дональд Хьюз, - сказал он, стараясь чтобы голос звучал твёрдо. - Мой... сын.
-О, - репортёр поморгал и сочувственно дотронулся до рукава Роберта. - У вас есть предположения, как...
-Они с напарником, Мэттом Блейком, были в доме. Ночью. Им послышалось, будто внутри кто-то есть, и ребята пошли посмотреть. Утром в участок вернулся один Блейк. Он рассказал, что он... что Донни...
Дин понял, что старик сейчас сломается, и аккуратно, но твёрдо взял его за локоть.
-Послушайте, шериф. Ваши парни прочёсывают дом?
-Да, - Роберт безнадёжно пожал плечами. - Но...
Он что-то знает, подумал Дин, внимательно вглядываясь в измученное и усталое лицо шерифа. Он будто смирился с потерей сына - но чересчур быстро. Словно знал, что рано или поздно это случится.
-Вы не верите, что вашего сына найдут? - в лоб спросил Дин.
Хьюз поднял на него воспалённые глаза и высвободил локоть, отступая в сторону.
-Вы задаёте слишком много вопросов, - проговорил он хрипло и отвернулся. Дин несколько мгновений смотрел ему в спину, размышляя, стоит ли дожать старика, но передумал и отправился к “Импале”, поглядывая на дом Фаррелов, который будто следил за ним - бесстрастно, с лёгким холодным любопытством.
В кармане завибрировал мобильный.
-Сэмми?
-Дин, у меня куча новостей. Заезжай за мной в архив.
Дин улыбнулся, представив себе взволнованного брата - глаза горят, волосы встрёпаны, на скулах лёгкий румянец от возбуждения. Он любил, когда охотничий азарт овладевал Сэмом: в нём сразу же появлялось нечто до безумия притягательное, даже запах его тела становился иным - сладким, терпким, волнующим на уровне инстинктов, и Дину было, собственно говоря, наплевать на то, что все эти эмоции вызывали у него совершенно однозначную реакцию: острое сексуальное возбуждение. Если бы только Сэм знал, подумал Дин, невольно улыбаясь.
-У меня тоже кое-что есть, Сэмми, - проговорил он в трубку. - Выезжаю.
Часть 5
***
Разумеется, они никого не нашли. На втором этаже, в одной из комнат, пустой и гулкой, с ободранными обоями и выцветшими пятнами от картин, был обнаружен сломанный фонарик, нагрудная полицейская бляха и россыпь мелких пятнышек крови на пыльном полу. Помимо хаотических следов ботинок Донни и Мэтта, полицейские обнаружили отпечатки чужих подошв - двух пар кроссовок - которые вели через весь второй этаж к балкону и там обрывались. Кто-то действительно проник в дом - но им удалось сбежать.
В отличие от Донни.
Роберт, тяжело ступая, вошёл в свой кабинет, притворил за собой дверь, грузно опустился в кресло и обхватил голову руками.
Он столько лет играл с огнём, надеясь непонятно на что, что сейчас осознание потери не вызывало в нём ничего, кроме тяжкого недоумения: как он мог так поступить с собственным сыном? Почему он сам назначил его на это дежурство? Глупая бравада, желание доказать самому себе, что всё это чушь, в которую не стоит верить ни при каких обстоятельствах?
Он всхлипнул, чувствуя, что тонкая плёнка шока, затянувшая его разум, вот-вот прорвётся, и дрожащими руками полез в ящик стола. Нашарил какой-то небольшой предмет, вынул и уставился на него затуманенными от слёз глазами.
Единственный снимок, который остался у него из прошлого.
Он, молодой, улыбающийся, статный красавец, держит в объятиях женщину, которая в тот момент ещё любила его. Которая была беременна и ещё не знала об этом.
Несчастная сестра Колина Фаррела.
Диана.
Женщина из проклятого рода, подарившая ему сына Донни.
***
-То есть ты хочешь сказать, - жуя сэндвич, проговорил Дин, - что все они умирали в тридцать лет? Но если бы Лилиан захотела оборвать род Фаррелов, она бы сделала так, чтобы у жертв не оставалось наследников... Скажем, убивала их в нежном возрасте, пока не истребила все ветви.
-Значит, это в её планы не входило, - сказал Сэм, отпивая горячий кофе и морщась. - Значит, она хотела прибрать к рукам как можно больше Фаррелов. То, что они пропадали через поколение, это ни что иное, как её прихоть, возведённая в систему: будущие жертвы могли заранее знать, что обречены, что усиливало их мучения... но покинуть дом они не могли и даже не осознавали, что их держит. Проклятие Лилиан сбывалось как по часам, и в итоге...
-...она добилась логического конца: последняя из рода Фаррел, Мэй, исчезла, - Дин наколол картофелину на вилку и придирчиво осмотрел её, прежде чем отправить в рот. - Но есть одна несостыковка, Сэмми.
-Что ты имеешь в виду?
-Призраки точны в своих проклятиях, братишка. За каким хреном, позволь спросить, дом Фаррелов сожрал ни в чём не повинного сынка шерифа Хьюза?
-Держу пари, ему было ровно тридцать лет, - медленно проговорил Сэм. - И я, кажется, знаю, почему проклятие Лилиан коснулось его...
-Выкладывай, - жуя, велел Дин, и жестом попросил добавки у официантки.
-У отца Мэй, Колина Фаррела...
-Ха, как тот актёр!
-Да. Ну, в общем, у него была сестра. Немного не в себе. Психически неуравновешенная, страдающая галлюцинациями, но при этом очень красивая девушка. Её держали в местной лечебнице, но в период ремиссии отпускали домой. В семьдесят четвёртом она познакомилась с молодым Робертом Хьюзом, они провели лето вместе, но осенью её отправили в лечебницу с диким обострением - она едва не лишила себя жизни.
-Вот как. Продолжай.
-Оттуда она уже не вышла. А Хьюз уволился с работы и засел дома. Все думали, он пьёт по-чёрному, а он, оказывается, растил младенца. Сына Дианы Фаррел, которого отобрали у обезумевшей матери.
-И передали папаше... - медленно проговорил Дин, откладывая вилку. - Всё ясно. И откуда ты только всё это вызнал, а, Сэмми?
Младший Винчестер зарделся.
-Природное обаяние - великая штука, Дин. Местные старушенции, хранительницы архива Ривер Хилл последние лет пятьдесят, настолько истосковались по свежей крови, что вывалили мне все сплетни, которые знали. Роберт Хьюз явил изумлённой публике здоровенького годовалого малыша в семьдесят шестом безо всяких объяснений, но из деликатности никто не стал выпытывать, что и как, все понимали, откуда у Хьюза мальчишка. Историю замолчали. Парень рос без матери, и ни одна живая душа не призналась ему, чья кровь в нём течёт.
-Удивительно, - проговорил Дин. - В таких занюханных городишках хлебом не корми, дай устроить скандал.
-И вот что мы имеем, - сказал Сэм, откидываясь на спинку стула. - Пропавшую Мэй и её двоюродного брата Донни. Всё сходится. Больше наследников у Фаррелов нет. Теоретически Лилиан должна быть удовлетворена, и проклятие утратило свою силу.
-Но мы так и не узнали, что там творится с этим домом и куда могли деться пропавшие Фаррелы, - Дин решительно встал и потянул Сэма за рукав. - Подъём, малыш. Что-то мне не верится, что всё кончится так просто. В любом случае нам надо разыскать место смерти Лилиан, чтобы обезвредить её уже наверняка, а ферма Фаррелов построена, как мы помним, на её костях. Так что вперёд.
Сэм послушно направился к выходу следом за братом; последние пару минут он снова не мог ни о чём думать, кроме как о прикосновении его руки к своему запястью - мимолётному, но вызвавшему такой острый всплеск удовольствия, что Сэм даже удивился. Он подумал, что сходит с ума, и попытался вернуться мыслями к Фаррелам, но Дин снова коснулся его - в залитом заходящим солнцем салоне “Импалы” - просто улыбнулся и слегка хлопнул Сэма по колену, отчего тот опять утратил дар речи. Эта близость становилась невыносимой, желание - мучительным, а осознание всего этого - все более неприятным. Сэм с безнадёжной тоской искоса поглядывал на профиль брата, а тот, как обычно, кивал в такт музыке, орущей в динамиках, барабанил пальцами по рулю и лучился бодростью и энергией. На его фоне Сэм чувствовал себя уныло.
Он знал, что Дин никогда не позволит прикоснуться к себе так, как действительно хотелось Сэму. И если бы даже он знал - не позволил бы.
Одолеваемый невесёлыми мыслями и проклятым возбуждением, Сэм всю дорогу до фермы Фаррел просидел молча, стараясь не смотреть на Дина, который усмотрел в этом молчании какой-то подвох и принялся изводить брата дурацкими вопросами насчёт самочувствия и настроения.
До наступления темноты оставалось не больше часа.
Часть 6 и эпилог
***
-Я понял, почему Мэй устроила из своей спальни казарму. Она боялась, что... все эти вещи, заполонившие дом, сведут с ума, поэтому маниакально боялась любого хлама.
-Тебе бы такую полезную привычку, - буркнул Сэм и получил чувствительный тычок под рёбра. Братья пробирались по тёмному холлу в направлении кухни, стараясь не шуметь.
-По сути она пользовалась тремя комнатами - кухней, ванной и спальней, - невозмутимо продолжал Дин, скользя лучом фонарика по стенам. - В остальных слишком много старого и страшного дерьма, которое разрасталось как плесень, из года в год. Она выучила один маршрут и пользовалась им, ни разу не заходя в другие комнаты - ты помнишь, какая там была пылища. Я не думаю, что она чётко осознавала, что ей предстоит стать жертвой Лилиан. Она просто жила - как жили все они, - Дин перешагнул через сломанный стул и остановился перед маленькой дверцей, ведущей в подпол, - в лёгком безумии, не стремясь никуда сбежать.
Он посветил фонариком в лицо Сэма, и тот, вздрогнув, закрылся рукой.
-Эй, - голос Дина прозвучал неожиданно нежно. - Что с тобой, малыш?
-Н-ничего, - пробормотал Сэм.
-А выглядишь так, словно тебя огрели по башке. Только не говори мне, что боишься, Сэмми, не разочаровывай меня.
-Да пошёл ты, - неожиданно обозлился Сэм, отталкивая руку брата.
-Бозе мой, какие мы незные, - просюсюкал Дин насмешливо и дёрнул ручку двери. На них пахнуло сыростью; чёрный провал, в который спускались замшелые ступеньки, казалось, с любопытством взирал на братьев. - Чего ты боишься? Старая ведьма нас не тронет, если только наш папочка не согрешил с какой-нибудь безымянной третьей сестрой Фаррел. Пошли.
Дыша брату в затылок, Сэм начал спускаться следом, хватаясь за холодные, покрытые испариной стены. Луч света плясал по тёмному сводчатому потолку, хаотичному нагромождению сломанной мебели, пустых картинных рам, ящиков и мешков, сваленных в углах. От сырости ломило тело.
-Твою мать... - прошептал Дин. - Тут тоже охуенный лабиринт. - Он посветил на тёмные дверные проёмы в стенах; их было штук пять, не меньше, и Сэм готов был поспорить, что дальше подвал разрастается как соты. Он облизнул губы, ощущая тёмную пульсацию в голове: этот дом давно стал её логовом, отражением её несчастной мятущейся души, которая жадно поглощала чужие души по правилам придуманной ею перед смертью страшной игры. Этот дом буквально вырос на её сгоревшей плоти, как гриб-паразит. Сэм чуял: Лилиан здесь, в центре этой дышащей паутины. Она ждёт их - но сейчас ею движет не вековая месть, а жгучее любопытство.
-Дин, - прошептал он. - Я знаю, куда идти. Дай руку.
Брат удивлённо посмотрел на него, но без слов вложил свою ладонь в руку Сэма - прохладную, чуть влажную - и тесно переплёл пальцы. Никаких язвительных замечаний. Ни единого слова насмешки. Сэм благодарно улыбнулся.
-Запомни, Дин, - проговорил он спокойно, хотя внутри него всё дрожало, как натянутая до предела струна. - Ни при каких обстоятельствах не отпускай меня. Слышишь?
-Не глухой, - отозвался Дин мрачно и чуть крепче сжал пальцы. - Ты уверен, Сэмми?..
-Да, - ответил он, забрал у брата фонарик и решительно шагнул в чёрный провал двери, ведущей в лабиринт.
***
Они потеряли счёт времени, плутая по бесконечным запутанным коридорам, которые то сжимались вокруг них, так, что им приходилось двигаться едва ли не ползком, то вытягивались ввысь, напоминая дикую пародию на готические своды старинных соборов. Сэм шёл вперед, прислушиваясь к своему чутью и крепко сжимая руку Дина; он чувствовал себя так, будто балансирует на хрупкой грани между призрачным кошмаром и реальностью, и единственной ниточкой, связывающей эти два мира, была тёплая ладонь брата в его руке. Он шёл, безошибочно сворачивая на перекрёстках, всё глубже забираясь в живое и пульсирующее нутро дома, и Дин беспрекословно следовал за ним, не говоря ни слова. Над головой плыли однообразные каменные своды, похожие на рёбра доисторического животного, закопчённые, исписанные странными символами, но Сэм ни разу не остановился, чтобы разобрать их - он шёл, а голос в его голове звучал всё громче, превращаясь из неразборчивого напевного бормотания в чёткие фразы.
Зачем ты идёшь ко мне, Сэм Винчестер? Что ты хочешь узнать? Что ты хочешь сделать со мной, мальчик, дар которого едва ли не сильнее, чем мой?
-Просто взглянуть на тебя, - пробормотал Сэм, и Дин за его спиной переспросил:
-Что?
-Ш-ш-ш... - Сэм остановился, и брат с размаху впечатался ему в спину, всем телом, прильнул, словно ища защиты... это было настолько непохоже на Дина Винчестера, что Сэм удивился. И... обрадовался.
-Дин, - прошептал он, и тот осторожно вышел из-за его спины, продолжая крепко сжимать руку. - Она здесь. Они все здесь.
-Что ты...
-Тихо, - пробормотал Сэм. - Ничего не говори, не смей стрелять, не впадай в панику... она не сделает нам ничего плохого.
-Сэмми... - шёпот Дина казался чересчур громким в звенящей тишине лабиринта. - Она - зло. Мы должны уничтожить её.
-Нет, - Сэм помотал головой и притянул брата к себе. - Она больше никому не причинит вреда.
-Откуда ты...
-Тихо. Идём. - Он собрался с духом и толкнул низкую дверь в стене.
Переступив порог, они оказались в огромном зале, потолок которого терялся в густом мраке; здесь было холодно и очень влажно, отовсюду доносились звуки равномерно капающей воды. Но больше всего Сэма потрясло, что от стен исходило слабое голубоватое свечение, позволяющее разглядеть всё до мельчайших подробностей. Он услышал, как Дин прерывисто вздохнул за его спиной, словно не веря своим глазам, и ободряюще стиснул ладонь брата.
Тела Мэй Фаррел и Донни Хьюза лежали на груде останков остальных исчезнувших Фаррелов; у обоих под носом запеклась кровь, глаза были широко раскрыты, рты искажены криком. Над бесформенной кучей человеческой плоти, костей и обрывков истлевшей одежды колебался чёрный силуэт, словно сотканный из дыма, порождённого горящим человеческим телом.
-Это ты, - прошептал Сэм. - Лилиан Фёрт.
Призрак заколебался, словно от ветра, и до братьев донёсся запах горящего хвороста.
Это я, Сэм Винчестер. Голос, рождённый сожжённым горлом, тих и бесплотен. Что ты хочешь от меня?
-Удостовериться, что ты довольна, - прошептал Сэм. - Что твоё проклятие осуществилось. Что ты забрала всех, кто должен был уйти, и теперь оставишь этот дом тем, кто придёт следом.
Кто ты такой, Сэм Винчестер, и почему ты требуешь от меня ответа?
-Я борюсь с такими, как ты, Лилиан Фёрт. Но я не стану уничтожать тебя, если ты готова уйти.
О, как ты самонадеян, Сэм Винчестер... Ты знаешь, что это за место?
-Это дом, который ты превратила в лабиринт для тех, кого выбрала своими жертвами.
Но почему именно лабиринт, Сэм?
-Они приходили сюда в крайнем отчаянии, не найдя выхода, обезумевшие, полные ужаса... всё, как ты хотела, не так ли? Это отражение твоего изощрённого замысла, Лилиан Фёрт. Это закоулки твоей тёмной души, - Сэм шептал, закрыв глаза, а его лица, шеи, рук, груди касались бесплотные пальцы призрака; ноздри забивала вонь горелого мяса. - Почему ты не убила Джошуа, который сжёг тебя? Почему не остановилась на этом?
Месть подают холодной, Сэм Винчестер. Наказание только тогда приносит радость, когда ты растягиваешь его в веках... Они блуждали по моему лабиринту долго, очень долго... Они успевали раскаяться во всех грехах. Они приходили ко мне полными страха, но чистыми душой, Сэм Винчестер. Я видела каждый грех. Каждую тайну этой семьи... Я помогала им очиститься. Я дарила им покой и забирала себе. Как дань за каждую пролитую мной каплю крови. За каждый мой крик. Ты знаешь, как это больно, Сэм? Гореть и знать, что огонь ещё не скоро доберётся до сердца...
Сэм дрожал, но не открывал глаз.
-Лилиан Фёрт, - проговорил он. - Я знаю, как тебе было больно. Но сейчас всё кончено. Ты должна уйти. Они расплатились с тобой сполна.
О, Сэм... Наверное, ты прав... В бесплотном голосе прозвучало что-то, похожее на усмешку. Я уйду. Но раз уж ты здесь.... ты и твой брат... раз вы нашли путь сюда в моём лабиринте, то ты останешься со мной, Сэм Винчестер. Их души молчат... а ты сможешь говорить со мной. Это такое наслаждение... после того, как я два столетия прожила в тишине забвения. Это моя последняя прихоть, Сэм Винчестер. Исполни её, и я уйду.
Сэм открыл глаза и уставился в чёрное лицо призрака, по которому пробегали золотые змейки, намечая изменчивые и страшные черты Лилиан Фёрт.
-Ещё чего, - неожиданно громко даже для себя сказал он, и Дин вздрогнул. - Хватит игр, Лилиан. Мы уходим.
Над головой зашелестел смех.
Я и не думала, что ты согласишься, Сэм Винчестер. Я не держу вас... но помни: сюда они все приходили, очистившись от зла, а обратно не пробовал выйти никто. И даже я не знаю, что сделает с вами мой лабиринт, когда вы будете искать дорогу назад...
-Как-нибудь справимся, - пробормотал Сэм, наблюдая, как медленно тает в голубом свечении плотный сгусток чёрного тумана, как рассыпаются на мельчайшие частицы праха золотые змейки. Он шагнул назад, таща за собой Дина, который брёл словно во сне; дверь захлопнулась, отрезая их от призрачного света, и вокруг братьев снова сгустилась сырая промозглая тьма. Сэм дрожащими руками включил фонарик и направил луч на Дина; тот стоял с закрытыми глазами, бледный как смерть, только веснушки яркой россыпью закидали скулы и нос. Стоял и покачивался как сомнамбула.
-Эй! - Сэм крепко взял его за плечи, встряхнул, заглянул в лицо, обмирая от страха. - Дин! Братишка! Очнись!
Тот вздрогнул, разлепил ресницы и заморгал.
-Сэмми? - голос его звучал неуверенно.
-Он самый. Ты как?
Дин провёл рукой по лицу, словно стряхивая наваждение.
-Всё кончено? Сэмми, она ушла?
-Я думаю, да. Ты слышал, что она говорила?
-Я... не помню, - Дин нахмурился и потёр лоб. - Но тогда я слышал каждое её слово. Ты тоже что-то говорил... Блядь, я чувствую себя как столетний старик со склерозом.
-Ничего, - невпопад отозвался Сэм. - Пройдёт. Надо выбираться отсюда.
И даже я не знаю, что сделает с вами мой лабиринт, когда вы будете искать дорогу назад...
Туда - очищение. Обратно...
Погружение в пучину всех известных в мире грехов? Зарабатывание проходных баллов в ад?
Сэм решительно поволок Дина вперёд, ориентируясь на собственное чутьё. Они вновь пробирались по тёмным мрачным коридорам, проходили сквозь пустые сырые каморки и большие комнаты с высокими потолками, оступались, едва не падая, и снова шли, поддерживая друг друга как раненые бойцы. Для Сэма постепенно переставала существовать безумная реальность вокруг - значение имел только Дин, тёплый, бесконечно близкий, полуживой Дин, и он с каждым шагом всё крепче обнимал брата, чьё дыхание, биение сердца, дрожь в измученном теле удивительным образом придавали ему сил. Он не знал, правильно ли они идут и найдут ли выход; панические мысли медленно, но верно отступали под натиском разгорающегося, как огонь жертвенного костра, желания, охватившего бёдра пылающим кольцом. Сэм удивлённо и радостно приветствовал это ощущение, впервые чувствуя, насколько легко и непринуждённо даются ему эти греховные помыслы.
...я не знаю, что сделает с вами мой лабиринт, когда вы будете искать дорогу назад...
Дин, думал Сэм с нежностью, глядя, как медленно обретает краски бледное лицо брата, как теплеют, наполняясь яркой кровью, его губы и щёки. Дин, я больше не боюсь. Я знаю, как нам найти дорогу назад.
-Да? - пробормотал Дин, словно прочитав его мысли, и остановился.
-Да, - прошептал Сэм, осторожно и ласково беря лицо брата в ладони и наклоняясь к его губам, замирая от блаженства. Он не знал, что будет, если тот отвернётся или оттолкнёт его, поэтому едва не закричал от восторга, когда Дин ответил на поцелуй - куда более решительно, чем ожидал Сэм. Их языки сплелись, губы соединились, тела прильнули друг к другу в лихорадочном спешном объятии; Сэм потянул футболку брата вверх, стягивая её через голову, Дин потащил к себе язычок ремня на джинсах Сэма, и они неловко опустились на пол, устеленный сухой мёртвой листвой.
...когда вы будете искать дорогу назад...
Задыхаясь от ощущения вседозволенности, опьяняющего чувства свободы и любви, Сэм перевернул Дина на живот, стащил джинсы с его бёдер, покрыл поцелуями мгновенно подобравшиеся лопатки, впадину гибкого позвоночника, изгиб поясницы, твёрдые полушария ягодиц; замерев на мгновение, скользнул языком между ними, раскрывая и увлажняя отверстие, и Дин прогнулся, охнул, застонал и пробормотал что-то невнятное. Сэм накрыл его своим телом, дёрнул зубами за ухо, и тот повернулся, подставляя губы, раскрасневшись, излучая животную похоть.
...дорогу назад...
В полубреду Сэм плюнул на ладонь, мазнул между ягодиц брата и подался вперёд, чувствуя, как раскрывается под ним Дин, как его вопль переходит в стон наслаждения, слыша собственный хриплый вскрик, когда тёплая тугая плоть сомкнулась вокруг его члена; он начал двигаться, учащённо дыша, и Дин, закинув голову назад, отвечал ему ритмичными движениями бёдер. Тело Сэма затопила сладкая тягучая волна, разливаясь по жилам пульсирующим жарким безумием, и он радостно принял его, как неизбежность, как дар от Лилиан, которая, он был уверен, знала, через что им придётся пройти. Он застонал, вжимаясь в тело Дина, выплёскивая в него своё сумасшествие, и тот отозвался глухим стоном сквозь сжатые зубы, связанный с ним, Сэмом, накрепко - клейкими сладкими узами преступной, неправильной, но такой необходимой им любви, о которой нужно молчать.
Но - там, снаружи.
А здесь только она одна и есть, любовь, заполнившая собой их маленький безумный мир.
И когда они смогли, наконец, отдышаться, разомкнуть объятия и осознать, что именно с ними произошло, дверь в конце комнаты медленно отворилась, впуская бледный золотой свет раннего утра.
Эпилог
Дин забыл об этом, едва они, обнявшись и пошатываясь, покинули двор фермы Фаррел, и долго удивлялся, почему он полуголый и где его чёртова майка.
А Сэм помнил - и с тайной горечью наслаждался каждым мгновением, которые смаковал в памяти, - ещё несколько дней, а потом Лилиан Фёрт явилась ему во сне, и утром память его оказалась свободной от воспоминаний о лабиринте. Он знал только одно: им удалось изгнать призрак из дома Фаррел и выбраться оттуда без потерь.
А Дин по-прежнему остался для него тем, за одно прикосновение которого он, Сэм, готов был умереть.
Потому что оно того стоило.
-
-
20.02.2012 в 10:08Обожаю юст, а тут все так мило и запущено со стороны Сэма, что это просто прелесть какая-то... )))