[oralfixation]

Рассказ не Дженсена, но Лукавого Автора

На фик, написанный на КФ «Дженсен-топ»
По заявке: Дженсен-сексоголик, трахает всех, мальчиков и девочек, а на Джареде обламывается.
Автор пока анонимный, но надеюсь, вскроется и это окажется Vanya.


Вы думаете, легко камментить или писать полноценные отзывы на смешные вещи? Надо же, чтобы тоже вышло смешно, легко и отвязно – соответственно тексту. Кому как, а мне хочется, но колется, но я все равно сделаю это!

Так вот, пока читала, понимала одно: не Дженсен тут нам втирает – Лукавый Автор резвится и шалит. Имею сказать вот что – оно очень весело и задорно написано, это исполнение. Озорство-то и покоряет. И, что важно, весь текст - это балансирование на грани хорошего и плохого вкусов и ни на грамм не «пересолен». Но пряный, и даже весьма. А я беспокоилась, между прочим! Баланс выдержан блестяще. Нужный размер, нужные акценты, нужное наполнение смыслом - все как раз для такой обжоры, вечно сидящей на как бы диете, как я. Финал так и вообще - нежное лакомство для гедониста со стажем: игристое (игручее!) вино в бокале и розовый, совершенно спелый, готовый к употреблению, манящий сладким запахом персик на белом блюдечке с голубой каемочкой! Ай, какой персик! Его хотят все.

И я выдала вслух счастливое: «Ы!» и вспомнила про свежий фест, и решила написать этот отзыв, и вот уже этот отзыв кто-то читает кроме меня. Ы-ы-ы-ы…

Кстати, фандому давно известен один, ставший уже культовым, текст про Дженсена-сексоголика, который плавно перерос в не один, а аж три текста. И тамошняя ситуация несколько гниловата и болезненна, и вовсе не весела. А тут же мы кушаем-читаем взахлеб под смешки с достаточно ехидной закуской и радуемся. А чему? Лукавый Автор в маске Дженсена сумел таки довести кучу читателей до умопомрачения. Которых, кстати, неслабо, но по-доброму, стебанул – аудитория в зале никого не напоминает? А еще издевка над Сэрой! Роскошная такая издевка. Это, конечно, не ново – куражиться над озабоченной Сэрой, да, но вот прямо еще одна грань в направлении блеснула, точно вам говорю.

Ну и порно-составляющая, как про нее не упомянуть, если речь об исполнении кинковой заявки? Это высший пилотаж, иначе и не скажешь. Нас, читателей, развели на оргазм по всем правилам эротического искусства. Не буду перечислять этапы, мы все их знаем - таки не дети, а вот сочные образы, встающие перед глазами при чтении, рискуют рассыпаться в прах при попытке их перечислить. Так что лучше идите, перечтите, подзахлебнитесь то ли от смеха, а то ли от слюны. Благословляю!

запись создана: 25.02.2012 в 15:37

@темы: J2, Слеш, Завершен, КОТ В МЕШКЕ, Oral Fixation-fest, Мини, NC-17, Реклама

---

Драббл "Трое в семье, не считая Импалы"

[Мара333]

Название: Трое в семье, не считая Импалы
Автор: мара333
Персонажи: Дин, Лиза, Импала
Время действия: пропущенный год
Категория: джен
Отказ от прав: текст мой, на остальное не претендую
Размер: драбл

Многие женщины жалуются, что мужья пропадают в гараже, но для Лизы эта фраза значит куда больше, чем для любой из ее коллег или подруг. Она не злится, что приходится делить Дина с куском железа, иногда кажется, что это Импала терпит ее, Лизу, рядом с Дином. Ведь эта машина не просто сбывшаяся мечта или признак достатка, или повод сбежать от женской болтовни, как для большинства мужчин, и уж конечно, не просто средство передвижения. Импала - это вся жизнь Дина до того вечера, когда он с мертвым взглядом постучал в дверь, это... Лиза печально усмехается. Импала - это почти семья. А она до сих пор не знает, думает ли Дин так о них с Беном.
Лиза не злится. Формально, у нее нет для этого никаких причин. Дин делает всю работу по дому, какую она просит или какую сам решает сделать. Ей не приходится жаловаться на пятна машинного масла на одежде, ведь, что бы Дин не делал в гараже, он явно не копается в моторе. И чтобы выпить, ему нет нужды прятаться в гараже, Лиза ни слова не говорит о ставшей привычной вечерней порции виски.
Но Дин раз за разом скрывается в гараже, оставляя дверь приоткрытой, и Лиза гадает, сможет ли когда-нибудь дать Дину то, что таится под пыльным пологом.

запись создана: 23.02.2012 в 06:05

@темы: Джен, Дин, Драббл, Лиза, G

---

Инди

[river jane]

Название: Инди
Автор: Kitana.
Бета: Peach Tree
Пейринг: Джаред/Дженсен
Рейтинг: NC-17
Жанр: ПВП, романс, AU
Размер: около 6000 слов
Статус: закончен
Саммари: Инди — любой бездарный коммерческий проект, одновременно нищий и непопулярный.
Предупреждение: мат (много), спанкинг, римминг, минет, first time, ООС
Дисклаймер: я просто глажу кинки
Примечание: не пытайтесь повторить в реальной жизни и пользуйтесь контрацептивами с малознакомыми людьми.

Часть первая, в которой герои знакомятся, выпивают и воплощают в жизнь мерзкие авторские фантазии.

~1~
В насквозь пропахшем удушливыми пивными парами баре с претенциозным названием «Глория» было темно как в склепе. Лишь барахлящие стробоскопы иногда выхватывали из полумрака нечеткие очертания двигавшихся в такт музыке тел и немногочисленных предметов обстановки. Джаред улыбнулся, благоразумно переложив бумажник в передний карман брюк – веселье весельем, но от мелкого воровства, часто случавшегося в подобных заведениях, еще никто не застрахован. Бармен – здоровенный мужик, с головы до ног покрытый вязью татуировок, - с небрежной легкостью подтолкнул по гладкой поверхности стойки высокий хайбол с Джем Джеком – так, что лишь кубики льда мелодично звякнули о граненую стенку бокала. От коктейля шел непередаваемый аромат персикового шнапса с тонкими нотками клубничного ликера, и Джаред, закрыв глаза, осторожно пригубил слегка, чувствуя, как язык пощипывает, а живот наполняется терпким теплом. Из динамиков гудел протяжными, тягучими басами извечный индастриал, словно создавая соответствующий настрой для молодежи, оккупировавшей танцпол, находившийся в двух шагах от барной стойки.
- Виски, - прозвучал отрывистый приказ прямо над ухом.
Джаред обернулся, собираясь сказать пару ласковых на столь бесцеремонное вторжение в уж какое-никакое личное пространство, и завис на несколько секунд, рассматривая новоприбывшего. Свобода нравов в этом заведении всячески приветствовалась - чего стоила одна «dark room», пользовавшаяся бешеной популярностью среди любителей острых ощущений и мимолетного удовольствия, - но внешний вид наглого посетителя не оставлял никакого простора воображению, поскольку ни одной детали не требовалось додумывать: джинсы, хоть и не с пидорской низкой посадкой, выдавали полное отсутствие нижнего белья, а о рубашке и речи не шло – просто жилетка на голое тело. Но тут парень и не прогадал, с такими-то мускулами: видимо, сказывались основательные тренировки в качалке, стероидами так явно не обожрешься - Джаред сам таскал «железо» не менее трех раз в неделю и разбирался в подобных вещах.
- Не против? – голос – низкий, с хрипотцой − тут же навеял ассоциации с простуженным, прокуренным, хорошо оттраханным… в рот.
Джаред кивком указал на соседний пустующий стул. Парень уселся на самый краешек, широко разведя колени, а натянувшаяся плотная ткань четко обрисовала все изгибы и выпуклости, вызывая целый рой уж совсем непристойных картинок.
- Дженсен, - четко и лаконично, словно, блядь, отрапортовался.
- Очень приятно, - буркнул Джаред, снова уткнувшись в свой бокал и старательно игнорируя протянутую руку.
- Впервые? – подобная назойливость бесила неимоверно, но в то же время почему-то подогревала легкий интерес, так, самую малость.
- Впервые, - Джаред одним глотком допил остатки коктейля.
Музыка неуловимо изменилась, отдаваясь мощным, вязким ритмом в солнечном сплетении и почему-то в паху, заставив Джареда слегка поерзать на узком сидении. Он расстегнул верхние пуговицы рубашки, чувствуя, как выступает испарина между лопатками от духоты помещения и выпитого алкоголя. А еще он ощущал взгляд – липкий, тяжелый, буквально прожигающий скользкую от пота полоску кожи в вырезе рубашки.
- Потанцуешь? - Дженсен склонился к самому уху, опаляя влажную кожу теплым дыханием. А невысказанное «со мной» повисло в воздухе, ударив адреналином по натянутым до предела струнам нервов. А этот Дженсен, видимо, настроен поиграть всерьез, жаль, что расклад окажется совсем не таким, какой он наверняка себе представил. Хотя разве Джаред пришел сюда не за этим?
- Пойдем.
На танцполе было не протолкнуться, поэтому Джаред прижал слегка опешившего от подобного маневра Дженсена, разворачивая того спиной к себе и утыкаясь лицом во влажный затылок. Вот так. А теперь поехали. Он провел кончиками пальцев по голой коже живота и улыбнулся, слушая участившееся дыхание. Запахи и звуки наслаивались друг на друга, создавая причудливые, фантасмагоричные сочетания: терпкий пот, удушливый сигаретный дым, духи с едва различимой примесью канализационных труб, алкоголь и хлорный очиститель – а над всем этим «Nine inch nails» призывали заняться наконец-то любовью.
***
Дженсен двигался в тягуче-медленном ритме, раз за разом проезжаясь туго обтянутой в джинсу задницей по джаредову стояку. Словно провоцировал, сволочь. Правда, Джаред тоже не промах: как говорится, «око за око»…Он склонился, слизывая мелкие бисеринки пота из ложбинки между шеей и плечом, заставив Дженсена вздрогнуть и еще крепче прижаться к своему паху. Они уже и не танцевали толком, лишь покачивались в такт музыке в собственном странном ритме. Их задевали локтями, пихали другие такие же разгоряченные парочки, но Джаред лишь крепче обхватил сильное, совершенно мокрое от пота тело, буквально впаяв его в себя. Вся эта ситуация напоминала какой-то чудовищный сюр.
Мелодия кончилась, взорвав окружающее пространство плачущими гитарными риффами и криками сотни разгоряченных глоток, а Джаред вздрогнул, принимаясь лавировать в тесном кольце танцующих и успешно продвигаясь по направлению к выходу. Дженсена он так и не отпустил.
После удушающей задымленности бара глоток свежего кислорода был сродни манне небесной, и Джаред наслаждался каждым вдохом. Дженсен молчал. Видимо, вся его крутизна и напускное «я держу тебя за яйца, детка» остались там, за захлопнувшейся тяжеленной дверью. Джаред в сотый раз пожалел, что отправился в ночное развлекательное турне налегке, будь у него машина – им не пришлось бы торчать в мерцающем полукружье света под фонарем, дожидаясь хоть одного завалящего такси.
Благо, у Джареда нашелся великолепный отвлекающий фактор, заставляющий раз за разом отворачиваться от пустующей улицы. Он сломался где-то на третьей минуте вынужденного ожидания, притянув казавшегося непроницаемым и даже как-то застывшего Дженсена в затяжной поцелуй. Тот словно только этого и ждал, отвечая широко, жадно, пытаясь перехватить инициативу. Он зажал в кулаке влажный воротник рубашки, удерживая Джареда за шкирку, словно щенка, и не давая окончательно занять главенствующую роль. У него был потрясающий вкус: виски, ментола, соли и почему-то ванили – горьковато-сладкий, слегка приторный. Джаред оторвался от блядских припухших губ, спускаясь по подбородку вниз к шее. Черт! Так они трахнутся прямо здесь, под фонарем, на потеху местным бродягам и фараонам. Он с трудом приподнял голову, всматриваясь в расширившиеся зрачки, и облизнулся, представив, какого оттенка будут эти глаза, когда он насадит восхитительную задницу на свой член. Тут не нужно быть телепатом, чтобы не понять, чем в данный момент были заняты джаредовы мысли. Сердце колотилось как бешенное, заставив Джареда задохнуться, а Дженсена - нарушить наконец молчание:
- Нет, детка, ошибаешься. Трахнемся мы точно, но кто сказал, что подставляться буду я?
Еще и улыбнулся ехидно, сука.
- Увидишь.
***
Целоваться они начали еще в лифте, едва не проворонив к чертям свой этаж. А ввалившись в полутемную прихожую, Джаред вообще оказался распростерт на полу под телом этой наглой суки. Ладно, пусть поиграет всласть. Это все, что ему удастся в ближайшее время, потом - банально не сможет. Джаред просто заткнет его своим членом по всем…гхм…фронтам. Дженсен терся собственным стояком о джаредову ширинку, ни на миг не прерывая поцелуя. Джаред поплыл, сминая в ладонях пояс чужих брюк, и раздраженно зарычал, когда чертову ширинку заклинило где-то на середине. Он дернул гребаные брюки, пытаясь вытряхнуть из них Дженсена, и чертыхнулся, услышав тихий смех:
- Детка, я польщен твоим напором. Так не терпится, да?
Джаред рывком подмял под себя чертову суку, крепко удерживая за руки и расстегнув таки злополучные штаны. Он поцокал языком, оценивая внушительный бугор чужого стояка:
- Жаль, малыш, но сегодня ты явно не в деле.
Дженсен вскинулся, пытаясь вывернуться из захвата, и зашипел, как рассерженный кот, но добился лишь того, что Джаред буквально вмял его в светлый ковролин, посмеиваясь над безрезультатными попытками вырваться. Он склонился к влажному, покрасневшему уху и прошептал, задевая губами горячую кожу:
- Пососи мне.
Дженсен охнул, выгибаясь, и едва не приподнял Джареда над полом.
- У меня там уже все онемело. Черт! Твой рот…
Джаред шептал чертову чушь, гладя припухшие губы и перемежая слова влажными поцелуями:
- Ох, мать твою, детка… возьми его…пожалуйста…
Дженсен вывернулся, вновь оказываясь сверху, и уверенным движением стащил джаредовы брюки, запуская их в фееричный полет в дальний угол прихожей.
Первое легкое касание языка вызвало сонмы мурашек по всему телу. Дженсен просто лизал его член сверху вниз, прожигая наглым взглядом. Нихрена. Так дело не пойдет. Джаред зарылся пальцами в короткие волосы на затылке, другой рукой направляя свой член глубже в горячий рот.
- Вооот, детка, - он запрокинул голову, принимаясь толкаться сильнее, втираясь круговыми движениями, втрахиваясь резкими рывками, - бери его…бери весь…
Дженсен бешено работал языком, вылизывая по всей длине и постанывая в такт мощным толчкам.
- Маловато усердия, - Джаред улыбнулся, всматриваясь во вспыхнувшие искренней злобой глаза.
Он дернул Дженсена, вновь подминая его под себя и вынуждая сильнее запрокинуть голову, снова входя в восхитительно горячий рот. Он двигался, пережав себя у основания, чтобы не разрядиться раньше времени. Хотя Дженсен профаном точно не был и вытворял языком такое, что Джареду оставалось только стонать и вбиваться глубже. Он сжал в ладони чужой внушительный стояк, дроча в совсем уж садистском ритме, поминутно сбиваясь, чтобы не взвыть от громких шлепающих звуков, свидетельствовавших о скорой развязке.
- Да… - он дернулся в последний раз и неаккуратно выплеснулся прямо на припухшие губы и лицо Дженсена.
- Сука…
- Детка, прости, - шепнул Джаред, даже не пытаясь сотворить хоть сколько-нибудь смиренное выражение лица, - пойдем в душ…отыграешься.
Дженсен подскочил и с видом вдовствующей королевы отправился в указанном направлении. Джаред усмехнулся.

Часть вторая, в которой между героями возникает вопрос доверия, а подлый автор лакомится спанкингом.

~2~
Здоровый крепкий сон, по словам физиологов, должен составлять примерно восемь часов. Джаред с удовольствием проспал бы эти заветные восемь часов и даже больше, если бы среди ночи его не разбудил странный шум, доносившийся из гостиной. Он подскочил, впотьмах принимаясь шарить по тумбочке в поисках будильника, и опрокинул к чертям мелкую дребедень, присутствующую здесь в непозволительном изобилии. Звуки доносились все отчетливей, и создавалось впечатление, что кто-то пытается тащить что-то очень тяжелое, а это тяжелое активно упирается. Смысловые ассоциации завертелись в мозгу вперемешку с остатками алкоголя: вчера он пил - немного, но от души, затем танцевал, судя по тупо ноющим мышцам, потом поехал домой в такси (таксист еще полдороги распинался о своей многочисленной мексиканской семье и даже грозился показать несколько фоток), но тут явно чего-то не доставало. Какой-то детали… И лишь заслышав сдавленное чертыханье из гостиной, Джаред понял, «о чем», а вернее «о ком» он позабыл. Вчерашний сучонок из бара. Дженсен. Который в данную конкретную минуту, по всей видимости, чистил его квартиру.
Джаред ворвался в полутемную комнату, мигом оценивая сложившуюся расстановку сил: Дженсен - голый и злой - нагло шарил по полкам секретера, занимаясь этим явно не впервые. Он представлял собой весьма живописное зрелище: улегшийся животом на столешницу и пытавшийся дотянуться до какой-то хрени в дальнем углу шкафчика.
- Ростом не вышел, сучонок, - Джаред едва не булькал от злобы.
Еще бы - ведь наглая сука вчера так и не дала, прикинувшись спящей красавицей, так что Джареду не оставалось ничего другого, как преспокойно уснуть, легкомысленно понадеявшись на порядочность случайного любовника. И вот вам результат.
Дженсен треснулся башкой о верхнюю полку секретера, шипя проклятия и разворачиваясь к Джареду:
- Мать твою, - он тер пострадавшее место, пронзая Джареда ядовитым взглядом, - нахера же так подкрадываться? Даром, что оглобля, зато ходит, как привидение.
У него был жутко обиженный вид, еще и губы надул свои чертовы. Те, которые Джаред вчера засасывал и на которые кончал… Блядь! Встало как по команде, при одном лишь воспоминании. Как назло ведь спал голым, никогда на этот счет и не заморачивался, а теперь этот чертов Дженсен сверлил джаредов пах глазами не хуже рентгена, разве что дырку не проглядел. Джаред кашлянул, чувствуя, как злость потихоньку перетекает в низ живота, явно намереваясь обрести вектор. Дженсен тоже почуял неладное, даже пятиться принялся. Молодец. Аккурат в сторону спальни, где Джаред собирался с удовольствием его наказать.
- Еще раз увижу, как ты шаришь по моим вещам – привяжу к кровати.
Дженсен продолжал пятиться, не сводя завороженного взгляда с джаредова члена. А уж посмотреть там было на что. В его испуганных глазах можно было четко увидеть лишь один вопрос: « Как же он поместился у меня во рту?»
- Я…я пойду, - плаксиво так протянул, словно надеялся свалить втихую. Собственный стояк он почему-то стыдливо прикрывал руками.
- Куда же ты, детка?
Джаред дернул, рванувшегося было в сторону прихожей, Дженсена и довольно заурчал, прижимая к себе одеревеневшего любовника.
- Надоело, знаешь ли, заниматься этим на полу, - он вызывающе улыбнулся, одним махом сметая с постели белье и подушки, - здесь.
***
Дженсен задушено всхлипнул, распластавшись поперек кровати. Джаред взгромоздился сверху, удерживая вскинувшуюся было суку всем весом. Тот повертелся пару секунд и обмяк, лишь дышал загнанно, наверняка посылая многочисленные проклятья на джаредову голову.
- Детка, ты разбиваешь мне сердце, - прошептал вкрадчиво, целуя покрасневшую от тщетных попыток вырваться кожу. Дженсеново «На хуй!» он проигнорировал.
В какой-то момент Джаред поймал себя на том, что не может оторваться от наглого сучонка, будто переклинило на нем. Дженсен лишь вздыхал, подставляясь под ласкающие ладони, разве что не урчал, скотина такая. Он терся о Джареда всем телом, похабно выпячивая задницу, явно призывая уделить ей побольше внимания. Отлично, детка, сейчас уделим – сидеть, блядь, не сможешь. Джаред с оттяжкой шлепнул по оттопыренному заду и засмеялся, когда Дженсен, взвизгнув, принялся вырываться из стального захвата.
- Охренел? – голос задушенный, злой.
Джаред просто вжал его лицом в матрац, продолжая шлепать мгновенно покрасневшие ягодицы. Каждый звонкий хлопок отдавался в члене огненными вспышками, вынуждая по-собачьи тереться о чужое сильное бедро. Джаред весь взмок, шлепая уже в беспорядочном темпе и принимаясь щипать горячую, гладкую кожу. Дженсен выл, дергался, хрипел задушено, стараясь увернуться от болезненно сильных ударов.
- Сука…Блядь! Прекрати…не могу…
- Можешь, - Джаред увеличил скорость, наваливаясь на Дженсена всем телом, - ты же сучка течная, да, Дженни? Ты скоро дыру в матрасе протаранишь своим членом, так трешься… Никто не шлепал раньше? М-м? Получай, детка… Скажи спасибо, что это только рука, а не плетка.
Бардовые от порки ягодицы сжимались при каждом ударе, хотя кого этот сучонок хотел обмануть? Джаред прекратил истязать горящую огнем задницу. Дженсен не заткнулся, так и стонал жалобно, ни на минуту не прекращая сношать чертов матрац.
- Ты запачкаешь мне белье, детка, - Джаред перекатился по кровати, увлекая за собой эту показушную скотину.
- Больно? – он погладил исхлестанную задницу кончиками пальцев.
Дженсен не ответил, утыкаясь зареванным лицом в джаредову шею, но тереться, сволочь такая, не прекратил. Явно был уже на грани. Джаред и сам едва сдерживался, чтобы не повалить его, вставив на всю длину, крепко сжимая избитые ягодицы.
- Хочешь пообжиматься? – он рассмеялся, принимаясь тереться членом о член Дженсена.
От выступившей смазки кожа скользила как влитая, и, в очередной раз задев головкой чужую, – такую же приоткрытую, Джаред дернулся, залив чужие бедра обильным, вязким удовольствием. Дженсен всхлипнул, кончив на собственный живот и джаредову шею.
Шевелиться было лень, да и говорить толком тоже не получалось, но Джаред засмеялся, втирая собственную сперму в кожу Дженсена:
- В третий раз ты точно не отвертишься, детка. Уж поверь.
Дженсен отвернулся, поморщившись от боли в избитой заднице:
- Все, что я вижу – это один бесконечный наеб. Не можешь – так и скажи.
Джаред хлопнул по покрасневшей ягодице, с удовольствием вслушиваясь в обиженный всхлип:
- Слишком много болтаешь, Дженни.

Часть третья, в которой мы узнаем кое-что новенькое о Дженсене, а автор в ужасе отсиживается в уголке.

~3~
Джаред около минуты всматривался в припухшее от слез и сна лицо. Дженсен распластался по постели, словно медуза, и Джареду почему-то нестерпимо захотелось шлепнуть раскрытой ладонью по нежной и беззащитной коже живота. Он даже зажмурился от удовольствия, представив, как же Дженсен заорет.
Тот явно замерз, вжавшись в льняную обивку матраца и иногда вздрагивая всем телом, и неосознанно широко развел колени, выставляя на обозрение покрасневшую, слегка покрытую гусиной кожей задницу. Нарывался, сволочь. Сказывались профессиональные навыки у суки? Вся эта нарочито невинная, пошлая красота. Джаред осторожно провел ладонью над гладкой кожей спины. Не прикасаясь. Лишь погладил легким дуновением, отчего Дженсен поежился еще сильнее, почти зарывшись лицом в матрац. Всхлипнул смешно и как-то жалостливо. Джаред улыбнулся, погладив кончиками пальцев все еще красную задницу, и удивился реакции собственного тела. Его никогда еще так не вело от простых «обжиманий», или все дело было в Дженсене, которого почему-то мучительно не захотелось отпускать, а наоборот - привязать к постели, втрахивая так, чтобы голос сорвал свой чертов. Джаред осторожно встал, стараясь не разбудить спящего парня, и направился прямиком в ванную, чтобы взять все необходимое.
Он мочился, блуждая взглядом по полке, которая по назначению использовалась довольно редко. Правда, главное здесь – не переусердствовать. Не хотелось бы сломать новую игрушку так скоро.
***
Дженсен просыпался медленно, как и всегда после своих авантюрных ночных «забегов». Кости ломило, мышцы ныли тупой болью, а нижняя половина тела вообще не чувствовалась. Правда, решение дотронуться до собственной задницы не сделало Дженсена вхожим в сообщество умных людей. Зад жгло огнем, и если пару часов назад это казалось дополнительной пикантной деталью странного недосекс - марафона, то сейчас Дженсен ощущал себя так, как может человек, которого всю ночь роняли и швыряли, а на прощание изваляли в крапиве. Джареда в комнате не наблюдалось, что не могло не радовать. Свалить отсюда втихую – было единственно верным и дальновидным решением, поскольку в башке у чертового случайного любовника - извращенца могла зреть еще целая куча всевозможных садистских планов. Дженсен осторожно приподнялся на руках, пытаясь ползком подобраться к краю кровати, и едва не взвыл, когда острая судорога пронзила затекший левый бок.
- Далеко собрался?
Этот наглый, самоуверенный тон с вкрадчивыми нотками заставил Дженсена дернуться, как от удара током. Он задрожал, чувствуя, что просто уйти отсюда к черту – ему банально не дадут. Стало страшно, и он обернулся к Джареду, застывшему на пороге каменным изваянием.
***
У Джареда скулы сводило от злости на наглую суку. Или он думал, что самый умный, а его маневр и попытка сбежать останутся безнаказанными? Следовало вбить пару уроков в его пустую голову, чтобы на будущее не забывал основное правило – уйти отсюда он сможет лишь с разрешения Джареда, а Джаред такого разрешения давать в ближайшее время не намеревался.
- На живот, - он говорил тихо и четко, прекрасно понимая, какое влияние оказывает на своего горе-любовника.
Дженсен вскинулся, глупо хорохорясь, и его твердое «Нет» было бы очень убедительным, если бы не дрожащие руки. Пересечь спальню в два шага и схватить храбрящуюся сволочь было делом нескольких секунд. Джаред вновь прижал его к постели собственным весом: орущего, матерящегося, как портовая шлюха; с той лишь разницей, что сейчас не будет игривых шлепков по заду и сонных обнимашек после. Сейчас главная цель – выебать того, кто так активно на это нарывался: вертел задницей, соблазнял, в клубе к нему первым начал подкатывать. Джаред достал короткий крепкий ремень, извлеченный из недр «специальной» полки в ванной, и безо всякого миндальничания скрутил руки Дженсена за спиной, связывая концы ремешка мертвым узлом. Заткнуть возмущенные вопли особых усилий не составило: он просто вжал парня лицом в матрац и подержал немного, чувствуя, как тот отчаянно дергается от недостатка кислорода.
- Помолчи, детка, - он погладил влажную от пота скулу костяшками пальцев, - ты мешаешь мне сосредоточиться.
Дженсен что-то прошипел сквозь зубы, за что немедленно получил несильный, но обидный шлепок по губам.
- Следи за языком.
Заткнулся, только вперился своими глазищами Джареду в лицо. Недоверчиво, будто думал, что все это не взаправду, а Джаред сейчас посмеется, освободит и отпустит на все четыре стороны.
На этот раз не было никаких ласк, лишь четко выверенные движения самыми кончиками пальцев. Джаред заставил Дженсена выгнуться на постели и развести ноги похабно широко, удерживая своими плечами. Дженсен как-то странно дернулся от первого же прикосновения между ягодиц, а потом и вовсе забился, будто невинность тут изображал. Нажать на закрытое, судорожно сжатое отверстие не получалось – слишком зажался весь, и Джаред раздраженно шлепнул пару раз по так и не зажившей после порки заднице.
- Не надо… я… ты…никогда…
Джаред замер на добрую минуту, прекратив пытаться раскрыть упертую скотину пальцами.
- Что?
- Я…н-никогда…у меня…
- Ты шутишь? – злость, словно наркотик, плескалась по венам, заставив его с силой вцепиться в чужое бедро
- Нет…
- Ты же сам…О, черт!
- Я же говорил, что не буду подставляться. Я правду говорил.
Джаред вновь с силой шлепнул по чертовой заднице.
- Заткнись! Сука…сука…какая же ты блядская сука!
Он широко развел ягодицы, раскрывая Дженсена непристойно и широко, разглядывая каждую складку и изгиб по-хозяйски нагло. Дженсен вновь зажался, вертя задом и явно стараясь избежать унизительного осмотра. Джаред держал крепко, еще сильнее разводя упругую кожу, почти на грани боли.
- Нет…
- Хорошо. Будет по-твоему, детка.
Он склонился над этой сладкой задницей и выверено точным движением провел языком по всей расселине. Тихий скулеж любовника отозвался где-то на грани восприятия, и Джаред принялся вылизывать чертову дырку бешеными движениями.
***
Ощущения наслаивались одно на другое, создавая невиданные по необычности контрасты. Было мокро, горячо, щекотно, а еще почему-то унизительность позы подстегивала тугую пружину, свернувшуюся внизу живота. Дженсен честно старался не двигаться, замереть под этим ужасным, сводящим с ума, жарким вылизыванием, и не заметил, что толкается навстречу верткому языку, не в силах выносить короткие, не приносящие облегчения движения. Когда, Джаред, уже практически не удерживая его, принялся целовать влажную кожу, Дженсен застонал, елозя лицом по мокрой от пота и слюны обивке. Горячо… Пальцы на ногах поджимались от этого жара. Хотелось сделать что-то ужасное, насадиться на блядский язык всем телом, но Джаред, скотина чертова, лишь дразнил его, вынуждая всхлипывать и хотеть глубже. Он чувствовал его везде: в заднице, на яйцах, которые оказались необыкновенно чувствительны к этим ласкам, на члене, который Джаред уверенно прижал книзу, облизывая головку с жадным, хлюпающим звуком. Дженсен дернулся, чувствуя, что сейчас кончит – банально, поспешно, от одного лишь осознания, что его вылизывают… там. Он выплеснулся на постель, продолжая рывками подаваться то вперед - к ставшей такой родной обивке, то назад – к наглому рту. Как на чертовых качелях вверх – вниз, как в гребаном вальсе. Он двигался…двигался, сдирая кожу о жесткий край ремня, которым были связаны руки и просил, не останавливаясь, как заведенный, умоляя лишь об одном… Еще…
***
Мазь с анестетиком явно не помогала, синяки уже наливались непередаваемым синюшным цветом и Джаред, отбросив чертов тюбик, принялся растирать чужие онемевшие запястья.
- Как ты? – спросил осторожно, почему-то дико боясь спугнуть притихшего Дженсена.
- Нормально, - ответный хриплый тон заставил его слегка улыбнуться.
- Поспи.
- Угу.
Дженсен закрыл глаза, а Джаред ни на минуту не прекратил разминать истертую кожу.

Часть четвертая, в которой герои понимают, что на одном сексе не построить конструктивный диалог, а автор постепенно сводит интрижку к романсу.

~4
За окном догорал закат, окрашивая потолок и стены комнаты золотистыми с алым росчерками. Дженсен проснулся, чувствуя себя разбитым, но, каким-то странным образом, эта разбитость граничила с чем-то еще – чем-то, находившимся на самой грани восприятия, будто прошедшим по кромке. Это «нечто» заставляло улыбаться, несмотря на ноющую боль во всем теле. Он полежал еще немного, смакуя неуловимое ощущение, боясь спугнуть неуместной мыслью, и со вздохом поднялся, понимая, что уйти придется рано или поздно, а самое главное – при этом как-то объясняться с хозяином квартиры. На пороге Дженсен остановился как вкопанный, удивленно рассматривая собственные аккуратно забинтованные запястья.
Джаред обнаружился в кухне, где, судя по прогорклому запаху и сдавленному чертыханью, пытался сварганить нечто отдаленно напоминающее ужин. Он покосился на Дженсена, отчего-то нерешительно мнущегося на пороге, и кивнул в сторону высокого дубового стула, стилизованного под барный.
- Ужин - сам видишь, - он развел руками, демонстрируя полный кавардак, царящий на столе, - сейчас пиццу закажу. А пока только кофе, извини.
Дженсен покачал головой, отказываясь.
- Ну и чего ломаешься? Я вот, к примеру, голоден как собака.
Джаред вновь уткнулся в импровизированное «поле боя», в которое превратилась его навороченная плита. И вот нафига, спрашивается, люди вбухивают столько бабок в подобные вещи, если и готовить-то толком не умеют? Джаред пожал плечами, будто услышал последнюю мысль:
- Я, вообще-то, редко готовлю. Ничего в этом не смыслю, - сказал он, не оборачиваясь.
Дженсен зачем-то понимающе покивал головой, будто у Джареда имелись глаза на затылке и он вправду мог видеть это мнимое сочувствие.
Тишина, воцарившаяся в комнате, была неуютной и звенящей, навевая вполне себе рациональные доводы, что глупый, ничего не значащий треп в постели был намного содержательней, чем эти неуклюжие попытки завести нормальный разговор. Джаред продолжал отскребать что-то от дна кастрюли, а Дженсен разглядывал его с нескрываемым интересом, пытаясь выдумать предлог, чтобы свалить из этой квартиры подальше, и решая, по возможности, в будущем тщательнее выбирать партнеров для секса.
- Насмотрелся? – тихий вопрос заставил его вздрогнуть.
Дженсен поднялся, отодвинув чашку с недопитым кофе.
- Я пойду…
Он почти дошел до арки, соединяющей кухню с прихожей, когда стремительно пересекший эти жалкие четыре метра Джаред сграбастал его, крепко вжав в собственное тело, и поцеловал.
Дженсен застонал от напористой грубости, с которой Джаред мял его губы, будто не целовал вовсе, а бил, крепко удерживая лицо в ладонях и не позволяя сдвинуться ни на миллиметр. Он теснил Дженсена к стене: телом, ртом, болезненными поцелуями - вынуждая принимать все это без остатка, до самой, мать его, последней капли.
Сердце колотилось где-то в горле, грозя выскочить к чертовой матери. Он дышал рваными урывками, намертво вцепившись в растянутую ткань джаредовой футболки, сам подставлялся под его губы, запрокинув голову и напрочь позабыв обо всем, кроме этого неправильного, болезненного удовольствия, растекавшегося огненными вспышками от губ к сердцу и ниже, куда-то между копчиком и пахом.
- Куда же ты собрался, Джен? М-м? – Джаред отлип, наконец, от его рта, шепча в шею свою, ставшую такой нужной, чепуху. – Мы ведь с тобой только начали…
Он рванул молнию на ширинке одной рукой – залихватски так, сноровисто, будто мастер-класс показывал.
- Смотри, детка… смотри на меня. Смотри, как я буду делать это…
Он опустился на колени, сдирая с Дженсена джинсы, стреножив проклятой тканью. Дженсен качнулся, едва не упав, и часто задышал, чувствуя первое уверенное касание языка.
Джаред не церемонился, забирая сразу глубоко, не заморачиваясь нежными прелюдиями и неторопливым разогревом, он просто открыл рот пошире, позволяя Дженсену самому задавать темп. Дженсен двигался, скользя повлажневшими пальцами по стене, в попытке хоть как-то удержаться и не сбиться с чертового ритма. Он смотрел на припухшие губы, плотно обхватившие его где-то на середине, на влажно поблескивающие дорожки слюны, на собственную головку – приоткрытую, налитую, которую терзал сейчас этот наглый, грязный рот. И он вскрикнул, когда охуенно горячий язык скользнул по самому краешку, сперва неуверенно – пробуя, а затем – все чаще, будто вензеля выписывал. Часто, горячо. Просто идеально.
Хотелось орать, нести порнушную чушь, крыть матом, оттрахать и двигаться…двигаться, вбиваясь на полную, до самого конца и глубже.
Заходящее солнце золотило хромированные ручки шкафчиков, мерцало рябью всполохов на стекле, заливая кухню угасающим ярким теплом.
Дженсен кончил только от этого. От одного, мать его, вида коленопреклоненного парня с запутавшимися в волосах алыми закатными лучами.
Джаред поднялся, придерживая его за плечо, и поцеловал, делясь горьковато–пряной на вкус спермой. Поровну, блядь. Пополам. По-братски. Чтобы не капли не пролилось между их тесно сомкнутыми губами.
***
Значительно позже, когда разносчик доставил пиццу, к слову - вполне сносную, и свалил, получив двадцатку на чай, Дженсен наконец-то смог посмотреть Джареду в глаза.
- Задержишься?
- О‘кей, но ненадолго.
Джаред улыбнулся.

Часть пятая и последняя, в которой герои все же занимаются этим славным делом, а автор потирает уставшие руки.

~5~
Говорить стало не о чем где-то на шестые сутки их безвылазного пребывания в квартире. Дни, казалось, смешались в одну большую лепешку из безделья, коротких перерывов на еду, сон, душ и вновь следовавшие за ними сексуальные эксперименты. Джаред вел себя по-прежнему: расхлябано и нахраписто, не допуская ни малейшего противоречия собственным словам и поступкам, маскируя за этой наглостью неосознанное желание, признаться в котором было дико страшно. Впрочем, в одном они сошлись, что говорится, единогласно: до полноценного траха дело так и не доходило, а все эти обжимания, минеты и взаимовыручающая дрочка – только разжигали аппетит, принося обоим лишь кратковременное удовлетворение.
Проснувшись в очередной раз, Джаред застонал, принимаясь разминать затекшие мышцы.
Послеполуденная тишина, обосновавшаяся в его квартире, отчего-то навевала жутчайшее уныние. Он оглядел комнату в поисках единственного источника развлечения и обнаружил Дженсена, уютно устроившегося в кресле. Почему-то захотелось просто смотреть на него сейчас: взъерошенного, заросшего, в одной лишь рубашке на голое тело, неподвижно замершего и явно напряженно обдумывающего что-то, судя по тому, каким отстраненно-далеким был его взгляд и как задумчиво он прикусывал нижнюю губу.
«О чем думаешь?» - было до того банально бабским вариантом, что Джаред так и не смог заставить себя спросить. «Продолжим?» - было еще глупее, и Джаред разозлился, чувствуя необходимость сказать хоть что-нибудь, но не зная, как облечь в слова сотню домыслов и вопросов, главным из которых точно был «Ты ведь не хочешь…». На «уйти» у него бы язык не повернулся, хотя спросить явно стоило – не нравилась ему эта задумчивая отстраненность и вынужденная тишина, которую никак не могут разбавить ничего не значащие разговоры двух совершенно непохожих друг на друга людей, волей случая оказавшихся в одной постели.
Где-то в гостиной часы отбивали четкий холодный гимн уходящему дню, за приоткрытыми окнами раздавался мерный, уютный шум большого города, а Джаред так и продолжал рассматривать, казалось, застывшего в кресле парня и мучился от невозможности спросить о том, что почему-то за последние пару дней стало волновать его больше, чем что бы то ни было до этого.
Дженсен встрепенулся, переводя взгляд на постель, и замер. Они смотрели друг на друга едва ли не с минуту, пока сглотнувший комок в горле Джаред не откинул одеяло, а Дженсен быстро и даже как-то отчаянно, словно в омут бросался, не пересек злополучные пару метров и не положил ладонь на чужое влажное от пота плечо, удерживая.
- Лежи, - сказал он.
И Джаред послушался.
***
Было странно, как-то до одури, а еще почему-то безумно правильно. Никогда раньше Джаред не позволял кому бы то ни было доминировать в постели. Тут даже не приоритеты играли роль, а банальное чувство противоречия. Но Дженсен… Дженсен был удивительным. Он не давил, не вынуждал, не демонстрировал превосходство. Он просто вел: неуверенно, но в то же время решительно, заставляя Джареда ощущать жар в теле и уютное, щемящее тепло в груди.
Джаред зашипел, не в силах выдержать этот сгусток непонятных эмоций. Дженсен прижал его руки – не сильно, но ощутимо, продолжая тереться всем телом о джаредову кожу – неспешно и чувственно, будто пропитывая собственным запахом.
Неудобно извернувшись, Джаред поцеловал его, чувствуя, как ноют плечи и шея, как не хватает дыхания, как шумно, с присвистом, дышит Дженсен – и не мог оторваться, сдвинуться или отцепиться наконец-то от сухих, с колючими трещинками, губ.
Дженсен склонился, все так же удерживая его своим телом, и прошептал в самое ухо, вынуждая всхлипнуть и едва ли не мостиком выгнуться на чертовой постели:
- Давай.
Джаред застонал, высвобождая руки и с силой притягивая его к себе, целуя покрасневшие щеки:
- Как? Как ты хочешь? Так может быть больно…
От осознания, что сейчас он станет первым - напрочь рвало крышу, словно замкнулась какая-то иррациональная схема-связка.
- А то я не знаю, - огрызнулся Дженсен, упрямо пряча лицо в изгибе джаредового плеча.
- О’кей, детка, прости… ложись вот так…я…ох, черт! Дженсен, смотри…смотри на меня.
Дженсен отворачивался, явно испытывая жутчайший дискомфорт, и попросил охрипшим изломанным голосом:
- Задерни шторы.
Джаред сорвался с места и едва не грохнулся, запутавшись ногой в одеяле.
- Чертова тряпка!
Дженсен рассмеялся. И если бы этот смех не прозвучал настолько натянуто-истерично, Джаред бы поверил, что Дженсен действительно нихрена не боится.
Смазки в ванной не нашлось. Хрен его знает, куда Джаред засунул злополучный тюбик. Он лихорадочно шарил по полкам, сметая всякие банки-склянки, пытаясь найти хоть что-нибудь, что могло бы им подойти, и понимал – насколько нелепо и смешно выглядит, мечущийся по комнате словно тигр в клетке, будто они тут не трахаться собирались, а совершать прыжки с парашютом.
- Сейчас…я не сильно, обещаю…
Дженсен шипел, дергаясь на скользких пальцах и больно царапая джаредово плечо:
- Прекрати…это…
Джаред замер.
- Вытащить?
- Нет, - Дженсен сжал в кулаке уголок простыни, - прекрати говорить со мной…так…
- Но…
-Заткнись! – он уперся пятками в матрац, до конца насаживаясь на пальцы, и всхлипнул от боли, неосознанно подаваясь вперед, в попытке избавиться от этого ощущения и попадая прямиком в сильный джаредов кулак, тут же принявшийся дергать и мять его поникший член.
Через пару рывков Джаред просто распластал Дженсена по постели и, не в силах сдерживаться, провел головкой по взмокшей коже между ягодиц.
- Можно…можно мне? Пожалуйста…я…
Дженсен всхлипнул и отрицательно замотал головой, двигаясь навстречу как заведенный. Прямо ни дать ни взять парадокс – Джаред тихо рассмеялся.
- Можно? – он прижался губами к горячей коже за ухом, шепча бесконечные увещевания, и почти наполовину вошел в восхитительно тугую задницу.
- Нет…нет…
Дженсен всхлипывал, шипел свое «нет» и продолжал подаваться в каком-то собственном рваном ритме. Джаред не торопил, хотя, блядь, сдерживался уже из последних сил, давая Дженсену возможность слегка привыкнуть к болезненно-распирающему ощущению.
- Все, детка? – он зашипел, пережимая себя у основания, и попытался ненадолго отвлечься от непрестанно ерзающего Дженса. Что там у нас? Шкаф, окно, картина на стене – главное, не забывать дышать.
- Нет…
Вот зануда! Джаред слегка толкнулся, крепко придерживая застонавшего Дженсена.
- Ну тише…тише…сейчас…
Дженсен отвернулся. Видимо, всем этим джаредовым заверениям он больше не доверял.
***
Странный ритм: щемящий, разрывающий легкие от нехватки кислорода, будто падаешь с ужасающей высоты и не можешь замедлиться. Джаред слишком спешил, будто боялся не успеть. Толчки становились все более резкими, глубокими. Какими-то одуряющими. Он всхлипнул, почувствовав, как Дженсен царапает его спину, пытаясь заставить притормозить, и не смог остановиться.
Он кончил позорно быстро, всего через пару толчков, не в силах сдерживаться, просто от осознания того, что делает это с Дженсеном – горячо, обильно, густо, будто и не кончал до этого по пять раз на день. Стыдно не было, тем более что возмущенный Дженсен просто повалил его на спину, целуя в губы почти до крови и резко дергая кулаком по собственному стояку. Джаред просто прижал его покрепче и сжал пальцы поверх чужих, в два рывка доводя Дженсена до болезненно-иссушающей разрядки.
***
- Мне нужно идти.
Сил на злость не оставалось. И в самом деле, чего он хотел – запер парня у себя дома, никуда не отпускал больше чем на пару минут, контролировал каждый шаг – тут кому угодно надоест, тем более что Дженсен на роль эдакой виктимной сучки явно не подходил.
- Не держу, - буркнул он, вставая с постели и направляясь в ванную отлить, - где выход - знаешь.
Слова Дженсена, закинувшего руки за голову и рассматривающего его изучающее - насмешливым взглядом, заставили Джареда замереть на пороге.
- Отлично, жди меня к восьми, - он встал, поморщившись, и осторожно потер поясницу, - и освободи, наконец, пару полок в шкафу от своего барахла.
Джаред продолжал таращиться на него, как если бы вдруг заговорил холодильник.
- И кстати, чтоб ты знал - я совершенно не выношу, когда меня называют деткой.

Acta est fabula!

запись создана: 23.02.2012 в 00:08

@темы: J2, Слеш, Завершен, RPS, Мини, NC-17

---

Oral Fixation-fest

[SPN fanfiction]

И очнулась я сейчас, закусила огурцом кофе со сливками и решила: быть рекфесту!

Очень три простых для понимания лозунга лягут в основу развлечения:

1) Принимаются только рецензии с обсуждением ТЕКСТА, но не автора.
2) Имеешь МНЕНИЕ? - имеешь ПРАВО его ВЫСКАЗАТЬ!
3) Не хочешь говорить ПРАВДУ в лицо? - Напиши АНОНимно.

Отзывы выкладывать только на тексты, которые находятся в общем доступе (форумы и сообщества)
Реки будут проходить премодерацию - я буду бдить, чтобы аноны не говнякали личность автора.
Проходить фест будет с 25 февраля по 10 марта.

Как это работает?

Вы пишите отзыв на текст, где указываете:
1) Название текста
2) Автора
3) Ссылку
Заходите на сообщество с аккаунта oralfixation (логин - oralfixation, пароль - oralfixation)
Создаете запись в сообществе, в которой говорите все что пожелаете.

На время проведения феста включена премодерация записей.
Я убеждаюсь, что вы не поливаете дерьмом личность автора и выкладываю рек анона.

ПРОФИТ!!!!1

Баннеры:
Распространение баннеров приветствуется!!1

<a href="http://www.diary.ru/~SPNfanfiction/p173186613.htm" target=_blank><img src="http://static.diary.ru/userdir/2/9/2/8/2928203/73671084.gif" border="0" title="Oral Fixation-fest"></a>

<a href="http://www.diary.ru/~SPNfanfiction/p173186613.htm" target=_blank><img src="http://static.diary.ru/userdir/2/9/2/8/2928203/73671086.gif" border="0" title="Oral Fixation-fest"></a>

запись создана: 21.02.2012 в 11:07

@темы: Внимание, говорит Импала!

---

Лабиринт

[Emily May]

Название: Лабиринт
Автор: miss_ank.
Жанр: Мистика, ужасы, слэш, драма и прочее.
Рейтинг: Nc-17.
Персонажи: Дин/Сэм, ОЖП, ОМП.
Дисклеймер: Кесарю - кесарево, мальчики - создателям, мне - мировая слава
Содержание: Новое дело братьев Винчестеров, в процессе расследования которого они лучше узнают друг друга.
Размер: Миди.
Предупреждения: Мат, секс, первый раз.
От автора: Мой личный кинк: юст Сэма в отношении брата, с хэппи-факинг-эндом. Второй фанфик на этот кинк. И, я думаю, не последний Ну и мистика само собой.
В процессе написания буду выкладывать новые части.

Часть 1

Мэй Фаррел открыла глаза, в первый момент удивившись внезапному пробуждению, - её словно что-то толкнуло изнутри, там, где рваным ритмом заходилось сердце. Она села на постели, натянув одеяло повыше и пытаясь успокоиться; это не был дурной сон, после которого обычно просыпаешься в поту и слезах, - здесь было что-то другое, похожее на острое неприятное предчувствие. Мэй обвела взглядом комнату, в полумраке походившую на склад заброшенных теней, которые создавали хаос; в нём смутно угадывались очертания комода, большого зеркала над ним, резной спинки кресла, доставшегося в наследство от бабушки, силуэта человека на фоне окна...
Человека на фоне окна?!
Мэй подпрыгнула, взвизгнула и вытаращенными от ужаса глазами уставилась на тёмное пятно - оно не шевелилось, словно кто-то вырезал из его из чёрной бумаги и шутки ради приклеил к занавескам. Сердце жалко трепыхалось где-то в горле, мешая дышать.
-Кто здесь? - пискнула Мэй, осторожно отползая на дальний конец кровати.
Тишина. Пугающий силуэт не двигался. Возможно, это просто игра света, подумала Мэй и ухватилась за эту мысль как за спасательный круг. А раз так, значит нужно просто включить ночник, и морок исчезнет. Привидений не бывает, если в них не веришь. А Мэй Фаррел в свои тридцать лет считала себя законченной реалисткой и не верила ни в Бога, ни в чёрта, ни тем более в любовь.
Она осторожно протянула руку, нашарила выключатель и щёлкнула.
Ничего не произошло.
Стоп, детка, сказала она себе. Никакой паники. Просто отошёл контакт. Так бывает. попробуй ещё раз, только спокойно.
Она попробовала. Свет не зажёгся.
Мэй почувствовала, как паника затапливает её как океанский прилив - медленно, но неотвратимо; где-то в глубине души она осознавала, что очень скоро справиться с ней будет тяжело, и запаниковала ещё больше, щёлкая и щёлкая выключателем. Тени вокруг сгустились, заполняя спальню густым душным облаком, и она больше не видела ничего вокруг, кроме одного-единственного тёмного пятна.
Силуэт колыхнулся, словно от порыва ветра, и медленно двинулся к ней.
Так громко Мэй Фаррел не кричала никогда в жизни.

***

Дин Винчестер, откинувшись на спинку пассажирского сидения “Импалы”, с наслаждением ел огромный гамбургер, щедро сдобренный горчицей и майонезом, но упаси Боже Сэму было последовать его примеру: старший брат немедленно выставил бы его из машины и запретил даже приближаться к ней, пока не доест. Поэтому Сэм отправился за кофе в придорожную забегаловку, по пути размышляя о том, каким образом он ступил на мрачный путь вселенской несправедливости и отчего на этом пути вот уже полгода не встретился ни один съезд в сторону.
Он вошёл в маленькое душное помещение, под завязку заполненное летним зноем, непередаваемыми ароматами кухни и слабым запахом кофе, который пробудил в Сэме смутную надежду на лучшее. Ни одного посетителя, за исключением снулых от жары мух. За стойкой на высоком табурете сидела девушка в выцветшей форменной блузке и фартуке и увлечённо читала газету. На звук открывающейся двери она даже не среагировала.
-Привет, - сказал Сэм и широко улыбнулся, зная, как его природное обаяние, что бы там ни говорил Дин, действует на особ женского пола. Девушка рассеянно подняла голову и неприветливо уставилась на него, явно недовольная, что её оторвали от чтения. Если бы не угрюмое выражение лица, её можно было бы назвать хорошенькой, и Сэм решил попытать счастья ещё раз.
-Не сделаете пару кофе с собой, пожалуйста? - улыбаясь ещё шире, попросил он, и был вознаграждён недовольным вздохом; девица слезла с табурета, вытерла руки о фартук и поплелась к кофеварке. Cэм проводил её взглядом и уставился на газету перед собой, размышляя, отчего ему сегодня так не везёт. Впрочем, Дина последнее время женский пол тоже не баловал, но отчего-то этот факт старшего Винчестера не особенно парил. В отличие от Сэма, который, устав от вечных подколок брата, стал терять уверенность в своей неотразимости. Если она вообще когда-то была, эта уверенность.
Его взгляд лениво скользил по броским заголовкам, пока внезапно не зацепился за заметку на развороте: ОДИНОКАЯ ЖЕНЩИНА ИСЧЕЗЛА ПРИ СТРАННЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ. Сэм привык, что первое впечатление обычно является самым верным, поэтому быстро пробежался по тексту: тридцатилетняя Мэй Фаррел, одинокая незамужняя владелица большой фермы в пяти милях от Ривер Хилл, бесследно исчезла прошлой ночью. Приходящая горничная обнаружила разобранную постель, скомканную ночную сорочку и пятна крови на подушке, но полицейские не нашли более явных следов борьбы. Дом был закрыт изнутри на два замка, горничная сообщила полиции, что Мэй Фаррел всегда так делала. Дверь в спальню была не заперта, окно слегка приоткрыто и зафиксировано щеколдой. Отпечатков пальцев, кроме самой Мэй Фаррел, обнаружено не было. Полиция разрабатывает различные версии произошедшего, не исключая нападение с целью ограбления, похищение с целью выкупа и прочую белиберду, которую сочиняют, когда заходят в тупик.
Сэм сгрёб газету, забрал стаканчики с еле тёплым кофе, кинул на стойку деньги и выскочил за дверь, в жаркое марево июльского вечера в Оклахоме, игнорируя возмущённый вопль девицы: “Эй, ты, придурок, моя газета!”. Дин дремал в машине, опустив окна и врубив на полную своё любимое рок-радио, поэтому Сэм подкрался незамеченным и с наслаждением огрел брата по лбу свёрнутой в трубочку газетой. Тот, матерясь, подскочил, как ужаленный, и Сэм довольно хмыкнул, невольно любуясь загорелым лицом Дина, которое не портило даже выражение крайнего недовольства; иногда у него проскакивали постыдные мысли насчёт старшего брата, но Сэм старательно гнал их прочь - он знал, как далеко его может завести воображение, поэтому и боялся лишний раз смотреть. Когда Дин рядом, только руку протяни. И одновременно так далеко, что до Луны, наверное, ближе.
-Ты не охуел ли? - недовольно проговорил старший Винчестер, забрал у брата стаканчик с кофе, сделал глоток, поморщился и выплеснул пойло в окно - Сэм едва успел отскочить. - Скажи честно, ты убил бармена и приготовил эту дрянь сам?
-Конечно, - проговорил Сэм, садясь за руль и пристраивая свой стакан рядом. - Чтобы тебя порадовать. Кофе в машину и всё такое. Романтика...
-Нахуй такую романтику, - Дин всё ещё дулся, и Сэму ужасно захотелось потрепать его по щеке, но он знал, что рискует схлопотать по физиономии, поэтому ограничился тем, что кинул брату на колени газету.
-Ладно тебе. Вот, прочти. Заметка про пропавшую фермершу.
-Симпатичная, - прищурился Дин, разглядывая фотографию.
-Ты её главное найди, - ехидно сказал Сэм. - И она, я уверен, с тебя не слезет.
Дин проигнорировал шутку брата, хмуря брови и сосредоточенно изучая статью.
-Да, - наконец произнёс он, свернув газету. - Похоже, наше дело.
-Какой ты проницательный.
-А ты пиздец какой доставучий.
-Вот и поговорили, - ухмыльнулся Сэм, выезжая на ровную пыльную ленту шоссе, к над которым дрожало марево раскалённого воздуха. - Здесь всего пара миль до города. Едем?
-Ты не устал задавать бессмысленные вопросы? - поинтересовался Дин, нацепил солнечные очки, скрестил руки на груди и отвернулся, лениво глядя в окно; тёплый ветер трепал его короткие волосы, уходящий солнечный свет ложился на кожу смуглым золотом, и за одно видение этой захватывающей дух красоты во всём - в чертах лица, повороте головы, мягкости губ - можно было простить любую несправедливость. И Дин это прекрасно осознаёт, подумал Сэм не без горечи. Осознаёт и пользуется, как последняя сволочь.
Он прибавил газу, и “Импала” с рёвом врезалась в пылающий закат.

Часть 2

***
Ночь - время воров, убийц и братьев Винчестеров; под покровом темноты им удалось пробраться на ферму Фаррелл, которая, к слову, не слишком-то ревностно охранялась, если не брать в расчёт сладко спящего стража порядка в полицейском джипе.
Жёлтые ленточки ограждения перетягивали дверной проём не хуже паутины, и Дин вполголоса выматерился, пролезая между ними. Сэму этот пируэт дался с ещё большим трудом, с его-то ростом, но в отличие от брата он безропотно сносил все неудобства тайного вторжения. К тому же его глодало смутное беспокойство - словно бы здесь, в этом старом доме, который казался огромным снаружи, а внутри весь состоял из хаотического нагромождения коридоров, закутков, маленьких нелепых комнат, - словом, в этом доме, в пыльном жарком воздухе, затаилось зло, которое ждало своего часа. Сэм вполголоса поделился своими соображениями с Дином, пока они поднимались на второй этаж по удивительно скрипучей лестнице.
-Ты говоришь, тут есть зло? - старший Винчестер поднял брови. - Братишка, тут не надо быть ясновидящим, чтобы жопой почуять, что этот дом по самую крышу набит какой-то чертовщиной. У меня от порога мурашки по спине.
При этих словах Сэму немедленно захотелось провести рукой вдоль позвоночника Дина - от шеи, через лёгкий прогиб в пояснице, где в жару над поясом джинсов выступают капли пота, до твёрдых ягодиц... и обратно, вверх, к основанию затылка, поросшего коротким русым ёжиком. В свете фонаря обращённое к нему лицо Дина выглядело зловещим, и Сэм поспешно отогнал от себя несвоевременные дурные мысли.
-Что мы делаем, если понимаем, что в доме поселилось зло? - пробормотал Дин, ловко орудуя отмычкой в замке двери, ведущей в спальню Мей Фаррелл. - Мы изучаем...
-...историю дома, выясняем, не было ли подобных случаев в прошлом, и проводим ритуал изгнания демона...
-...поняв, что он собой представляет, - закончил Дин и отворил дверь. - Прошу, Сэмми, - галантно поклонился он, пропуская брата вперёд. - На аудиенцию к чертовщине - только после вас.
-Придурок, - беззлобно бросил Сэм, шагнув в душный сумрак спальни.
Мэй Фаррел предпочитала простоту на грани с аскетичностью: мебель чётких геометрических форм, ничего лишнего, никаких цветов-вышитых салфеток-плюшевых мишек или, на худой конец, картин или постеров на голых стенах. Комод, старое кресло, зеркало в ногах кровати; само ложе, сделанное из грубо отёсанного дерева, казалось жёстким и неудобным. Словно Мэй наказывала себя за что-то, подумал Сэм, обводя комнату лучом фонарика. Будто сознательно лишала себя любых проявлений тепла и уюта, сделав спальню похожей на монашескую келью.
Дин прокрался к окну, внимательно осмотрел подоконник, пол, прилегающую стену. Выглянул на улицу, хмурясь, прикинул расстояние до земли.
-Если Фаррел не обладает способностью к левитации, вряд ли она покинула дом таким путём.
Сэм осветил фонариком крохотные тёмные пятнышки на подушке; наволочку увезли полицейские, но следы крови отпечатались на чехле.
-Похититель - или кто бы это ни был - явно перестарался, - заметил он мрачно.
Дин рыскал по ящикам комода, с холодным любопытством ворошил бельё.
-Она жила одна? - поинтересовался он, растягивая на пальцах невесомые трусики. - Значит, её стопудов кто-то навещал. Такие штучки для себя не надевают, можешь мне поверить. - Он прищёлкнул языком, кинул трусики в ящик и, нагнувшись, посветил фонариком вглубь. - Ну-ка, что тут у нас... Вибратор? Анальная смазка? - Он сунул руку, пошарил в глубине ящика и извлёк на свет фонаря небольшую шкатулку, запертую на ключ.
-Семейные тайны Фаррел? - поинтересовался Сэм, прикоснувшись к вензелю в виде буквы F на резной крышке.
-Выясним, - Дин опустил шкатулку в рюкзак и поманил брата за собой. - Пошли, быстро посмотрим, что там внизу, и уберёмся отсюда, пока коп внизу не удумал сделать обход. Ты что-нибудь чувствуешь? - Он обернулся и оказался неожиданно близко к Сэму, у которого моментально закружилась голова.
-Ага, - сказал он, не сводя взгляда с лица Дина.
-Что “ага”? - рассерженно зашипел старший Винчестер. - Хватит пялиться на меня как дурак. Я тебя спрашиваю, чувствуешь ли ты присутствие?
-Слабо, - признался Сэм. - Здесь определённо что-то есть, но оно прячется. Не хочет, чтобы его обнаружили раньше времени.
-Что ж, рано или поздно ему придётся познакомиться с нами, - пожал плечами Дин, погасил фонарик и выскользнул в коридор. Сэм не успел выйти следом, как брат в панике развернулся и буквально затолкал его обратно в спальню. Бешеные зелёные глаза сверкали в темноте как у напуганного кота.
-Блядь, Сэмми, коп идёт... Я видел свет на лестнице!
-Окно...
-Там отвесная стена, мы свернём шеи.
-Можно спрятаться...
-Не пори чушь, - сердито прошипел Дин. - Давай сюда!
Он втащил Сэма в небольшую комнатку напротив, пустую, если не считать пары ящиков на полу; оттуда дверь вела в ещё один коридор, который круто сворачивал влево и упирался в низкую дверь. Отворив её, братья очутились в низкой длинной комнате, уставленной тёмной старинной мебелью, что делало помещение похожим на музейный зал. Пропетляв между венскими стульями и лакированными комодами, Дин и Сэм очутились у застеклённой двери на веранду.
-Ёбаный лабиринт! - запыхавшись, проговорил Дин, осторожно крадясь следом за Сэмом по периметру дома. - Похоже, Фаррел жила тут в паре комнат, а в остальные даже не заглядывала. Зато нам пришлось...
Позади раздались громкие голоса: полицейские обнаружили следы вторжения и шли по следу, что было нетрудно - при таком слое пыли на полу.
Сэм перегнулся через парапет и с сомнением посмотрел вниз.
-Если встать на этот выступ, можно...
-Да ради всего святого, Сэмми! - Дин перекинул ногу через ограждение, сердито сверкнув глазами. - Может быть, ты ещё формулу мне тут напишешь? Давай за мной, живо!
Когда полицейские выскочили на балкон, братья уже ломились через кусты к просёлочной дороге, на которой стояла “Импала”. Сэм прихрамывал - сказывалось неудачное завершение прыжка с крыши флигеля. Дин беспрестанно ругался сквозь зубы, волоча тяжёлый рюкзак. Но их никто не преследовал, вслед не стреляли и не требовали остановиться. Сэм списал это на лень и пофигизм местных копов, которые, живя в глубинке, привыкли философски относиться к досадным мелочам, вроде непрошеных гостей на месте преступления.
Так что можно было сказать, что ночной рейд закончился более-менее удачно.

Часть 3

***
Дональд Хьюз и его напарник Мэтт Блейк, отдышавшись, направились обратно к лестнице; орать и стрелять было бесполезно, в такой-то темноте. Да и в злой умысел пробравшихся в дом типов Блейк не верил - он считал, что так развлекаются местные подростки, и охотно поделился с Хьюзом этими соображениями.
-Ага, - отозвался Донни. - На спор, поди, влезли.
-Здесь и заблудиться можно, - заметил Блейк, открыв дверь и обнаружив за ней очередной отрезок узкого коридора. - Мы ведь отсюда пришли?
Хьюз нахмурился и зашарил по стене в поисках выключателя.
-Что за дом, мать его... - пробормотал он. - Снаружи и не скажешь, что внутри всё скручено, как змеиный клубок. Слышь, Блейк, посвети мне, не вижу, где тут свет включается...
Луч фонарика зашарил по стенам, покрытым старыми выцветшими обоями; древние фотографии в тёмным простых рамках постепенно, по мере продвижения копов по коридору, сменяли гравюры и блеклые акварели. Воздух был странно неподвижен, словно застыл в пыльном безвременье, и Блейк потянул носом.
-Хьюз, - окликнул он напарника, который осторожно шёл впереди, настороженно положив руку на кобуру. - Ты уверен, что мы пришли отсюда?
Коридор стал уже, они шли по нему, казалось, целую милю. Луч фонарика выхватывал из мрака останки мебели, лохмотья обоев, куски штукатурки на полу.
-Блядь, Мэтт, - Хьюз остановился, дрожа. - Мы походу заблудились с тобой. Кому расскажи - не поверят. - Он неуверенно хохотнул, и зловещая тишина поглотила его робкий смех. Блейк почувствовал, как по спине ползут мурашки. Он обернулся. За его спиной сгустилась тьма.
-Отец... - прошептал Хьюз, облизывая губы и дико озираясь. - Отец мне рассказывал кое-что... Об этом доме. Я вспомнил.
-Что? - почти взвизгнул Блейк. Фонарик мигнул и погас, темнота, как плотный пыльный мешок, обрушилась на головы полицейских, и Донни Хьюз вскрикнул.
-Блядь, Мэтт!
-Донни! Донни, здесь кто-то есть!
Истерический вопль Блейка хлестнул по ушам, вызывая дикую панику, и Хьюз ломанулся вперёд, не разбирая дороги и натыкаясь на мебель. Он бежал, а коридор казался бесконечным, и он чувствовал себя грёбаной Алисой, которая летит в бездонный колодец, и страх звенел у него в голове, эхом повторяя слова отца: “Этот дом сожрал многих, Донни”.
Он сожрёт и тебя.

***
В крошечном номере мотеля на окраине Ривер Хилл Дин, закусив губу от напряжения, крохотной отмычкой ковырял в замке шкатулки, а Сэм наблюдал за ним и периодически ловил себя на том, что перестаёт думать о загадочном исчезновении Мэй Фаррел, а все его мысли, будто железные опилки к магниту, стягиваются к Дину. Он молча любовался серьёзной гримасой на лице брата, крохотной складкой, залёгшей между бровей, длинными тёмными ресницами, тень от которых падала на щёки, губами, мягкими, чуть поблёскивающими от того, что Дин в задумчивости облизывал и кусал их. Сэм страдал и наслаждался - он ловил кайф от того, что позволяет себе запретные мысли, и тут же корил себя за них, желая провалиться сквозь землю от стыда. А Дин словно не замечал ничего - ни взглядов, ни мимолётных, будто случайных прикосновений... и Сэм не уставал благодарить всех известных ему богов, что они обделили его старшего брата проницательностью в любовных делах. Дин, думал он, рисуя бессмысленные каракули на газете и глядя, как тот корпеет над шкатулкой, Дин, это всё неправильно, прости меня, но я ничего не могу с собой поделать. Я буду молчать, буду смотреть, но никогда не скажу тебе ничего, никогда, Дин. Никогда не скажу тебе, как мне хочется поцеловать тебя, дотронуться до тебя по-настоящему, услышать твой стон, почувствовать, как ты кончаешь... узнать тебя, связать тебя путами крепче любой братской любви - стать единым целым с тобой, Дин.
Сэм поспешно убрался в тень - лицо полыхало, и он спрятал его в ладонях. Дин поднял голову и, нахмурившись, взглянул на него.
-Что с тобой, Сэмми?
-Всё в порядке.
-Ты какой-то странный...
-Нормально всё! - проговорил Сэм и медленно выдохнул, успокаивая дыхание. - Получается?
-Почти. Тут хитровыебанный замок, с секретом. Но мы и не такие ломали, - Дин подмигнул и вернулся к работе. Сэм схватил со стола стакан воды и залпом выпил, проливая капли на майку. Ему слегка полегчало, но чёртова эрекция никуда не делась. А Дин, как назло, скинул кроссовки, поджал ноги и высунул кончик языка.
-Так... - пробормотал он. - Вот оно. Минуточку, дамы и господа...
Щелчок прозвучал как выстрел, крышка откинулась на пружинке, являя выстланное истлевшим бархатом нутро шкатулки. Сэм склонился над столом, от волнения забыв про свой дикий стояк. Дин поднял на него горящие от охотничьего азарта зелёные глаза, оскалив зубы в улыбке, и вынул из шкатулки небольшую потрёпанную книгу в кожаном переплёте.
-Вот тебе и семейные тайны Фаррелов, - проговорил он. - Сейчас посмотрим, что к чему.
Его голос был довольным и слегка дрожащим от возбуждения.
-Это что-то вроде дневника, Сэмми. Смотри... - Он ткнул пальцем в первую страницу, на которой красовалось тщательно нарисованное чернилами фамильное древо Фаррелов начиная с середины восемнадцатого века. Основание древа выцвело до нечитаемого состояния, но верхушка - там, где ветвь Питера и Мэри Фаррел породила одинокий бутон в виде Мэй Фаррел - казалась нарисованной совсем недавно. Ещё две ветви - дядьёв Мэй и их жён - были тупиковыми: наследников у них не было. Династия Фаррелов иссякла.
Дин перевернул страницу. Мелкий почерк, небольшие рисунки. Любовно выписанная и проиллюстрированная кем-то из предков Фаррел история семьи, которую продолжали из поколения в поколение; неразборчивая бледная вязь постепенно превращалась в чёткие буквы, которые снова уходили в полустёртые фразы и вновь обретали ясность и аккуратность. Самые первые записи разобрать не представлялось возможным, хотя рисунок на одной из страниц был достаточно чётким: женская фигура в чём-то вроде савана, простёрла руки над несколькими тёмными фигурками, то ли защищая, то ли проклиная их; на заднем плане виднелись очертания дома, смутно напоминающие ферму Фаррел. От этого рисунка у Сэма отчего-то волоски на руках встали дыбом.
-Дин, - позвал он, поспешно вставая. - Ты будешь кофе?
-Неси, - велел Дин, изучая ветхие странички. - До утра нам надо разобраться с этим доисторическим барахлом. Я жопой чую, что тут мы найдём ответы на наши вопросы. И это... Сэмми! - Брат затормозил на пороге. - Пожалуйста, найди мне нормальный кофе. Такой, какой бы ты подал своей девочке в койку, - зелёные глаза насмешливо засияли, и Сэм, сглотнув, кивнул. Он снова не нашёлся, что ответить.

Часть 4

***
Когда Мэтт Блейк ввалился в полицейский участок Ривер Хилл, все присутствующие на мгновение утратили дар речи. В следующий миг секретарша бросилась звонить в скорую, а коллеги обступили Блейка и осторожно препроводили его к продавленному диванчику в холле. Кто-то метнулся за водой. Кто-то позвонил шерифу.
Роберт Хьюз выскочил из кабинета и вихрем слетел на первый этаж; крупный мужчина, двигающийся с удивительной грацией. Он протиснулся между коллегами и склонился над Блейком, который сидел на диване и безучастно смотрел в пространство перед собой.
-Мэтт! Мэтт, ты слышишь меня? Мэтти, что случилось?! Где Донни?
Блейк медленно повернул голову на звук голоса и облизал губы; гримаса ужаса, казалось, вросла в черты его лица, превратив его в жуткую зловещую маску, глаза были налиты кровью, голос звучал хрипло, будто Мэтт долго кричал.
-Здравствуйте, шериф, - прошептал он. - Донни просил передать, что больше не вернётся.
-Что ты такое говоришь?!
Блейк титаническим усилием воли сосредоточил взгляд на лице Роберта Хьюза.
-Он остался там, в доме, - объяснил он хрипло и закашлялся, вытирая слёзы. - Его забрали.

***

Пронзительный вой полицейской сирены врезался в предутреннюю тишину, и Дин вздёрнул голову, как собака, почуявшая дичь. Его глаза покраснели от бессонной ночи, но в отличие от Сэма, он имел достаточно бодрый вид.
-Что-то случилось, - констатировал он. - Снова. Там, на ферме Фаррел.
Сэм потёр лицо, зажмурившись.
-Надо ехать.
-Да, с учётом того, что мы выяснили, - Дин встал из-за стола и с хрустом потянулся. - Я сам съезжу туда, а ты дуй в городской архив и поищи информацию по семье Фаррел и особенно об этом доме. Если всё срастётся, мы будем знать, что искать.
Сэм кивнул, стараясь не смотреть на полоску загорелой кожи, мелькнувшую между краем футболки и поясом джинсов брата, и вышел, не оглядываясь. От усталости мысли путались, но он попытался собрать их воедино, какими бы ужасными или нелепыми они ни казались.
Родословная Фаррелов, насколько они поняли из книги, шла от Джошуа Фаррела коменданта небольшого форта, который позже превратился в городок Ривер Хилл. Заступив на свой пост в 1795 году в возрасте двадцати семи лет, Джошуа Фаррел, слывший очень религиозным, но беспринципным, жёстким, если не сказать жестоким, человеком, тут же объявил войну инакомыслию, под которым подразумевал процветающее в тех краях знахарство; местные жители не слишком доверяли врачам, предпочитая лечить недуги у некоей женщины Лилиан Фёрт, жившей в уединённой хижине на берегу реки. С трудом разобрав полудетский почерк то ли супруги, то ли дочери Джошуа Фаррела, которая скрупулёзно записывала деяния коменданта, братья пришли к выводу, что первым делом Фаррел вызвал на допрос Лилиан Фёрт. Спустя несколько дней её, по старинке, сожгли в поле за церковью, обвинив в колдовстве.
“Она прокляла их, Сэмми. Лилиан напустила проклятие на семью Фаррел и на дом, который они выстроили для себя на той земле, где было совершено убийство”.
Фаррел действительно построил огромную ферму, но ценой нескольких человеческих жизней: погиб кровельщик, придавленный упавшей балкой, несколько рабочих скончались от неизвестной болезни... Домочадцы Фаррела жаловались, что дом будто играет с ними - стены двигаются, комнаты и коридоры меняют своё расположение, мебель то появляется, то исчезает в запертых помещениях; дочь Фаррела не раз просила отца убраться из этого проклятого места, но Джошуа не внял её мольбам.
С тех пор семья Фаррел не покидала насиженного места. Дочери выходили замуж и селились с мужьями в огромном доме, сыновья приводили сюда жён, поколение за поколением оставляло свой след на ферме - картины, мебель, безделушки, часы, портьеры и прочие детали, призванные создавать уют, копились в лабиринтах бесчисленных комнат, постепенно вытесняя жильцов. Почему этот хлам никто не выбрасывал, Сэм понять не мог.
“Может быть, они чего-то боялись, братишка? И предпочитали ничего не трогать, лишь бы не сделать хуже?”
А им было чего бояться. Как стало ясно из записей, проклятие начало сбываться, когда бесследно исчезла внучка Джошуа Фаррела, Мэрилин, жившая на ферме с мужем и сыном. Запись о её исчезновении сделала её сестра Грета: братьям удалось разобрать, что Мэрилин играла дома с сыном, затем, по свидетельству мальчика, вдруг встала, сказала, что сейчас вернётся, вышла за дверь и бесследно пропала. Ни самой Мэрилин, ни её тела так и не нашли.
Сэм поёрзал на жёстком стуле и снова углубился в старые приходские книги и подшивки древних газет. Проклятие Лилиан снова сработало спустя несколько десятков лет - в конце девятнадцатого века исчез внук Мэрилин, Дориан Фаррел, оставив после себя двоих детей: сына Сэмюэла и дочь Анну. Сэмюэл погиб в девятьсот десятом, упав с лошади, а Анна вышла замуж и родила прабабушку Мэй Фаррел, Далилу. И снова таинственное исчезновение: дочь Далилы - Джейн, бабушка Мэй, - пропала в доме летом в середине пятидесятых. Её сын Колин вернулся домой с прогулки и обнаружил перевёрнутое кресло, пятна крови на полу и белый недовязанный шарф в коридоре. Полиция объявила Джейн Фаррел в розыск, но безуспешно; Колин пытался втолковать им, что дом был заперт изнутри, что мать боялась высоты и не могла покинуть ферму через окно, но копы настаивали, что Джейн похитили. Дело закрыли спустя несколько лет.
Колин женился. Родилась Мэй. И, согласно странной закономерности, исчезла. Точно так же, как и её далёкие предшественницы.
Сэм ещё раз перелистнул документы, чтобы удостовериться, что он понял верно.
Люди пропадали строго через поколение, достигнув тридцатилетнего возраста.
Он вернулся к началу, к отсканированным записям комендантского реестра конца восемнадцатого века. Пробежал глазами отчёт о казни Лилиан Фёрт.
В тот день, когда её привязали к столбу и подпалили хворост под её ногами, ей исполнилось тридцать лет.

***

-Шериф?
Роберт Хьюз вздрогнул и обернулся: перед ним стоял, сияя как начищенный серебряный доллар, крайне симпатичный молодой человек с зелёными глазами и лёгкой россыпью веснушек на загорелых щеках. В руках он держал толстый блокнот.
-Я - шериф, - медленно произнёс Хьюз, оглядывая парня с головы до ног. - А ты никак репортёр?
-Именно, - проговорил парень. - Винсент Фурнье, из “Ривер Хилл Трибьюн”.
-В прошлый раз была какая-то дамочка...
-Её уволили, - быстро пояснил молодой человек и протянул руку; зелёные глаза внезапно подёрнулись дымкой сочувствия. - Что-то серьёзное, шериф?
Роберт Хьюз поколебался мгновение, но потом махнул рукой: всё равно разнюхают, всё переврут, устроят дикий фарс из его личной трагедии... Он прочистил горло, проглотил горький ком и бросил быстрый взгляд на равнодушные подслеповатые окна фермы Фаррел, которая тёмным приземистым монолитом распласталась по земле за его спиной.
-Пропал Дональд Хьюз, - сказал он, стараясь чтобы голос звучал твёрдо. - Мой... сын.
-О, - репортёр поморгал и сочувственно дотронулся до рукава Роберта. - У вас есть предположения, как...
-Они с напарником, Мэттом Блейком, были в доме. Ночью. Им послышалось, будто внутри кто-то есть, и ребята пошли посмотреть. Утром в участок вернулся один Блейк. Он рассказал, что он... что Донни...
Дин понял, что старик сейчас сломается, и аккуратно, но твёрдо взял его за локоть.
-Послушайте, шериф. Ваши парни прочёсывают дом?
-Да, - Роберт безнадёжно пожал плечами. - Но...
Он что-то знает, подумал Дин, внимательно вглядываясь в измученное и усталое лицо шерифа. Он будто смирился с потерей сына - но чересчур быстро. Словно знал, что рано или поздно это случится.
-Вы не верите, что вашего сына найдут? - в лоб спросил Дин.
Хьюз поднял на него воспалённые глаза и высвободил локоть, отступая в сторону.
-Вы задаёте слишком много вопросов, - проговорил он хрипло и отвернулся. Дин несколько мгновений смотрел ему в спину, размышляя, стоит ли дожать старика, но передумал и отправился к “Импале”, поглядывая на дом Фаррелов, который будто следил за ним - бесстрастно, с лёгким холодным любопытством.
В кармане завибрировал мобильный.
-Сэмми?
-Дин, у меня куча новостей. Заезжай за мной в архив.
Дин улыбнулся, представив себе взволнованного брата - глаза горят, волосы встрёпаны, на скулах лёгкий румянец от возбуждения. Он любил, когда охотничий азарт овладевал Сэмом: в нём сразу же появлялось нечто до безумия притягательное, даже запах его тела становился иным - сладким, терпким, волнующим на уровне инстинктов, и Дину было, собственно говоря, наплевать на то, что все эти эмоции вызывали у него совершенно однозначную реакцию: острое сексуальное возбуждение. Если бы только Сэм знал, подумал Дин, невольно улыбаясь.
-У меня тоже кое-что есть, Сэмми, - проговорил он в трубку. - Выезжаю.

Часть 5

***
Разумеется, они никого не нашли. На втором этаже, в одной из комнат, пустой и гулкой, с ободранными обоями и выцветшими пятнами от картин, был обнаружен сломанный фонарик, нагрудная полицейская бляха и россыпь мелких пятнышек крови на пыльном полу. Помимо хаотических следов ботинок Донни и Мэтта, полицейские обнаружили отпечатки чужих подошв - двух пар кроссовок - которые вели через весь второй этаж к балкону и там обрывались. Кто-то действительно проник в дом - но им удалось сбежать.
В отличие от Донни.
Роберт, тяжело ступая, вошёл в свой кабинет, притворил за собой дверь, грузно опустился в кресло и обхватил голову руками.
Он столько лет играл с огнём, надеясь непонятно на что, что сейчас осознание потери не вызывало в нём ничего, кроме тяжкого недоумения: как он мог так поступить с собственным сыном? Почему он сам назначил его на это дежурство? Глупая бравада, желание доказать самому себе, что всё это чушь, в которую не стоит верить ни при каких обстоятельствах?
Он всхлипнул, чувствуя, что тонкая плёнка шока, затянувшая его разум, вот-вот прорвётся, и дрожащими руками полез в ящик стола. Нашарил какой-то небольшой предмет, вынул и уставился на него затуманенными от слёз глазами.
Единственный снимок, который остался у него из прошлого.
Он, молодой, улыбающийся, статный красавец, держит в объятиях женщину, которая в тот момент ещё любила его. Которая была беременна и ещё не знала об этом.
Несчастная сестра Колина Фаррела.
Диана.
Женщина из проклятого рода, подарившая ему сына Донни.

***
-То есть ты хочешь сказать, - жуя сэндвич, проговорил Дин, - что все они умирали в тридцать лет? Но если бы Лилиан захотела оборвать род Фаррелов, она бы сделала так, чтобы у жертв не оставалось наследников... Скажем, убивала их в нежном возрасте, пока не истребила все ветви.
-Значит, это в её планы не входило, - сказал Сэм, отпивая горячий кофе и морщась. - Значит, она хотела прибрать к рукам как можно больше Фаррелов. То, что они пропадали через поколение, это ни что иное, как её прихоть, возведённая в систему: будущие жертвы могли заранее знать, что обречены, что усиливало их мучения... но покинуть дом они не могли и даже не осознавали, что их держит. Проклятие Лилиан сбывалось как по часам, и в итоге...
-...она добилась логического конца: последняя из рода Фаррел, Мэй, исчезла, - Дин наколол картофелину на вилку и придирчиво осмотрел её, прежде чем отправить в рот. - Но есть одна несостыковка, Сэмми.
-Что ты имеешь в виду?
-Призраки точны в своих проклятиях, братишка. За каким хреном, позволь спросить, дом Фаррелов сожрал ни в чём не повинного сынка шерифа Хьюза?
-Держу пари, ему было ровно тридцать лет, - медленно проговорил Сэм. - И я, кажется, знаю, почему проклятие Лилиан коснулось его...
-Выкладывай, - жуя, велел Дин, и жестом попросил добавки у официантки.
-У отца Мэй, Колина Фаррела...
-Ха, как тот актёр!
-Да. Ну, в общем, у него была сестра. Немного не в себе. Психически неуравновешенная, страдающая галлюцинациями, но при этом очень красивая девушка. Её держали в местной лечебнице, но в период ремиссии отпускали домой. В семьдесят четвёртом она познакомилась с молодым Робертом Хьюзом, они провели лето вместе, но осенью её отправили в лечебницу с диким обострением - она едва не лишила себя жизни.
-Вот как. Продолжай.
-Оттуда она уже не вышла. А Хьюз уволился с работы и засел дома. Все думали, он пьёт по-чёрному, а он, оказывается, растил младенца. Сына Дианы Фаррел, которого отобрали у обезумевшей матери.
-И передали папаше... - медленно проговорил Дин, откладывая вилку. - Всё ясно. И откуда ты только всё это вызнал, а, Сэмми?
Младший Винчестер зарделся.
-Природное обаяние - великая штука, Дин. Местные старушенции, хранительницы архива Ривер Хилл последние лет пятьдесят, настолько истосковались по свежей крови, что вывалили мне все сплетни, которые знали. Роберт Хьюз явил изумлённой публике здоровенького годовалого малыша в семьдесят шестом безо всяких объяснений, но из деликатности никто не стал выпытывать, что и как, все понимали, откуда у Хьюза мальчишка. Историю замолчали. Парень рос без матери, и ни одна живая душа не призналась ему, чья кровь в нём течёт.
-Удивительно, - проговорил Дин. - В таких занюханных городишках хлебом не корми, дай устроить скандал.
-И вот что мы имеем, - сказал Сэм, откидываясь на спинку стула. - Пропавшую Мэй и её двоюродного брата Донни. Всё сходится. Больше наследников у Фаррелов нет. Теоретически Лилиан должна быть удовлетворена, и проклятие утратило свою силу.
-Но мы так и не узнали, что там творится с этим домом и куда могли деться пропавшие Фаррелы, - Дин решительно встал и потянул Сэма за рукав. - Подъём, малыш. Что-то мне не верится, что всё кончится так просто. В любом случае нам надо разыскать место смерти Лилиан, чтобы обезвредить её уже наверняка, а ферма Фаррелов построена, как мы помним, на её костях. Так что вперёд.
Сэм послушно направился к выходу следом за братом; последние пару минут он снова не мог ни о чём думать, кроме как о прикосновении его руки к своему запястью - мимолётному, но вызвавшему такой острый всплеск удовольствия, что Сэм даже удивился. Он подумал, что сходит с ума, и попытался вернуться мыслями к Фаррелам, но Дин снова коснулся его - в залитом заходящим солнцем салоне “Импалы” - просто улыбнулся и слегка хлопнул Сэма по колену, отчего тот опять утратил дар речи. Эта близость становилась невыносимой, желание - мучительным, а осознание всего этого - все более неприятным. Сэм с безнадёжной тоской искоса поглядывал на профиль брата, а тот, как обычно, кивал в такт музыке, орущей в динамиках, барабанил пальцами по рулю и лучился бодростью и энергией. На его фоне Сэм чувствовал себя уныло.
Он знал, что Дин никогда не позволит прикоснуться к себе так, как действительно хотелось Сэму. И если бы даже он знал - не позволил бы.
Одолеваемый невесёлыми мыслями и проклятым возбуждением, Сэм всю дорогу до фермы Фаррел просидел молча, стараясь не смотреть на Дина, который усмотрел в этом молчании какой-то подвох и принялся изводить брата дурацкими вопросами насчёт самочувствия и настроения.
До наступления темноты оставалось не больше часа.

Часть 6 и эпилог

***

-Я понял, почему Мэй устроила из своей спальни казарму. Она боялась, что... все эти вещи, заполонившие дом, сведут с ума, поэтому маниакально боялась любого хлама.
-Тебе бы такую полезную привычку, - буркнул Сэм и получил чувствительный тычок под рёбра. Братья пробирались по тёмному холлу в направлении кухни, стараясь не шуметь.
-По сути она пользовалась тремя комнатами - кухней, ванной и спальней, - невозмутимо продолжал Дин, скользя лучом фонарика по стенам. - В остальных слишком много старого и страшного дерьма, которое разрасталось как плесень, из года в год. Она выучила один маршрут и пользовалась им, ни разу не заходя в другие комнаты - ты помнишь, какая там была пылища. Я не думаю, что она чётко осознавала, что ей предстоит стать жертвой Лилиан. Она просто жила - как жили все они, - Дин перешагнул через сломанный стул и остановился перед маленькой дверцей, ведущей в подпол, - в лёгком безумии, не стремясь никуда сбежать.
Он посветил фонариком в лицо Сэма, и тот, вздрогнув, закрылся рукой.
-Эй, - голос Дина прозвучал неожиданно нежно. - Что с тобой, малыш?
-Н-ничего, - пробормотал Сэм.
-А выглядишь так, словно тебя огрели по башке. Только не говори мне, что боишься, Сэмми, не разочаровывай меня.
-Да пошёл ты, - неожиданно обозлился Сэм, отталкивая руку брата.
-Бозе мой, какие мы незные, - просюсюкал Дин насмешливо и дёрнул ручку двери. На них пахнуло сыростью; чёрный провал, в который спускались замшелые ступеньки, казалось, с любопытством взирал на братьев. - Чего ты боишься? Старая ведьма нас не тронет, если только наш папочка не согрешил с какой-нибудь безымянной третьей сестрой Фаррел. Пошли.
Дыша брату в затылок, Сэм начал спускаться следом, хватаясь за холодные, покрытые испариной стены. Луч света плясал по тёмному сводчатому потолку, хаотичному нагромождению сломанной мебели, пустых картинных рам, ящиков и мешков, сваленных в углах. От сырости ломило тело.
-Твою мать... - прошептал Дин. - Тут тоже охуенный лабиринт. - Он посветил на тёмные дверные проёмы в стенах; их было штук пять, не меньше, и Сэм готов был поспорить, что дальше подвал разрастается как соты. Он облизнул губы, ощущая тёмную пульсацию в голове: этот дом давно стал её логовом, отражением её несчастной мятущейся души, которая жадно поглощала чужие души по правилам придуманной ею перед смертью страшной игры. Этот дом буквально вырос на её сгоревшей плоти, как гриб-паразит. Сэм чуял: Лилиан здесь, в центре этой дышащей паутины. Она ждёт их - но сейчас ею движет не вековая месть, а жгучее любопытство.
-Дин, - прошептал он. - Я знаю, куда идти. Дай руку.
Брат удивлённо посмотрел на него, но без слов вложил свою ладонь в руку Сэма - прохладную, чуть влажную - и тесно переплёл пальцы. Никаких язвительных замечаний. Ни единого слова насмешки. Сэм благодарно улыбнулся.
-Запомни, Дин, - проговорил он спокойно, хотя внутри него всё дрожало, как натянутая до предела струна. - Ни при каких обстоятельствах не отпускай меня. Слышишь?
-Не глухой, - отозвался Дин мрачно и чуть крепче сжал пальцы. - Ты уверен, Сэмми?..
-Да, - ответил он, забрал у брата фонарик и решительно шагнул в чёрный провал двери, ведущей в лабиринт.

***
Они потеряли счёт времени, плутая по бесконечным запутанным коридорам, которые то сжимались вокруг них, так, что им приходилось двигаться едва ли не ползком, то вытягивались ввысь, напоминая дикую пародию на готические своды старинных соборов. Сэм шёл вперед, прислушиваясь к своему чутью и крепко сжимая руку Дина; он чувствовал себя так, будто балансирует на хрупкой грани между призрачным кошмаром и реальностью, и единственной ниточкой, связывающей эти два мира, была тёплая ладонь брата в его руке. Он шёл, безошибочно сворачивая на перекрёстках, всё глубже забираясь в живое и пульсирующее нутро дома, и Дин беспрекословно следовал за ним, не говоря ни слова. Над головой плыли однообразные каменные своды, похожие на рёбра доисторического животного, закопчённые, исписанные странными символами, но Сэм ни разу не остановился, чтобы разобрать их - он шёл, а голос в его голове звучал всё громче, превращаясь из неразборчивого напевного бормотания в чёткие фразы.
Зачем ты идёшь ко мне, Сэм Винчестер? Что ты хочешь узнать? Что ты хочешь сделать со мной, мальчик, дар которого едва ли не сильнее, чем мой?
-Просто взглянуть на тебя, - пробормотал Сэм, и Дин за его спиной переспросил:
-Что?
-Ш-ш-ш... - Сэм остановился, и брат с размаху впечатался ему в спину, всем телом, прильнул, словно ища защиты... это было настолько непохоже на Дина Винчестера, что Сэм удивился. И... обрадовался.
-Дин, - прошептал он, и тот осторожно вышел из-за его спины, продолжая крепко сжимать руку. - Она здесь. Они все здесь.
-Что ты...
-Тихо, - пробормотал Сэм. - Ничего не говори, не смей стрелять, не впадай в панику... она не сделает нам ничего плохого.
-Сэмми... - шёпот Дина казался чересчур громким в звенящей тишине лабиринта. - Она - зло. Мы должны уничтожить её.
-Нет, - Сэм помотал головой и притянул брата к себе. - Она больше никому не причинит вреда.
-Откуда ты...
-Тихо. Идём. - Он собрался с духом и толкнул низкую дверь в стене.
Переступив порог, они оказались в огромном зале, потолок которого терялся в густом мраке; здесь было холодно и очень влажно, отовсюду доносились звуки равномерно капающей воды. Но больше всего Сэма потрясло, что от стен исходило слабое голубоватое свечение, позволяющее разглядеть всё до мельчайших подробностей. Он услышал, как Дин прерывисто вздохнул за его спиной, словно не веря своим глазам, и ободряюще стиснул ладонь брата.
Тела Мэй Фаррел и Донни Хьюза лежали на груде останков остальных исчезнувших Фаррелов; у обоих под носом запеклась кровь, глаза были широко раскрыты, рты искажены криком. Над бесформенной кучей человеческой плоти, костей и обрывков истлевшей одежды колебался чёрный силуэт, словно сотканный из дыма, порождённого горящим человеческим телом.
-Это ты, - прошептал Сэм. - Лилиан Фёрт.
Призрак заколебался, словно от ветра, и до братьев донёсся запах горящего хвороста.
Это я, Сэм Винчестер. Голос, рождённый сожжённым горлом, тих и бесплотен. Что ты хочешь от меня?
-Удостовериться, что ты довольна, - прошептал Сэм. - Что твоё проклятие осуществилось. Что ты забрала всех, кто должен был уйти, и теперь оставишь этот дом тем, кто придёт следом.
Кто ты такой, Сэм Винчестер, и почему ты требуешь от меня ответа?
-Я борюсь с такими, как ты, Лилиан Фёрт. Но я не стану уничтожать тебя, если ты готова уйти.
О, как ты самонадеян, Сэм Винчестер... Ты знаешь, что это за место?
-Это дом, который ты превратила в лабиринт для тех, кого выбрала своими жертвами.
Но почему именно лабиринт, Сэм?
-Они приходили сюда в крайнем отчаянии, не найдя выхода, обезумевшие, полные ужаса... всё, как ты хотела, не так ли? Это отражение твоего изощрённого замысла, Лилиан Фёрт. Это закоулки твоей тёмной души, - Сэм шептал, закрыв глаза, а его лица, шеи, рук, груди касались бесплотные пальцы призрака; ноздри забивала вонь горелого мяса. - Почему ты не убила Джошуа, который сжёг тебя? Почему не остановилась на этом?
Месть подают холодной, Сэм Винчестер. Наказание только тогда приносит радость, когда ты растягиваешь его в веках... Они блуждали по моему лабиринту долго, очень долго... Они успевали раскаяться во всех грехах. Они приходили ко мне полными страха, но чистыми душой, Сэм Винчестер. Я видела каждый грех. Каждую тайну этой семьи... Я помогала им очиститься. Я дарила им покой и забирала себе. Как дань за каждую пролитую мной каплю крови. За каждый мой крик. Ты знаешь, как это больно, Сэм? Гореть и знать, что огонь ещё не скоро доберётся до сердца...
Сэм дрожал, но не открывал глаз.
-Лилиан Фёрт, - проговорил он. - Я знаю, как тебе было больно. Но сейчас всё кончено. Ты должна уйти. Они расплатились с тобой сполна.
О, Сэм... Наверное, ты прав... В бесплотном голосе прозвучало что-то, похожее на усмешку. Я уйду. Но раз уж ты здесь.... ты и твой брат... раз вы нашли путь сюда в моём лабиринте, то ты останешься со мной, Сэм Винчестер. Их души молчат... а ты сможешь говорить со мной. Это такое наслаждение... после того, как я два столетия прожила в тишине забвения. Это моя последняя прихоть, Сэм Винчестер. Исполни её, и я уйду.
Сэм открыл глаза и уставился в чёрное лицо призрака, по которому пробегали золотые змейки, намечая изменчивые и страшные черты Лилиан Фёрт.
-Ещё чего, - неожиданно громко даже для себя сказал он, и Дин вздрогнул. - Хватит игр, Лилиан. Мы уходим.
Над головой зашелестел смех.
Я и не думала, что ты согласишься, Сэм Винчестер. Я не держу вас... но помни: сюда они все приходили, очистившись от зла, а обратно не пробовал выйти никто. И даже я не знаю, что сделает с вами мой лабиринт, когда вы будете искать дорогу назад...
-Как-нибудь справимся, - пробормотал Сэм, наблюдая, как медленно тает в голубом свечении плотный сгусток чёрного тумана, как рассыпаются на мельчайшие частицы праха золотые змейки. Он шагнул назад, таща за собой Дина, который брёл словно во сне; дверь захлопнулась, отрезая их от призрачного света, и вокруг братьев снова сгустилась сырая промозглая тьма. Сэм дрожащими руками включил фонарик и направил луч на Дина; тот стоял с закрытыми глазами, бледный как смерть, только веснушки яркой россыпью закидали скулы и нос. Стоял и покачивался как сомнамбула.
-Эй! - Сэм крепко взял его за плечи, встряхнул, заглянул в лицо, обмирая от страха. - Дин! Братишка! Очнись!
Тот вздрогнул, разлепил ресницы и заморгал.
-Сэмми? - голос его звучал неуверенно.
-Он самый. Ты как?
Дин провёл рукой по лицу, словно стряхивая наваждение.
-Всё кончено? Сэмми, она ушла?
-Я думаю, да. Ты слышал, что она говорила?
-Я... не помню, - Дин нахмурился и потёр лоб. - Но тогда я слышал каждое её слово. Ты тоже что-то говорил... Блядь, я чувствую себя как столетний старик со склерозом.
-Ничего, - невпопад отозвался Сэм. - Пройдёт. Надо выбираться отсюда.
И даже я не знаю, что сделает с вами мой лабиринт, когда вы будете искать дорогу назад...
Туда - очищение. Обратно...
Погружение в пучину всех известных в мире грехов? Зарабатывание проходных баллов в ад?
Сэм решительно поволок Дина вперёд, ориентируясь на собственное чутьё. Они вновь пробирались по тёмным мрачным коридорам, проходили сквозь пустые сырые каморки и большие комнаты с высокими потолками, оступались, едва не падая, и снова шли, поддерживая друг друга как раненые бойцы. Для Сэма постепенно переставала существовать безумная реальность вокруг - значение имел только Дин, тёплый, бесконечно близкий, полуживой Дин, и он с каждым шагом всё крепче обнимал брата, чьё дыхание, биение сердца, дрожь в измученном теле удивительным образом придавали ему сил. Он не знал, правильно ли они идут и найдут ли выход; панические мысли медленно, но верно отступали под натиском разгорающегося, как огонь жертвенного костра, желания, охватившего бёдра пылающим кольцом. Сэм удивлённо и радостно приветствовал это ощущение, впервые чувствуя, насколько легко и непринуждённо даются ему эти греховные помыслы.
...я не знаю, что сделает с вами мой лабиринт, когда вы будете искать дорогу назад...
Дин, думал Сэм с нежностью, глядя, как медленно обретает краски бледное лицо брата, как теплеют, наполняясь яркой кровью, его губы и щёки. Дин, я больше не боюсь. Я знаю, как нам найти дорогу назад.
-Да? - пробормотал Дин, словно прочитав его мысли, и остановился.
-Да, - прошептал Сэм, осторожно и ласково беря лицо брата в ладони и наклоняясь к его губам, замирая от блаженства. Он не знал, что будет, если тот отвернётся или оттолкнёт его, поэтому едва не закричал от восторга, когда Дин ответил на поцелуй - куда более решительно, чем ожидал Сэм. Их языки сплелись, губы соединились, тела прильнули друг к другу в лихорадочном спешном объятии; Сэм потянул футболку брата вверх, стягивая её через голову, Дин потащил к себе язычок ремня на джинсах Сэма, и они неловко опустились на пол, устеленный сухой мёртвой листвой.
...когда вы будете искать дорогу назад...
Задыхаясь от ощущения вседозволенности, опьяняющего чувства свободы и любви, Сэм перевернул Дина на живот, стащил джинсы с его бёдер, покрыл поцелуями мгновенно подобравшиеся лопатки, впадину гибкого позвоночника, изгиб поясницы, твёрдые полушария ягодиц; замерев на мгновение, скользнул языком между ними, раскрывая и увлажняя отверстие, и Дин прогнулся, охнул, застонал и пробормотал что-то невнятное. Сэм накрыл его своим телом, дёрнул зубами за ухо, и тот повернулся, подставляя губы, раскрасневшись, излучая животную похоть.
...дорогу назад...
В полубреду Сэм плюнул на ладонь, мазнул между ягодиц брата и подался вперёд, чувствуя, как раскрывается под ним Дин, как его вопль переходит в стон наслаждения, слыша собственный хриплый вскрик, когда тёплая тугая плоть сомкнулась вокруг его члена; он начал двигаться, учащённо дыша, и Дин, закинув голову назад, отвечал ему ритмичными движениями бёдер. Тело Сэма затопила сладкая тягучая волна, разливаясь по жилам пульсирующим жарким безумием, и он радостно принял его, как неизбежность, как дар от Лилиан, которая, он был уверен, знала, через что им придётся пройти. Он застонал, вжимаясь в тело Дина, выплёскивая в него своё сумасшествие, и тот отозвался глухим стоном сквозь сжатые зубы, связанный с ним, Сэмом, накрепко - клейкими сладкими узами преступной, неправильной, но такой необходимой им любви, о которой нужно молчать.
Но - там, снаружи.
А здесь только она одна и есть, любовь, заполнившая собой их маленький безумный мир.
И когда они смогли, наконец, отдышаться, разомкнуть объятия и осознать, что именно с ними произошло, дверь в конце комнаты медленно отворилась, впуская бледный золотой свет раннего утра.

Эпилог

Дин забыл об этом, едва они, обнявшись и пошатываясь, покинули двор фермы Фаррел, и долго удивлялся, почему он полуголый и где его чёртова майка.
А Сэм помнил - и с тайной горечью наслаждался каждым мгновением, которые смаковал в памяти, - ещё несколько дней, а потом Лилиан Фёрт явилась ему во сне, и утром память его оказалась свободной от воспоминаний о лабиринте. Он знал только одно: им удалось изгнать призрак из дома Фаррел и выбраться оттуда без потерь.
А Дин по-прежнему остался для него тем, за одно прикосновение которого он, Сэм, готов был умереть.
Потому что оно того стоило.

запись создана: 19.02.2012 в 22:33

@темы: Дин/Сэм, Слеш, Пишется, Миди, NC-17

---

Хвост Дженсена Эклза - R

[Alushka*]

Название: «Хвост Дженсена Эклза»
Автор: Alushka*
Статус: завершен
Персонажи/Пейринги: Дженсен/Джаред, Джаред/Дженсен
От автора: Написано по заявке Kahel 1.148 на mpregfest. (первый фик цикла)
Предупреждения: АУ, мир мутаций, ксенофилия, мпрег, авторский юмор, герои фика не имеют ничего общего с реально существующими актерами.
*~9850 слов*

текст здесь

В том, чтобы иметь хвост, не было ничего постыдного.
Мутация, как мутация – не хуже, и не лучше других. И уж если говорить начистоту, то наличие хвоста не напрягало так, как обязательная зимняя спячка, или смена цвета кожи, или жаберные полости. После пронесшегося над планетой радиационного шторма 20..года двадцать три процента населения мутировали в той или иной степени и после долгих обсуждений, правительственных дебатов, научных докладов и разработки законопроектов были призваны равноправными гражданами Земли.
Из-за того, что самая сильная часть волны пронеслась над территорией Северной Америки, здесь каждый третий был мутантом, поэтому, в отличие от той же Австралии, где на «хвостунов», «хамелеонов» или «жабрецов» показывали пальцем, к подобным отклонениям давно уже привыкли. В США для граждан с мутациями (политкорректным считалось говорить «с особенностями») разрабатывались специальные бренды, открывались сети магазинов, организовывались пункты медицинской или психологической помощи и создавались группы по интересам.
Поэтому в том, что Дженсен Эклз так тщательно скрывал свой секрет, была повинна скорее его природная скрытность, а вовсе не боязнь геноцида или страх потерять работу. Хотя, опять же, здесь как посмотреть… Том Уэллинг, ведущий актер популярного молодежного сериала, из своего хвоста сумел сделать фетиш. Он не упускал возможности продемонстрировать его при каждом удобном случае, холил и лелеял, как особую ценность, застраховал на полмиллиона долларов, снялся в рекламе средства для улучшения блеска шерсти и гордился коллекцией щеток для хвоста. Но все это было одобрено его агентом и согласовано с режиссером, да и кроме Уэллинга в сериале снималось довольно много мутантов. Близкий друг Тома, Майкл Розенбаум, отхватил во время шторма целых три мутации – он облысел, в моменты волнения покрывался довольно забавными леопардовыми пятнами и имел здоровущий голый хвост, которым научился рисовать затейливую подпись. Поклонницы пищали и требовали автографы всякий раз, как Майкл показывался на публике. Розенбаум млел и ежедневно писал про свой хвост в твиттере.
Популярность Уэлинга и Розенбаума на волне всей этой демонстративной откровенности только росла.
А Дженсен Эклз снимался в сериале про борцов с нечистью и играл роль охотника, для которого даже такая малость, как небольшие способности его сериального брата Сэма, казалась недопустимой и аномальной. Так что ему хотя бы с целью сохранения имиджа не стоило афишировать наличие у себя хвоста. Он и не афишировал.
Про хвост знал Эрик Крипке, а больше никто.
Для роли Дженсену подбирали мешковатую одежду, длинные безразмерные футболки, куртки и жилетки, свободные джинсы и частенько завязанные на поясе свитера. Поскольку почти так же одевали и его сериального брата, которого играл здоровый громила и неугомонный оптимист Джаред Падалеки, особых вопросов ни у кого не возникало.
Дженсен переодевался в своем трейлере, в перерывах между съемками уходил в темный угол на диван, где сидел, прикрываясь сценарием и огрызаясь на всех и каждого, кто пытался нарушить его личное пространство, и имел репутацию парня замкнутого, необщительного и нелюбезного. После того, как он выбил челюсть слишком уж навязчивому помощнику осветителя, который, проникшись к нему внезапной пылкой любовью, попытался зажать объект своей страсти в углу, даже такой распутник, как Миша Коллинз старался обходить Дженсена стороной, оправдываясь тем, что «в грубиянов и хамов не влюбляются». Хотя все еще помнили, как Миша облизывался на глаза и губы Дженсена в начале первого сезона и обклеил постерами с его светлым ликом всю гримерку. Женщины на Эклза боялись лишний раз взглянуть из-за Данниль Харрис. Они хоть и виделись не часто, но считались официальной парой, а о буйном нраве Харрис ходило столько сплетен и слухов, что вызвать ее ревность не желал никто.
Дженсена существующее положение вещей устраивало. Он делал свое дело, хорошо и качественно играл роль, отрабатывал на конференциях все, что было прописано в его договоре, и никогда не ходил на тусовки со съемочной группой.
Для того, чтобы расслабиться в приятной компании, у него имелись Данниль, Том, Майл, Крис со Стивом и маленький неприметный бар с живой музыкой в подвальчике на Лайт-авеню. А после того, как похоронившая пятого мужа миллионерша Сара Гэмбл открыла клуб «Эсклюзив», членами которого могли стать только люди-с-особенностями, он записался еще и туда. И тут же вошел в «белый список» гостей с неограниченным доступом, потому что Сара оказалась горячей поклонницей «Сверхъестественного».

***

- Джаред, ты понимаешь, что это исключительная возможность?
- Иди на хуй, Чад, и не подбивай меня на преступления…
- Джаред, не будь занудой. Это не преступление. Просто нарушение введенных мисс Гэмбл ограничений. Формально это никоим образом не карается, так что…
- Чад, если хоть одна живая душа об этом узнает, нас неформально линчуют и повесят на ближайшем дереве. Мутанты охраняют свои права на личную жизнь не хуже больших политиков, а по закону информация об их отклонениях даже в базе ФБР доступна лишь избранным, после получения какого-то там сумасшедшего уровня доступа. Если нас поймают, любой будет вправе требовать сатисфакции, а я не хочу, чтобы меня утопили в бассейне.
- Что у тебя за мысли в голове – «повесят на дереве», «утопят в бассейне»? Джаред, не трусь! Все знают, что в стране мутантов пруд пруди. И у Сары собираются самые сливки, те, которые никогда и ни за что не признаются публично в том, что они не совсем люди. Я хочу на них посмотреть.
- Признай, ты просто мечтаешь увидеть пушистый хвостик Линдси Лохан!
- Учитывая, что она на каждом углу громогласно кричит о том, что не мутировала, было бы весело поймать эту отвязную деточку на вранье. Но есть куда более интересные вещи.
- Что? Щупальца Эштона Катчера, которые он никому не показывает и от которых так тащится Деми?
- Нет, придурок, эта гомосятина скорее по твоей части! Кстати, о Деми. Раз она тоже член клуба, то совершенно точно скрывает какую-то пикантную особенность. Интересно, что?
- Она замужем и в матери тебе годится!
- И что? Там наверняка буду и юные незамужние цыпочки. Модели, телеведущие, певицы. Представляешь Бьонсе, которая меняет цвет… Умммм…
- Чад, я по телефону слышу, как у тебя слюна капает. Мой ответ ты знаешь. Нет. Ни за что! Мисс Гэмбл и так прислала мне приглашение на прием только потому, что я играю Сэма Винчестера в ее любимом сериале. Но бальный зал и картинная галерея – единственные места, куда разрешен доступ обычным людям.
Голос Чада в трубке издал возмущенный вопль.
- Джаред! Мать твою, не говори это таким тоном, будто мы недоделанные, недостойные, отсталые недочеловеки. Это они уроды, а не мы. Они чертовы мутанты. И я не понимаю, почему они наслаждаются всеми прелестями гольф-клуба, спа-центра, сада, лужаек, беседок и знаменитого бара в бассейне поместья Гэмбл, а мы вынуждены довольствоваться малым!
- Никто не мешает тебе наслаждаться всеми прелестями жизни где-то в другом месте, - сухо выразил свою точку зрения Джаред. – Например, там, где на дверях висит знак с перечеркнутым красной линией уродцем. На улицах города полным-полно частных заведений, отказывающих в обслуживании «хвостунам» и «хамелеонам». Про «жабрецов» я вообще молчу – им досталось больше всех.
- Вот только не надо их жалеть, Падалеки, - издевательским тоном пропел Чад. – Они вполне способны позаботиться о себе сами. Хотя такой благородный герой, как ты, просто не способен не посочувствовать сирым и убогим. Однажды ты женишься на мутанте, предрекаю. Просто пожалеешь несчастного и откроешь ему свое большое сердце. Представляю, как вытянется при этом физиономия у Женевьев, - Чад хохотнул. - Сколько уже лет она мечтает завести с тобой семью, а?
- Мюррей, прекрати! Не заводи опасной темы.
- Я замолчу сразу же, как только ты согласишься взять меня с собой на прием. Подумай хорошенько, Джей. Если ты пойдешь не со мной, то Кортез с тебя не слезет. Так что выбирай – или друг или вечная невеста.
Джаред глубоко вздохнул.
- Черт с тобой. Пошли. Но только на прием, я не собираюсь хитростью проникать за кулисы. Если ты надумаешь спрятаться под перевозным столиком с закусками или переодеться официантом, это без меня.
- Дружище, ты лучший в мире Пада-чувак! Я тебя почти уже люблю! Какой там у Сары дресс-код на приеме? Черный смокинг? Или я могу покрасоваться в любимом оранжевом пиджаке?

***

Сара Гэмбл не напрасно считалась прекрасным организатором.
Огромное количество публичных людей – политиков, музыкантов, актеров и художников заполняли большой, великолепно оформленный зал. Играла живая музыка, между оживленно беседующими группами лавировали официанты, постоянно обновляющие содержимое фуршетных столов, слышался непринужденный смех, фривольные шутки. Сара добилась практически невозможного – кроме официально приглашенного газетного магната Фила Брукса (открытого «хамелеона») на прием не сумел проникнуть ни один из ушлых и пронырливых представителей СМИ.
- Фантастика! – восторженно протянул Чад, дергая Джареда за рукав. – Ты только погляди, вон там, у колонны, Скарлетт Йохансон собственной персоной. Интересно, она мутант? Вот уж не подумал бы…
Падалеки улыбнулся проплывающей мимо Эйрин Эндрюс, недавно признанной самой сексуальной спортивной телеведущей Америки, и проводил взглядом ее шелковистый белокурый хвостик, выглядывающий из специально разработанной для «хвостунов» модели джинсов.
Мюррей все не унимался:
- А как ты думаешь, какая у нее может быть особенность? Может, подойти и спросить напрямик? Или она для этого еще недостаточно пьяная?
- Вряд ли она когда-нибудь напьется до такой степени, чтобы обсуждать с тобой эту тему, - похлопал друга по спине Джаред. – Не в этой жизни, чувак!
- Ты просто завидуешь моей смелости, потому что сам…Ой, смотри, - Чад забавно сморщился. – Твой злобный партнер по съемкам тоже тут.
Джаред обернулся и заметил Дженсена, пробирающегося сквозь толпу под руку с Данниль Харрис.
- А он что, тоже из этих? – недоумевал Чад.
- Идиот, - констатировал Джаред, с удивлением замечая, что его сериальный братец не просто недурно сложен, а вообще красив, как греческий бог. Под слоем грима, в слепящем свете софитов, погруженный в роль, Дженсен никогда так превосходно не выглядел. А может, ему просто не хватало раскованности и свободы – на съемках он вечно зажимался и бурчал.
- Как, по-твоему, мы с тобой сюда попали? - продолжил Джаред, поворачиваясь к Чаду. - По приглашению мисс Гэмбл, фанатеющей от Винчестеров. Разумеется, Дженсен получил такое же. Меня больше удивляет, что он вообще согласился выйти в люди, он же затворник, каких поискать.
- Он с Харрис, - заулыбался Чад. – Этой фурии нужен был спутник, а эскорт-агенства, узнавая имя клиентки, тут же заламывали огромные суммы или сразу кидали трубку, вот Эклзу и пришлось отдуваться. Подойдем, поздороваемся?
Джаред поморщился. Дженсен нравился ему, и, пожалуй, даже слишком, но они никогда не были особенно близки. Джаред часто замечал, что партнер сознательно держит дистанцию, и не хотел навязываться. С другой стороны, не поприветствовать Дженсена и Данниль было бы невежливым, особенно когда те держали курс прямо на них.
- Эй! – привлекая к себе внимание, помахал рукой Падалеки. – Дженсен?
Эклз вздрогнул и на мгновение запнулся, в замешательстве уставившись на Джареда.
- Привет! – как-то быстро оказываясь рядом, промурлыкала Данниль. – Не ожидала вас здесь встретить. Чад! Ты решил сменить свое отношение к людям-с-особенностями и надеешься заразиться воздушно-капельным путем? Или присматриваешь царевну-лягушку для поцелуев? Удивлена, что Джаред взял с собой тебя, а не Женевьев. Он мог бы не переживать за ее умение вести себя в обществе, здесь все такие толерантные, что даже тебя еще не выперли вон. Хотя ты просто напрашиваешься, так похотливо разглядывая всех дам моложе шестидесяти.
Чад, который в присутствии Данниль отчего-то терял примерно половину своей находчивости и нахальства, подвис, и Джаред пришел на помощь другу, сделав вид, что не замечает ехидства девушки:
- Просто когда Сара прислала мне стандартное приглашение, я решил, что Мюррей будет счастлив пообщаться со своим кумиром.
- Ты о чем? – удивился Дженсен.
- Вон там за столиком набивает рот бутербродами с паштетом Крис Кейн, а Чад его большой поклонник.
- Ага! – яростно закивал Чад с заблестевшими от восторга глазами. – Обожаю музыку этого парня! Мне пришлось дать Падалеки взятку в виде целой коробки его любимых тянучек, чтоб попасть сюда. Повезло, что мисс Гэмбл так любит «Сверхъестественное».
- А-ааа, - заметно расслабляясь, протянул Дженсен. – Ну, иди, пообщайся. Я, кстати, Криса знаю много лет. Могу достать для тебя билеты на его закрытое выступление.
- Да? – загорелся Чад. – Хочу! Конечно! Черт, вы уже столько лет снимаетесь вместе с Джаредом, а я и не знал… Блин! Извините, - и Чад рванулся в сторону музыканта.
Данниль улыбнулась своей саркастично-насмешливой улыбкой:
- О-оо, Дженсен, ты слишком щедр к тем, кто этого не заслуживает! Извини, Джаред, нам пора уходить. Счастливо тебе повеселиться. Мероприятие для тех, кто не в клубе, продлится аж до обеда, наслаждайся музыкой и вином!
Она потянула за собой Дженсена, который, словно извиняясь, развел руками, и скрылась в дверях.
У Джареда стремительно упало настроение. Он выпил еще целых три бокала, прежде чем его нашел возбужденно подпрыгивающий Чад.
- Слушай, Крис такой отличный парень. И ничуть не надменный! Мы отлично поладили, особенно после того, как я объяснил, что хорошо знаю тебя и Дженсена, - здесь брови у Падалеки сами по себе удивленно поползли вверх. – Он сказал, что они тут в полном составе, всей группой, и скоро собираются выступать в атриуме за розарием. Джаред, я просто обязан туда попасть! Крис будет петь дуэтом со Стивом Карлсоном, представляешь? Это же мечта!!! Слушай, твой Дженсен не может что-нибудь придумать, чтобы провести нас внутрь?!
- Мой Дженсен? – недоуменно переспросил Джаред. – Ну, начнем с того, никакой он не мой…
- И напрасно! Я думал, он задрот, а он нормальный парень, оказывается. Да еще и симпатичный. Вот уж никогда бы не подумал!
- Вот именно, что нормальный, - подтвердил Джаред, пропуская мимо ушей вторую часть речи Мюррея. – Поэтому они с Данниль уже ушли. Совсем. А даже если б и остались, как бы он мог нам помочь?
Чад поморщился:
- Я так понял, он близкий друг Криса. Мы могли бы пройти с группой, как приглашенные артисты. Раз Кейна пропускают внутрь, значит запрет на нахождение на территориях поместья для не-мутантов не такой уж жесткий. Можно притвориться, что ищешь туалет и побродить там вволю. Нет, Джаред, ну сам подумай…
- Я слышал, что мисс Гэмбл даже работников нанимает только с особенностями, - нахмурился Джаред. – И на время своей спячки блокирует все входы и выходы, усиливая охрану.
Чад махнул рукой:
- Думаю, слухи преувеличены. Раз приглашают группы и проводят такие мероприятия, как сегодня… Кстати, Джей не в обиду будь сказано, - перескакивая с мысли на мысль, как это часто с ним бывало, протянул вдруг Мюррей, - но такой парень, как Дженсен, мог бы встречаться с кем-то получше этой мутировавшей сучки! Может, познакомит его с парой приличных девочек?
- Остынь, Чад! – заулыбался Джаред. – Дженс с Дани официально уже три года, а ты за пять минут уже решил его судьбу! К тому же, откуда такая информация о ее отклонениях? С чего ты взял?!
- Бля, Джей, да я этих уродов жопой чувствую! Это как твой гей-радар. Говорю тебе, она не совсем человек. Ой… Сейчас Гэмбл будет толкать речь о правах мутантов, а потом собирать пожертвования для Лиги. Ты как хочешь, а я собираюсь прогуляться вон в ту дверь.
Джаред проследил направление взгляда Чада и немедленно убрал с лица улыбку:
- Даже не думай!
- А ты попробуй, останови!
- Чад, ты дал мне обещание!
- Это было до того, как я встретил Кейна. К тому же, мужик я или нет? Я хозяин своего слова: как дал, так и обратно возьму. Пошли скорей, пока охранник засмотрелся на Анджелину Джоли!

***

Судя по царящему вокруг бассейна оживлению, вечеринка здесь намечалась просто феерическая. Такая, что знаменитые гулянки Перис Хилтон позорно проигрывали по всем направлениям.
На островке посреди гигантских размеров бассейна располагался бар, окруженный целой толпой людей в купальниках. Из двух фонтанов по обе стороны огромной клумбы били пенные желтоватые струи шампанского, в которых, хохоча, брызгались какие-то девушки. Повсюду были разбросаны занятые гостями надувные кресла и матрасы, на шезлонгах вдоль бассейна валялись полотенца, в самом бассейне, поснимав шейные водонаполнители, купались «жабрецы» или просто самые нетерпеливые и разгоряченные из мутантов. Из репродукторов практически орала заводная музыка, под которую, ритмично дергая хвостами, танцевали между розарием и клумбой несколько полураздетых пар.
По ухоженной траве, совершенно не стесняясь своих отклонений, разгуливали веселые, раскованные, едва прикрытые одеждой люди. С хвостами, шипами на спине, тентаклями, жабрами и прочими нечеловеческими причиндалами. Они смеялись, перекидывались репликами, подтанцовывали и, было видно, готовились на славу повеселиться.
Джаред посмотрел на вытянутое лицо Чада и предложил:
- Пока ты не сдох от зависти, предлагаю вернуться обратно и поехать в спорт-бар. Сегодня канадцы играют против наших «Супербизонов». С меня пиво.
Чад колебался примерно пару секунд, но тут мимо них, на ходу расстегивая молнию на узком платье, продефилировала Скарлетт Йохансон. Обернулась, посмотрела на них нечитаемым взглядом, и удивленно уточнила:
- А вы чего не раздеваетесь, мальчики? Если что – прокат плавок сразу за лобби-баром. Хотя через час они вам точно не понадобятся.
Она провокационно подмигнула, глядя на отвисшую челюсть Чада, где-то через пару метров окончательно вывернулась из платья, оставшись топлес, и направилась к бассейну.
- Блядь! – осипшим голосом каркнул Мюррей. – Я сейчас кончу.
- Сперва штаны спусти, идиот. И придумай, какого мутанта ты собираешься изображать, - посоветовал ему Джаред.
- В той скандинавской богине, что поманила меня за собой, - поэтически сообщил Чад, - я не заметил никаких особенностей. И не собираюсь притворяться тем, кем я не являюсь.
Как зачарованный, он быстро скинул одежду, бросил ее на ближайший куст, постриженный в форме эрегированного фаллоса, и рванулся вперед. Джаред едва успел схватить его за локоть.
- Кретин! А если тебя узнают? Я же не шутил про суд Линча! В Техасе одного из тех извращенцев, который подсматривал за хвостатыми ковбоями, не меньше километра тащили по гравию, привязав к конскому хвосту. Бедняга умер мучительной смертью, а «хвостунов» оправдали.
- Я безумен, потому что влюблен. Ты только погляди, сколько там цыпочек!
- Пока ты окончательно не определился, в кого влюблен, давай переместимся в сторону розария, - прозаически предложил Падалеки, разоблачаясь до трусов. – И сделаем вид, что любуемся цветами.
- Ради такого я готов даже изобразить гей-парочку, - выдохнул Чад, наблюдая за покрытой равномерными оранжевыми пятнами шатенкой с безупречной фигурой, - потому что только в этом случае два парня будут прятаться среди роз, когда вокруг такой цветник грудастых див!
Джаред заржал.
- Мюррей, я польщен! Услышать столь щедрое предложение от такого гомофоба, как ты…
- Джаред! – деланно оскорбился Чад. – Как ты можешь кидаться такими несправедливыми обвинениями?! Вспомни, я уже столько лет дружу с тобой, так какой же из меня гомофоб?!
- Самый натуральный, - заверил Падалеки, обнаружив между двух розовых кустов очень уютную скамеечку с прекрасным видом на бассейн и часть лужайки. – Кроме того очевидного факта, что тебе со мной весело, ты прекрасно знаешь, что я не переспал еще ни с одним мужиком! Только приглядываюсь.

***

Они просидели на полускрытой тенью скамейке не меньше часа.
Чад узнал двух сенаторов, известных своими консервативными взглядами, модного режиссера, отличающегося отвратительным характером и чертовски скандальными фильмами, немолодую актрису, которая недавно развелась с ненавидящим мутантов мужем. Все они за пределами поместья Сары Гэмбол притворялись обычными людьми.
- Джей, смотри, это же Харрис! – Чад двинул кулаком Джареду в плечо. – Я тебе говорил, что она из этих. А твой Эклз ее покрывает. Йо-оооо! Ну у нее и пластика! Женщина-кошка, чтоб ей!
У Джареда отвисла челюсть.
Он никак не ожидал, что Данниль может оказаться девушкой-с-особенностью, хотя многие из ее высказываний, да и горячность, с которой она защищала мутантов, позволяли об этом догадываться. Но ни она, ни Дженсен, давая интервью или появляясь на разного рода конференциях, никогда не упоминали о ее отклонениях. Так что то, что увидел Джаред, стало для него большим сюрпризом.
Данниль легко и элегантно шла по очень узкому парапету, на котором мог удержаться разве что воробей. Ее рыжие волосы были собраны в высокий хвост, а затейливые татуировки на спине и ягодицах, не скрываемые откровенным купальником, идеально гармонировали с медно-рыжими полосами и волнами, постепенно проступающими на коже. Добравшись до бассейна, девушка остановилась, гибко потянулась, изгибаясь так, словно у нее не было хребта и, помахав кому-то рукой, с высоты пяти метров прыгнула в воду. Под водой узор на загорелой коже вспыхнул еще ярче.
Джаред выдохнул.
- Знойная штучка, - в унисон его мыслям, согласился Чад. – А Уэллинга видел? Во выделывается!
- Что? – повернулся к нему Джаред.
- Гляди туда!
Падалеки посмотрел и фыркнул.
На невысоком помосте с шестом Том Уэллинг не без изящества исполнял танец стриптизера. Изгибался всем телом, терся о шест своим каштановым пушистым хвостом, динамично дергал бедрами и вообще всячески демонстрировал прекрасное, без изъянов тело.
- Тьфу! – с неприязнью выплюнул Мюррей, понаблюдав за Томом пару минут. – Двигается, как шлюха, предлагающая себя клиенту. Наверное, опыт в этом деле большой. С такой смазливой рожей и полным отсутствием талантов иначе в большое кино не пробиться.
- Так его и не берут, - машинально заметил Джаред.
- Вот он и старается, - фыркнул Чад. – Сам знаешь, мужики-«хвостуны» способны выносить и родить здорового, без-особенностей ребенка . А недавно была передача о том, что такие дети якобы на генетическом уровне способны блокировать все, что вредит организму. Что они не болеют, у них высокое ай-кью, отличные показатели и большой процент гениальности. Глядишь, Уэллинг перед богатой публикой хвостом повертит и найдет себе любовника, который за такого идеального наследника обеспечит его до конца дней.
Джаред знал, что Чад отчего-то сильно недолюбливает Тома, но никак не ожидал настолько злой речи.
- Мне казалось, Том живет с Майклом, - заметил он.
- Майкл ведь не дурак и не ждет любви до гроба, - покачал головой Мюррей. – Они никогда не объявляли себя парой, хотя и сосутся прилюдно, не прячась от журналистов. Это называется свободные отношения. Вон, кстати, и Роззи.
Музыка тем временем изменилась и на помост на пару с каким-то широкоплечим крепышом, выскочил еще и Майкл Розенбаум. Как и Том, он был одет только в узенькие стильные плавки, и его мощный, крепкий лысый хвост с темным узором возбужденно хлопал Майкла по бедрам. Выглядело это жутко порнографично, даже Чад присвистнул, но Джаред не смотрел в его сторону. Он не мог оторвать взгляда от спины третьего парня.
На том были обычные белые боксеры с низкой посадкой, не скрывающие совершенно очаровательного, покрытого короткой рыжеватой шерсткой хвостика. И то, как он слегка подрагивал в такт свободным, откровенным, раскованным движениям парня, Джареда просто заворожило. Да и сам танец был хорош. В движениях незнакомца не было откровенного самолюбования Уэллинга и агрессивной сексуальности Розенбаума, мутант не играл на публику – он танцевал для себя. Он жил под музыку, дышал ею, впитывал порами своей золотистой совсем чуть-чуть загорелой кожи, плыл по ее волнам, отдаваясь и раскрываясь так полноценно и искренне, что Джареду вдруг срочно потребовалось подрочить. Член распирало с невиданной силой. А незнакомый мутант, словно дразня его, вдруг повел бедрами, подсаживаясь, потом дернул плечом, откинул голову, одновременно играя мышцами спины, и подался телом назад, оглаживая ладонями бока от ягодиц до поясницы. Это был чистый, неразбавленный, незамутненный налетом цивилизации секс.
Джаред подорвался, бросив Чаду:
- Я сейчас, - и скрылся в розарии, спешно стягивая на бедра трусы.
Он кончил после трех движений рукой, совершенно позорным образом поскуливая и представляя на месте своих ладоней – чужие, а на месте чужих – свои.
Он хотел быть там, на помосте. Чувствовать жар и запах пота разгоряченного мужского тела, гладить едва покрытую загаром нежную кожу, трогать пальцами ягодицы под бесстыдно-невинными белыми боксерами, любоваться гармонией совершенных движений.
Или сделать так, чтобы поразивший его воображение мутант был здесь. Чтобы он сжимал сильными пальцами его мошонку, терся о бедро своим пахом, подставляясь и выгибаясь так же откровенно, как танцевал. Чтобы дразнил и щекотал низ его живота своим хвостом, который можно было бы отвести в сторону и увидеть там, под ним…
На этом месте Джаред вдруг задохнулся и с изумлением посмотрел на снова вставший в боевую готовность член. Что за блядство?!
- Джей! Эй, ты где? – слабо доносящийся шепот Чада вернул Джареда к действительности.
- Иду! – хрипло выдавил Джаред и погрозил пальцем бессовестному Падалеки-младшему.
Тот еще пару раз дернулся, но послушно поник, догадываясь, что повторной дрочки ему пока не светит.
Впрочем, вид бледного, ошеломленного, с дрожащими губами Мюррея по эффекту производимого воздействия был сравним разве что с ведром ледяной воды на голову, так что все мысли о сексе тут же были временно отложены в сторону.
- Чад! – Джаред даже встряхнул друга за плечи. – Что стряслось? Тебя заметили?
- Нет, - убитым голосом произнес Мюррей. – Но я только что разбил все свои иллюзии.
- Да в чем дело-то?
Мюррей глубоко вздохнул и полным трагизма голосом признался:
- Лучше бы я послушал тебя, Джей. Ты мудрый человек.
Это перепугало Джареда окончательно. Впору было звонить в скорую помощь или, по меньшей мере, искать очень хороших психоаналитиков. Желательно, сразу целую бригаду – один или два с тараканами Мюррея однозначно бы не справились.
- Давай притворимся, что нас здесь не было и всего этого, - Чад повел рукой вокруг, обводя заманчивую картину окружающего их веселья, - никогда не существовало. Это нам приснилось.
- Конечно, как скажешь, - покладисто согласился Джаред, пытаясь незаметно прощупать пульс друга.
Пульс скакал, как бешеный.
- Я только что видел Криса и Стива, - жалобно сообщил Чад. – Хотел помахать им, и вдруг заметил, что у Криса хвост. Прямо под висящей на спине гитарой. Обычный такой, серый, как у волка хвост. Прикинь?
- Бля! – прикинул Джаред.
- И у Стива тоже хвост, - еще более тонким голоском продолжил Мюррей. – На нем были эти дурацкие джинсы специальной модели, и беленький пушистый комочек подрагивал прямо в дырочке, - он потер лицо руками. – Знаешь, я сперва решил, что брежу. Сюрреализм какой-то – любимые солисты моей любимой группы хвостатые, как заяц и волк. Мне даже показалось, что это просто…ну… маскарад. Что хвосты не настоящие. Но они были настоящими, Джей, правда. Я себя ущипнул, чтобы проснуться, но тут… - Мюррей сорвался на писк. – Тут Крис нагнул голову Стива к себе и поцеловал его взасос. А Стив ущипнул его за задницу и хихикнул. Джеееей… Что делать, Джей?! Моя жизнь полна лжи и дерьма!
- Это точно, - согласился Джаред. – Пошли отсюда, Чад, побыстрее. Потому что иначе все твои принципы и понятия разрушатся окончательно.
Чад вздернул голову:
- Ты о чем?
- Я только что дрочил на мужика, – признался Джаред, – на мутанта, который танцевал возле Уэллинга. И я готов его трахнуть прямо сейчас. Или раздвинуть перед ним ноги сразу же, как только он попросит. Мать твою, Чад, я готов отсосать ему в бассейне при всех, так я его хочу. Поэтому надо валить и срочно, пока я не начал делать глупости.
К чести Мюррея, он быстро сориентировался:
- Джей, ну ты же ничего такого пока не сделал, да? Ты же только подумал об этом?
- Я не могу об этом не думать, - простонал Джаред, понимая, что член снова стремительно набухает.
- Все, валим, - решил Чад. - И не смотри на всех этих извращенцев. Вообще не смотри по сторонам. Не хватало мне еще и лучшего друга потерять из-за каких-то уродов!
Он схватил Джареда за руку и потащил прочь, туда, где они оставили одежду. И на ходу строго приказал:
- Зажмурься!
Джаред дернул головой и сделал прямо противоположное тому, что сказал Мюррей. Он обернулся и посмотрел на помост.
Музыка снова сменилась и все трое парней, обнимаясь и хлопая друг друга по спинам и плечам, спускались вниз, направляясь к бассейну. Уэллинг притянул к себе Майкла Розенбаума, крепко поцеловал его, придерживая за затылок, и потянулся губами к так поразившему Джареда парню с коротким палевым хвостиком.
Сердце Джареда упало куда-то вниз, в солнечное сплетение, и заколотилось там так быстро, что он едва не задохнулся. Уэллинга захотелось немедленно кастрировать, потом четвертовать и все, что останется, сжечь на костре. А еще Джаред был уверен, что если незнакомец так же легко примет поцелуй Тома, как это сделал Розенбаум, то гром небесный просто обязан поразить всех присутствующих. Но парень со смехом увернулся, выскальзывая из объятий Тома и одновременно поворачиваясь лицом к Джареду, и тут Падалеки его узнал. И едва не пропахал носом газон, споткнувшись на ровном месте.
В эту секунду он отлично понял, что именно имел в виду Чад, говоря, что все его иллюзии разбились, потому что в раскованном сексапильном «хвостуне» совершенно неожиданно узнал своего вечно замкнутого нелюдимого партнера по съемкам Дженсена Эклза.

***

Наутро Джаред проснулся с ощущением свершившейся катастрофы. Первой мыслью было, что он напился и все же сделал предложение Женевьев, но память услужливо подкинула картину скандала, который закатила девушка, обнаружив, что к Саре Гэмбл с Джаредом идет Чад, и Падалеки облегченно выдохнул.
А потом вспомнил.
Светлая кожа с россыпью веснушек, очаровательный хвостик, подрагивающий над обтянутыми хлопком соблазнительными упругими ягодицами, недвусмысленный язык тела, которое своими движениями просто провоцировало на то, чтобы немедленно его завалить и оттрахать. Яркие, горящие весельем и азартом глаза, потрясающе соблазнительная широкая улыбка, припухшие, четко очерченные губы. Опасная грация молодого хищника и вопиюще бесстыдная невинность искреннего, почти мальчишеского смеха, когда Дженсен уклонялся от ласки Тома. Этот смех до сих пор музыкой звучал у Джареда в ушах.
Блядь! Этого просто не могло быть! Наверняка, ему все просто приснилось, как и говорил Чад. Или не говорил? Или это тоже было во сне?
Джаред тряхнул лохматой растрепанной головой и отправился в ванную. Принял контрастный душ, вычистил зубы, запустил кофеварку, приглаживая пальцами спутанные пряди, потому что так и не смог отыскать в своем бардаке ни одной из расчесок, и прослушал автоответчик. Съемки перенесли с пяти вечера на полдень, Эрик хотел успеть снять сцену драки двух братьев. Надо было собираться на площадку.
Джаред представил, как будет драться с Дженсеном, ронять его на землю, удерживая захват, прижимать своим телом, наваливаться на спину, и почувствовал немедленный, но вполне объяснимый порыв подрочить. Времени на это не было. Пришлось срочно вспоминать Женевьев с бигуди в волосах и ее разъяренное лицо, когда он на карачках, весь в помаде приполз с вечеринки у Чада, и тяжесть в паху слегка ослабла.
И все же Джареда била ощутимая дрожь, когда он ехал на площадку и представлял себе Эклза. Почему-то казалось, что теперь в их отношениях непременно должно что-то измениться, что Дженсен за ночь изменится сам и будет сиять, как на том помосте, где он так раскованно зажигал, поэтому вид сердито насупленного партнера по съемкам, привычно забившегося в свой угол, привел Джареда в искреннее недоумение.
Черт, может, он просто обознался? Или у Дженсена есть брат-близнец?
В любом случае, ассоциировать этого тихого социапата в мешковатой одежде Дина Винчестера с почти обнаженным совершенством, встреченным на вечеринке у мисс Гэмбл, было не просто трудно – нереально.
На автопилоте отыграв в нескольких сценах и продолжая упорно разглядывать уже начинающего нервничать от такого пристального внимания Эклза, Джаред вдруг сообразил, как он легко может проверить, был ли Дженсен «хвостуном» или нет. Надо было только дождаться удобного момента.
Улыбаясь улыбкой Люцифера, Джаред мысленно подкрутил гренадерские усы и вкрадчиво поинтересовался у Крипке, не пора ли уже приступать к съемкам драки?
Тот потер затылок и посмотрел на осветителей:
- Вот как раз сейчас и начнем. Это следующая сцена, осталось софиты настроить.
Джаред откровенно просиял и, не удержавшись от искушения, покосился на Дженсена так многозначительно, что тот передернул плечами и подошел ближе:
- Падалеки, чего это ты так улыбаешься? Если тебе не терпится мне морду начистить под предлогом достоверной актерской игры, скажи хоть, за что. Или это месть за острый язык Дани?
Джаред замотал головой и улыбнулся еще шире и коварнее.
- Джей, не пугай людей! – засмеялась маленькая гримерша Мэри, подошедшая запудрить Дженсену проступившие веснушки. – От твоего плотоядного оскала даже у меня дрожь по коже, а Дженсену с тобой сейчас спарринг изображать. Вот зачем ты ему настрой сбиваешь? Он только в роль вошел, а тут ты с улыбкой людоеда. Сожрешь и не подавишься.
Джаред едва удержался от остроумного ответа, прикусил язык, мечтательно вздохнул и встал на исходную позицию.
- Камерамотор! – односложно рявкнул повелительный голос, и Джаред прыгнул на Дженсена, как полагалось по сценарию.
Предполагалось, что они покатятся по земле, Сэм ненадолго возьмет верх, но потом Дин опрокинет его навзничь и ударит кулаком в лицо. На деле все получилось совсем не так. Первое, что сделал Джаред, крутанувшись влево и навалившись на Дженсена своими килограммами – это лишил его возможности пошевелиться и облапал за задницу. Ему не хватило совсем немного, чтобы дотянуться до места, откуда у мутантов обычно рос хвост.
- Стоп! – заорал взбешенный Эрик. – Падалеки, ты что творишь?!
- Э-эээ? – невинно задрал брови Джаред. – Так тут это… жестко… и камни колются. Я спину, кажется, поцарапал.
- И поэтому ты решил разлечься на Эклзе? Слезь с него, дубина! А ты, Дженсен, не валяйся распластанным по земле, если больно!
- Нет тут никаких камней! – запротестовал Дженсен. – Все нормально.
- А я говорю, что что-то есть, я же чувствовал! - искренне возмутился Джаред, и следующие минут десять вся съемочная группа искала поцарапавший Джареда воображаемый камень.
Дженсен в поисках участия не принимал и подозрительно косился на ползающих на коленках двух осветителей, помощника режиссера, декоратора, второстепенных актеров, оператора и подозрительно мягкотелого партнера. Спас Падалеки Джим Бивер. Откуда он выковырял такой огромный булыжник, Джаред не имел ни малейшего понятия, но за восстановление своего доброго имени, готов был лично постирать засаленную «боббисингеровскую» бейсболку.
Дубль два сорвался из-за Дженсена. Тот, видимо, что-то все же заподозрил, поэтому, не дожидаясь активных действий от Падалеки, почти сразу же произвел кулаком скользящий удар Джареду по скуле. Не ожидавший такого вероломства Джаред ощутимо приложился затылком о землю, скосил глаза к переносице и ойкнул.
- Стоп! – заорал Крипке. – Рано, Дженсен, рано. Сначала он должен тебя прижать, и только потом ты его вырубаешь. Загримируйте Джареда, пока у него щека не вспухла, и снимаем дальше.
Третий дубль был почти идеальным, если не считать того, что они долго катались по земле, не давая друг другу предпринять хоть каких-то активных действий. Дженсен возмущенно сопел и облизывался, а Джаред шумно дышал и чертыхался про себя – Эклз зафиксировал его руки так, что до его задницы при всем желании было не дотянуться.
- Вы там заснули? – возмутился Крипке, давая оператору команду остановиться. – Драться собираетесь или так и будете ерзать, как любовники в постели?
Джаред и Дженсен отпрянули друг от друга с феноменальной скоростью.
За Дженсена Падалеки отвечать не мог, но сам после реплики режиссера почувствовал, что у него образовывается мощнейший стояк, и тут же решил, что в следующем дубле любой ценой дотянется до заветной точки ниже поясницы. Что характерно, при этом никаких флюидов или томления от трех дублей такой близости Дженсена он совсем не чувствовал, и уже начинал всерьез подумывать о том, что ошибся. Мало ли что там накапали в коктейли на приеме недобросовестные официанты? Или мисс Гэмбл пошутила, пустив пары галлюциногена в толпу гостей. С нее станется.
- Начали! – зарычал Крипке, давая команду.
Джаред и Дженсен переглянулись и бросились друг на друга, как два раненых буйвола. Джаред сбил сериального брата мощнейшим ударом головой в живот и покатил по земле. Тот отчаянно сопротивлялся, и сколько в этом отчаянии было от Дина Винчестера, а сколько от Дженсена Эклза, сказать было сложно. Но Джаред был тяжелей и выше, а потому ловко заломил одну руку Дженсена за спину, перевернул его во время возьми по земле на бок и, скрывая свободную ладонь между их дергающимися телами, тяжело дыша и раздувая ноздри, провел по плотной джинсе от промежности к ремню. Эврика! Что-то шевельнулось и подалось ему навстречу, а овальное уплотнение в форме банана чуть ниже спины никак не могло быть ничем иным, кроме хвоста.
От сознания, что он сделал это – открыл страшную тайну Эклза, Джаред на долю секунды блаженно расслабился, и тут же потерял контроль над ситуацией. Дженсен резко двинул локтем назад, вывернулся, опрокинул его на спину, навис сверху с раскрасневшимся свирепым лицом и блестящими от бешенства глазами и, пользуясь преимуществом, зарядил Джареду в челюсть роскошный апперкот.
Зубы у Джареда клацнули, и он только успел услышать уплывающее:
- Стоп! Снято. Отличная работа!

***

- Перерыв двадцать минут. Падалеки, ты как, получше?
- Ничего, - неразборчиво пробормотал Джаред, прижимая к нижней челюсти пакет со льдом, принесенный заботливой Мэри. – Жить буду.
- Куда ты денешься, - добродушно пошутил Эрик. – А сдохнешь, будешь изображать зомби, у тебя контракт до конца сезона.
Джаред несчастно замычал.
- У Эклза совсем крыша съехала, - тихо сказала за его спиной костюмерша осветителю. – Надо ж так засадить. Не будь Падалеки таким ударостойким, давно бы ехал в больницу с травмой черепа.
- А Эклз что?
- Ничего. Даже не дождался, пока Джей очнется. Кивнул и ушел к себе в трейлер. Как всегда. Бездушная скотина.
Тут бездушной скотиной вдруг почувствовал себя почему-то сам Джаред.
Поднялся и, покачиваясь от легкого головокружения, направился к трейлеру Дженсена. Сам не понял зачем – то ли извиняться, то ли выяснять отношения. Он знал только одно: им, определенно, следует поговорить. В самом факте того, что Дженсен «хвостун» не было ничего позорного или отталкивающего, поэтому казалось странным, что он так тщательно скрывает свою особенность. Может, для этого были какие-то скрытые причины, а Джаред по своему обыкновению влез грязными сапожищами в чужую чистую гостиную?
Он долго мялся на ступеньках, не решаясь постучать, а когда решился, дверь открылась так быстро, что сразу же стало понятно – Дженсен давно уже наблюдал за ним изнутри.
- Можно? – робко уточнил Джаред, кивком показывая в направлении уютного, закиданного подушками дивана.
Дженсен посторонился, пропуская его вперед, тщательно запер дверь, а потом вдруг жестко усмехнулся и дернул Джареда за руку на себя, одновременно подставляя ему подножку. Спасти нос от перелома о металлическую стойку стеллажа Джаред сумел чудом – подставив ладонь. Вторую его руку Дженсен с характерным щелчком уже заковывал в наручник, и через миг Джаред сидел на полу прикованный к титановой перекладине вполне натуральным реквизитом.
- Наручники настоящие, - подтвердил его догадку Дженсен. – Скрепкой их не открыть.
- Но зачем? – недоумевающее протянул Джаред.
- Чтобы не лез, куда тебя не просят, - Дженсен устало потер двумя пальцами переносицу. – Откуда ты про меня узнал? И что тебе нужно?
- Ничего, - удивился Джаред. – Дженс, ты что, решил, что я собираюсь тебя шантажировать?
Эклз только неопределенно передернул плечами.
- Дженсен, ну мы же друзья, я даже и не собирался тебя подставлять! Просто так случайно получилось вчера на приеме…
- Мы не друзья, - саркастически покачал головой Эклз. – Никогда ими не были и даже не пытались стать. Ты специально пришел к Саре? Собирался проследить за мной?
Голос был так сух и бесстрастен, что Джареду стало страшно. И он заговорил настолько горячо и убедительно, как только мог:
- Да нет же! Я тебе клянусь. Я даже и не предполагал никогда, что ты… ну, из этих…
- Что я урод?
- О боже! Дженсен, ты не урод, таких людей миллионы! Прекрати так себя называть. Да если б я знал, что так получится, я бы Чада и на милю к поместью не подпустил! А тут просто так сложилось, что мы попали внутрь, потом я увидел тебя с Уэллингом, и у меня снесло крышу. Я не был до конца уверен, что это ты, так что решил сегодня… пощупать.
- Еще и Чад, - с мукой простонал Дженсен.
- Он не знает, - вскинулся Джаред. – Богом клянусь, он тебя не видел.
- И ты ему не рассказал?!
- А зачем?
Лицо Дженсена прорезала горькая улыбка. Словно каменная маска дала трещину:
- Ну ты же хотел зачем-то… потрогать, - последнее слово он произнес с нажимом, и Джаред вспыхнул густым румянцем.
- Блядь, я ж не виноват, что там, у этого чертова бассейна у меня так целенаправленно и стойко встало на твой хвост. Я его как увидел, глаз оторвать не мог. Такой трогательный, милый, с нежной шерсткой, - поневоле глаза у Джареда стали мечтательно закатываться, а речь растягиваться, становиться плавной и заигрывающей, и это оказалось куда более действенным доказательством его правдивости, чем все сказанные им слова. – Меня вштырило круче, чем от жестокого порно, честно тебе говорю. Не знаю, может тебе неприятно все это слышать, может тебе наплевать, но у меня никогда раньше так на мужиков не вставало. Мать твою, Эклз! Да и на женщин тоже. Так что я просто не мог не попытаться… Ты хоть представляешь, как действуешь на людей, когда ты не строишь из себя снежную королеву и не прячешь тело за ворохом одежды? Это же живое искушение! Твоя нежная кожа, веснушки и этот просто крышесносный хвостик… О господи! Да я по тебе теперь с ума схожу! Готов дрочить на это воспоминание, как озабоченный подросток двадцать четыре часа в сутки… Дженсен, ты такой… такой…
По мере того, как Падалеки толкал свою пламенную речь, лицо у Эклза все больше и больше вытягивалось, рот открывался, глаза от изумления начали немножко косить.
- Джаред, у тебя жар? Ты больной?
- Если я заболел, то тобой, - Джаред дернулся вперед, неловко выворачивая прикованную руку и второй пытаясь дотянуться до Эклза.
Тот отшатнулся.
- Дженс, умоляю, дай погладить. У меня сейчас слюна закапает. Я как подумаю, что он у тебя там…. Совсем рядом… прижатый трусами. О, господи! Я сейчас не выдержу…
- Падалеки, ты определенно свихнулся, - Эклз покачал головой. – Нет, я, конечно, подозревал, что ты не вполне адекватен, но не думал, что все запущено до такой степени. Ты хоть осознаешь, что за бред несешь? Погладить что?!
- Хвост, - с томлением прошептал Джаред. – Умоляю…Всего один раз.
- Ты псих. Опасный псих.
- Я безопасный! – запротестовал Падалеки.
- Огромное, абсурдное, нелепое недоразумение. Ты пришел просить, чтобы я дал тебе потрогать свой хвост? – Эклз прищурился.
- И это тоже. А еще извиниться. Я дурак. Сам знаю, что лезу нее в свое дело, но, блядь, Дженсен, это выше моих сил! Я не мог не попытаться. Дженсен, пожалуйста…
Дженсен решительно вздохнул, очень осторожно подошел к смиренно замершему на месте Джареду, отстегнул наручник и повернулся боком:
- Только осторожно.
Джаред протянул трясущиеся от нетерпения пальцы к едва заметной под джинсами выпуклости и сначала едва касаясь, а потом все смелее и смелее стал гладить теплый живой бугорок внутри. Выражение абсолютного экстаза у него на лице не поддавалась никакому описанию. Дженсен стоически терпел ненавязчивые поползновения, но стоило Джареду запустить шаловливые пальцы ему под ремень, касаясь обнаженной кожи поясницы, как он быстро пресек царящее безобразие, хлопнув озабоченного мечтателя по рукам.
- Все. Побаловались и хватит. Ну, ты и извращенец!
Джаред с томлением вздохнул, влюбленными глазами косясь на обтянутую джинсами задницу партнера, и неохотно продемонстрировал открытые ладони.
- Как скажешь, Дженсен.
- Кстати, перерыв заканчивается, пора на площадку.
- Ага.
- Падалеки, ау! Вернись в реальность, - Дженсен тряхнул Джареда за плечо.- И не смей больше лапать меня на людях! Ты уяснил?
Джаред сглотнул:
- А наедине?
- Блядь, Падалеки, ты вообще нормальный человек, а? – рассвирепел Эклз. – Давай уже определимся раз и навсегда. Я забываю, что ты мне тут наговорил о своей невъебенной одержимости моим хвостом, а ты забываешь все, что видел на вечеринке, и что было позже. Мы просто партнеры по съемкам, и точка. Я не в курсе твоих нездоровых пристрастий, ты не знаешь про мой хвост, ясно?
Джаред страдальчески скривился и помотал головой.
- Ну что еще?!? – проревел Дженсен, начиная медленно сатанеть. – Имей в виду, начнешь распускать сплетни о том, что я «хвостун», поймаю, прикую к батарее, поставлю на четвереньки и выебу с особой жестокостью. Насухо, без всякой смазки. Так, блядь, вставлю и отделаю, что потом неделю сидеть не сможешь и ходить станешь, морщась при каждом движении! Ты меня знаешь, я напрасных обещаний не даю и слов на ветер не бросаю! Ну что? Что ты смотришь на меня, словно я Санта-Клаус с мешком подарков?!
- Дженсен, - Джаред робко коснулся перепачканного рукава Джаредовой куртки. – А мне обязательно кому-то про хвост рассказывать, чтоб ты меня выебал? Может, мы как-то иначе договоримся? Ну, чтобы и секс, и хвост, и наручниками к батарее, и ебля с особой жестокостью – все только между нами?!
Дженсен закатил глаза и застонал.
Падалеки был просто невозможен!

***

Иногда Джареду казалось, что он живет в сказке.
Не в той, о которой мечтают в детстве маленькие мальчики, а в самой настоящей взрослой сказке со взрослыми атрибутами. С тех пор, как Дженсен два часа подряд трахал его у батареи, больше не скрывая от него своего хвоста, прошло уже три недели. Три недели персонального Падалечьего рая. И с каждым днем он утопал в этом раю все больше и больше.
Дженсен оказался просто потрясающим. Многогранным, необыкновенным, раскованным, а так же полным тайн, секретов и загадок. С каждым днем Джаред очаровывался и влюблялся все больше и больше. А сам Дженсен… с ним все было сложно. Он впустил Джареда в свой мир, он не боялся экспериментировать в сексе, он доводил Джареда до такой степени похоти и бесстыдства, о которых тот раньше даже и не подозревал. И в то же время каким-то непостижимым образом ухитрялся держать между ними определенную дистанцию. Если Джаред целиком и полностью, со всеми своими мыслями, желаниями и порывами принадлежал Дженсену, не скрывая от него ничего, выставляя себя перед ним, как на ладони, выворачивая наизнанку, то Дженсен даже в самых откровенных моментах сохранял в себе что-то глубоко личное, закрытое, куда не было доступа ни Джареду, ни кому-то еще. Это и восхищало и бесконечно выбешивало Джареда, но повлиять на Дженсена он не мог. Хотя старался.
Больше всего Дженсен расслаблялся и раскрывался после особенно жаркого секса. Обкончавшийся и удовлетворенный, он откидывался в сторону, чмокая Джареда куда-то в щеку или в висок, как «женушку» со стажем, и откидывал голову, закатывая глаза. В такие минуты с ним можно было делать все, что угодно. Можно было вылизывать ему большие пальцы ног, покусывать ступню по внешнему краю, обводить языком выпирающую косточку и подниматься дорожкой поцелуев выше, к внутренней поверхности бедра. Там можно было захватывать губами светлую кожу, щекотно водить кончиком носа и подбородком от колена до паховой складки, пощипывать мошонку и шутливо прихватывать зубами самый кончик виднеющегося хвоста. А уж потом, если Дженсен продолжал пребывать в нирване и никак не протестовал, можно было ненавязчиво повернуть его на живот, широко лизнуть языком расщелину между ягодицами и, устроившись поудобней, подобраться к самому основанию хвоста – любимому месту Джареда – наиболее эрогенной точке Дженсена. Вылизать там все, пока кожа и редкие волосинки не станут мокрыми от слюны, которая будет стекать вниз, в щель, раздвинуть упругие половинки шире, обвести самым кончиком языка плотно сжатое непокорное отверстие ануса и, отведя в сторону хвост, заняться тем, что до одурения нравилось им обоим.
Дженсен от смелой ласки, которую, надо признать, позволял Джареду не так уж и часто, начинал смешно поскуливать и превращаться в настоящее животное – остро реагирующее на малейшее прикосновение, отпускающее себя полностью, теряющее контроль и едва соображающее, что он творит. От этого Джареду самому с трудом удавалось сохранять остатки разума, и когда Дженсен начинал подбрасывать бедра и вертеть задом, требуя все более и более смелых ласк, Джаред вкручивал в него пальцы, чувствуя себя самым счастливым в мире человеком. Пока Дженсен трахал себя длинными падалечьими пальцами, насаживаясь все глубже и напрягаясь всем телом, сам Джаред терся о вздыбленную шерсть мелко подрагивающего хвоста щекой и шеей, вдыхая всей грудью острый мускусный запах Дженсена. Это сводило его с ума.
Почему Дженсен никогда не позволял ему в такие моменты заменять пальцы членом, Джаред не знал. Это было одним из обязательных условий их отношений, которое, по словам Дженсена, не подлежало обсуждению. Нет, время от времени, если Джареду очень уж хотелось вести, Дженсен соглашался. Он сам натягивал на партнера презерватив, седлал его или ложился на спину, раздвигая ноги, и в течение всего процесса кусал губы, поневоле заставляя Джареда чувствовать себя чуть ли не насильником. Такой тотальный контроль убивал все удовольствие, поэтому Падалеки обычно подставлялся сам. И никогда об этом не жалел. Дженсен был опытным любовником, где надо резким, где надо – нежным, тонко чувствующим состояние и настроение Джареда и всегда заботящимся о его удовольствии.
Они практиковали традиционный секс в трейлере, где никто не мог их застать, экстремальный секс в гримерке, куда в любой момент мог кто-то войти, ролевые игры тет-а-тет и даже на публике, когда выбирались в отдаленные части города. Дженсен ради Джареда переодевался девушкой, пару раз, натянув на лицо бейсболку и скрыв глаза за огромными очками, ходил с ним в бар, выпустив хвост, а однажды взял его с собой на вечеринку-с-особенностями, предназначенную только для избранных. Джаред предлагал раскрасить ему тело полосками или пятнами, в ответ на что Дженсен, с хохотом отвергнув это предложение, рассказал о многообразии форм мутаций. У Джареда отвисла челюсть. Он и не думал, что кроме четырех основных направлений, существует еще столько разнообразных особенностей.
- На самом деле Данниль не «хамелеон», - в пылу откровенности признался Дженсен. – Это просто дополнительный бонус. А так у нее синдром пластичной прочности костей. В драке она запросто положит десяток титулованных боксеров. И при падении с многоэтажки с ней ничего не случится. Строение скелета такое. Ну, про тентакли ты знаешь, Эштон Катчер просветил. Еще бывают шипы, но это реже. Среди «хвостунов» встречаются такие, у кого два или три хвоста. А иногда особенности чертовски разнообразят сексуальную жизнь.
- Не могу представить себе ничего более крутого, чем тентакли, - признался Джаред.
- У одного парня из одной музыкальной группы, не спрашивай, кто это, раздувается член, - хмыкнул Дженсен. – Такой сюрприз для девочек. Том пытался раскрутить пацана на секс, хотел попробовать, каково это, но обломился. Парнишка убежденный натурал. Я знаю «жабреца», который может не кончать часами и член у него твердеет и обрастает пластичной шероховатой чешуей. А еще как-то мы с Крисом и Стивом устроили тройничок с девочкой-«хамелеоном», у которой растягивалось влагалище. Ей туда, мне кажется, вся футбольная команда скопом могла вставить, но при этом девчонка так плотно обхватывала, что…
- Дженсен, - перебил Джаред, демонстративно поглаживая большой ладонью свою вздыбившуюся ширинку, - после таких разговоров ты просто обязан доставить мне полное удовлетворение, иначе я буду заниматься онанизмом прямо перед камерой на площадке, и пусть Крипке хоть что со мной делает!
- Не стоит, - хрипло перебил Дженсен, - если тебе так не терпится, снимем приватное видео у меня в трейлере. Не забывай, Джей, ты обещал, что я буду единственным, кто имеет на тебя права.
- Так и есть. Ты единственный.

@темы: J2, Слеш, Завершен, Миди, R

---

Insatiable

[Emily May]

Автор: Miss_Ank
Жанр: слэш, драма, триллер, мистика и прочая нечисть.
Рейтинг: NC17
Рамер: миди (в процессе)
Персонажи: Сэм, Дин, ОЖП, ОМП
Дисклеймер: герои - создателям, остальное - мне.
Саммари: Братья ввязываются в расследование нового дела, связанного с таинственным убийством и исчезновением двух молодых людей в маленьком городке Саммервиль
Предупреждение: ООС- местами сильный, поскольку Дин у меня утрированная сволочь, а Сэм страдает юстом, обсценная лексика, описание сексуальных отношений

начало

Она первая подошла к нему, эта новенькая, и Дэниел Беркли нервно сглотнул слюну, поправив неловко съехавшие на кончик носа очки. В его чересчур богатом воображении эта сцена отразилась будто в зеркале, безжалостно подчёркивающем все нелицеприятные подробности внешности Беркли - подростковые прыщи, слишком длинный подбородок, клочки щетины, именуемые усами, прозрачные близорукие глаза, напоминающие рыбьи. И с той же услужливой чёткостью перед ним предстала Марион Уэбстер, девушка, приехавшая в Саммервиль откуда-то из Миннесоты. Она была красива - нет, не так: она была безупречно красива от макушки до пальчиков ног - длинные тёмные волосы, тяжёлой волной укрывающие плечи, изумительные зелёные глаза, кожа как лепестки фарфоровой розы на крышке любимого чайничка миссис Беркли, фигура - Мисс Вселенной отдыхает, а улыбка... Беркли не мог даже представить себе - в самых сладких снах - что девушка может так улыбаться ему. Ему, задроту, зубриле и зануде; его главный обидчик Стив Карсон как-то раз язвительно сообщил, что Беркли следует носить букву “З” на пузе, чтобы все видели, чем именно он славится. Тогда - как впрочем и всегда - Дэниел не смог достойно ответить. И сейчас он испытал что-то вроде триумфа, сладкого чувства мести: в столовой средней школы Саммервиля, на глазах у всех, в том числе и у Карсона, к нему подошла девушка, которой нет и не было равных среди местных учениц.
-Привет, - прошептала она, и в её глазах заплясали озорные и хищные зелёные змейки. - Мне сказали, ты хорошо смыслишь в алгебре?
-П-привет, - осипшим от волнения голосом пробормотал Дэниел, снова поправляя очки и крепче прижимая к себе поднос с обедом. - Н-ну, я... Я, собственно....
-Вижу, в риторике ты не силён, - улыбнулась Марион Уэбстер, и Беркли криво улыбнулся в ответ, проклиная себя за косноязычие. - Но может быть, ты смог бы подтянуть меня по алгебре?
О, детка, хотел выкрикнуть Беркли, я бы не только подтянул тебя, я бы натянул тебя так, чтобы ты лишилась чувств от множественных оргазмов, я бы... Он залился краской, переступил с ноги на ногу и облизал пересохшие губы. На них смотрели все. Вся грёбаная школа. Стив Карсон стоял в первых рядах, остолбенев от праведного шока. Надо было выкручиваться. Господи, помоги, взмолился Беркли про себя и выдавил из себя улыбку, которая, как он надеялся, могла претендовать на звание самоуверенной.
-Да. Да, конечно, - относительно твёрдо произнёс он, глядя в невозможные зелёные глаза как в пропасть, в которую обречён прыгнуть. - Когда тебе удобно?
-Сегодня, - низким голосом проговорила Марион Уэбстер, не сводя с него дразнящего взгляда. - После занятий. У меня.
-А... где ты живёшь?
Вся школа навострила уши. Беркли был готов спорить, что даже мелюзга насторожилась.
-Последний дом по Саншайн-стрит. Тёмно красный под белой крышей. Сразу после моста.
-Оу, - сказал кто-то в толпе.
Марион Уэбстер лениво повернулась в сторону говорившего.
-Да, - сказала она негромко и насмешливо. - Тот самый “дом с привидениями”. Мы выкупили его. - Она снова обратила взгляд на Беркли. - Значит, договорились... Дэнни?
Дэнни. Дэнни, твою мать. От восторга у него зашлось сердце.
-Да, - прошептал он и добавил чуть громче: - Да. Я приду в три.
-Подготовься хорошенько, - с нежной вкрадчивостью проговорила Марион Уэбстер и прикоснулась к полыхающей щеке Беркли. Её прикосновение показалось Дэниелу ледяным. Но чертовски приятным.

***

Ровно в три Дэниел Беркли стоял перед дверями невысокого красного дома, крытого белым рубероидом. Палисадник был запущен, дорожка изрядно заросла, но Уэбстеры въехали только на прошлой неделе, а до этого дом пустовал много лет, ровно с тех пор, как последних жильцов, славных старичков Уилли, порешил какой-то залётный грабитель, рассчитывавший на крутую наживу. Дом обрёл гордый статус “дома-с-привидениями” - такой должен быть в любом уважающем себя провинциальном городке, чтобы матерям было чем пугать детей, а детям - пугаться самостоятельно и с удовольствием. Беркли и сам не раз лазил за забор, будучи мелким и ведущимся на подначки старших дурачком, но дальше кустов, растущих по периметру, не заходил. И сейчас он переминался ноги на ногу, чувствуя себя лет на семь младше и почти слыша за спиной перешёптывания и смех.
Но этот спор он выиграет. Это точно, сэр.
Он поднёс руку к звонку, но дверь отворилась, и на пороге появилась Марион Уэбстер - окружённая соблазнительным полумраком, одетая во что-то лёгкое, полупрозрачное, белое как снег; её волосы лились по плечам душистым тёмным потоком, зелёные глаза стали тёмными, как иглы старой ели, губы - блестящие и сладкие как кожица алого яблока - раздвинулись, обнажая ослепительную белизну зубов.
-Заходи, - проговорила она. - Чувствуй себя как дома, Дэниел Беркли.
Её рука обхватила его запястье, и он, глубоко вдохнув, шагнул следом за ней в жаркий сумрак “дома-с-привидениями”.

***
Стив Карсон сплюнул на землю, глядя, как исчезает за дверью красного дома с белой крышей этот недоносок Беркли. На его месте должен был быть он - и плевать, если с алгеброй у него такие же нелады, как со всеми остальными предметами, но он первый кобель в этой грёбаной школе, и новенькая сучка просто не имела права его бортануть.
Однако она это сделала. Влёгкую. Посмотрела так, будто не видит его в упор, когда он попытался подкатить к ней перед занятиями, и ушла в класс, оставив его, Карсона, в ярости и недоумении. А потом совершила этот блядский демарш перед всей школой, подойдя к ублюдку Беркли. Он, задрот, даже не понял, зачем она звала его домой - решил, видать, что и вправду алгебру зубрить. Карсон сжал кулаки в бессильной злобе, поглядывая на окна дома, но они были по-прежнему темны, словно внутри никого не было. Воображение рисовало самые немыслимые картины, и по прошествии получаса, что Карсон проторчал возле дома, он настолько распалил себя, что готов был убить Беркли, когда тот выйдет.
Ну, о’кей, не убить. Но отделать так, чтобы тот надолго забыл сюда дорогу.
Карсон порылся в карманах, нашёл сигареты, прикурил, оперся спиной о забор и стал ждать.

***

Миссис Беркли хватилась Дэниела ближе к вечеру, когда не смогла дозвониться ему на мобильный, а поскольку друзей у него не было и ему не к кому было пойти, запаниковала. Родители Стива Карсона обратили внимание на пропажу сына, когда младший брат Карсона, Джонни, наябедничал им утром следующего дня, что Стив не ночевал дома.
Спустя час на уши встала местная полиция.
Спустя ещё пару часов в одном из коллекторов на Саншайн-стрит было найдено тело Дэниела Беркли. На нём не было никаких повреждений, если не считать странного отпечатка на груди - полопавшихся капилляров в форме ладони, плотно прижатой к коже.
Полиция выяснила, что Беркли перед смертью направлялся в “дом-с-привидениями”, в который вселилась семья Уэбстер, чтобы позаниматься алгеброй с Марион Уэбстер, но девушка, встретившая их на пороге, сообщила, что Беркли до неё не дошёл. Полицейским пришлось отпаивать её успокоительным, когда они сообщили ей о смерти Дэниела.
А Стива Карсона так и не нашли.

***

Пять дней спустя

-Дин, им еще шестнадцати нет! - зашипел Сэм, пихая в бок брата, который с мечтательным выражением лица следил за стайкой девушек у ворот школы. - Ты, блядь, доглядишься когда-нибудь, Гумберт чёртов.
-А это что ещё за хрен? - не оборачиваясь, пробормотал Дин и подмигнул симпатичной блондинке, которой, он был уверен, уже исполнилось шестнадцать.
-Был один. Погорел на сексе с несовершеннолетней.
-Ну и хуй с ним, Сэмми. Что у тебя за манера такая - парить мне мозг по самым мелким поводам, а? - Дин с неохотой повернулся к брату и расслабленно забросил руку за спинку сидения; он слегка подался вперёд, так, что его загорелое, покрытое крошечными капельками пота лицо оказалось совсем близко к Сэму, который невольно подался назад, избегая соблазна коснуться губами этого мягкого, красиво очерченного рта. Эта постыдная страсть, которую он упорно заталкивал в глубину подсознания, мучила его, не давала покоя с тех пор, как сны о Джессике всё чаще стали уступать место жарким бредовым видениям о брате. Брате, который вытворял с ним, Сэмом, самые невероятные вещи и позволял делать с собой всё, что угодно. И сейчас лицо Дина Винчестера, близкое, вызолоченное солнцем, стало лицом Дина-из-снов, благодаря которому Сэм испытывал вечную эрекцию по утрам. Он не мог себе позволить такую роскошь - чтобы Дин узнал о его сладких мучениях; он боялся, он умирал от страха при одной мысли, что брат когда-нибудь просечёт его влечение и высмеет его так, как умеет делать только он, Дин Винчестер-из-реальности.
Сэм вздохнул, стараясь не смотреть на губы Дина, по которым рассеянно блуждал кончик языка, прижимаясь то к нижней, то к верхней губе.
-С тех пор, братишка, как я несу за тебя ответственность.
-Это я несу за тебя ответственность! - возмутился Дин. - Кто у нас малыш Сэмми?
-Отвали.
-Ты первый начал, детка. Давай, к делу. - Взгляд Дина посерьёзнел, он отодвинулся от Сэма и снова уставился в окно машины. - Кто она такая? Очередная подружка из колледжа? Эта Саманта Райс.
-Брайс.
-Какая нахуй разница.
-Она учительница старших классов Соммервильской средней школы, - проговорил Сэм. - Неделю назад пропали два ученика из её класса, парни, один - полная противоположность другому. Прыщавый задрот и первый красавчик класса.
-Поубивали, наверное, друг друга, из зависти, - хмыкнул Дин и полез за сигаретой.
-Не смешно, братишка. Так вот, Дэниела Беркли, прыщавого задрота, нашли через несколько часов - мёртвого, в подуличном коллекторе. На первый взгляд - никаких травм. А второго мальчишку до сих пор не нашли. Саманта считает, что в этом каким-то образом замешана девица по имени Марион Уэбстер, которая живёт на той самой улице, под которой нашли Беркли. Она не смогла мне объяснить в письме, с чего вдруг такие мысли, и просит встретиться с ней здесь, в закусочной “Паули” на углу.
Дин затянулся, выпустил дым в потолок и прищурился.
-А почему ты, о младший брат мой, решил, что это наше дело?
-Я чувствую, - проговорил Сэм твёрдо. - И ты меня не собьёшь с панталыку.
-Чувствую, - передразнил Дин раздражённо и щелчком отправил сигарету в окно. - Мы отказались от шикарного подозрительного дела с исчезновением из запертого дома только из-за твоих сомнительных экстрасенсорных способностей? Мы отмахали три сотни грёбаных миль, чтобы попасть в эту дыру и обнаружить, что один мальчишка замочил другого и ударился в бега? Мы вынуждены остановиться в вонючем мотеле только потому, что твоей подружке что-то там привиделось на ровном месте?
-Остынь, Дин, - спокойно проговорил Сэм, кладя руку на плечо брата. Тот бросил на него мрачный взгляд из-под ресниц. Это всегда срабатывало. Всегда. Прикосновение - и ярость уходила, как по волшебству. Магия да и только.
-Будь проклят тот день, когда я решил, что отвечаю за тебя и твои заёбы, - наконец сказал Дин. - Поехали. Где там эта закусочная? Надеюсь, там можно пожрать так, чтобы не отравиться.

***
Саманта Брайс оказалась похожей на ученицу старших классов - высокая эффектная рыжеволосая девушка в нелепо строгом брючном костюме и больших роговых очках, которые, как она, видимо, считала, придавали ей солидности. Когда она сняла их дрожащими руками и положила на столик между собой и Сэмом, Дин подумал, что она выглядит невероятно юной, растерянной и очень напуганной.
-Марион Уэбстер, - она повторила это имя так, будто речь шла о какой-то мерзкой твари. - Она появилась в моём классе в прошлый понедельник. Её семья приобрела особняк в конце Саншайн-стрит... он долго стоял заброшенным, поэтому странно, что на него нашлись покупатели. Я не видела её родителей, и сама она, эта Марион, показалась мне...
Она сделала паузу и сглотнула слюну. Дин подался вперёд, изображая заинтересованность, и Сэм толкнул его ногой под столом.
-Она показалась мне странной, - наконец выговорила Саманта. - Опасной.
-Опасной?
-Да, - тихо сказала она, переведя взгляд на Дина. Её глаза излучали какой-то робкий, животный страх. - Она вошла в класс - и стало холодно. И свет как-будто померк. Знаете, это звучит абсурдно, но я едва удержалась, чтобы не перекреститься, - она невесело усмехнулась и опустила взгляд на остывающую перед ней чашку с кофе. - Разумеется, все мальчишки в классе сразу обратили на неё внимание - она очень... красива. - Саманта произнесла это слово так, как если бы снова говорила о змее или другой опасной, но великолепной твари. - Каждый день она сидела передо мной и смотрела... смотрела так, будто бы хотела меня... хотела...
-Хотела вас - что? - неожиданно мягко спросил Дин; в его зелёных глазах вспыхнул огонёк интереса.
-Хотела. Меня.
-Что? Трахнуть? - по-прежнему нежным тоном поинтересовался Дин и снова получил удар по щиколотке.
Саманта покраснела до ушей, провела рукой по волосам и, вздёрнув подбородок, с вызовом уставилась в прищуренные глаза Дина.
-Именно, - сказала она. - Именно так.
-Это не преступление, - Дин пожал плечами и откинулся на спинку стула. - Вы... - Он сделал паузу и выразительно обвёл взглядом фигуру Саманты, - девушка весьма привлекательная, и даже этот убогий костюм вас не портит.
-Дин!
-А что я такого сказал, братишка? - старший Винчестер вздёрнул бровь. - Ни для кого не секрет, что многие девицы в нежном возрасте испытывают влюблённость, если не настоящую страсть и сексуальное влечение к женщинам, в особенности - к молодым и красивым учительницам.
Саманта затрясла головой, рыжие пряди упали ей на лицо.
-Вы не понимаете! - воскликнула она. - Она... она смотрела на меня так, как мог бы смотреть... ну я не знаю... насильник. Маньяк. Мужчина.
-Ты уверена? - с сомнением спросил Сэм.
-Да. Да, уверена. Мне было очень... неприятно. Страшно. Но я старалась не обращать внимания, вела себя с ней так, словно ничего не происходило. А в тот день, когда пропали мальчики, она подошла и заговорила с одним из них - с Дэниелом Беркли. Ребята рассказали мне, что она пригласила его позаниматься с ней алгеброй. У неё дома.
-Вот как школьники теперь это называют, - пробормотал Дин.
-А Стив Карсон... он был ужасно оскорблён этим. Он не любил Беркли. Его мало кто любил, на самом деле. И я... я боюсь, что...
-Что Карсон замешан в убийстве зад... простите, Дэниела?
Саманта подняла глаза и сплела пальцы рук - они дрожали.
-Нет, - сказала она. - Я боюсь, что Марион Уэбстер каким-то образом убила их обоих.

Продолжение раз

***
Городской морг - маленькое неприметное здание, притулившееся к боку корпуса местной больницы - как обычно это бывает, встретил братьев неприветливо захлопнутыми дверями. Дин с ходу предложил высадить окно и забраться с чёрного хода, но Сэм, тяжело вздохнув, отверг соображение брата и продолжал давить на конпку звонка с маниакальной настойчивостью. Дин успел выкурить сигарету, полюбоваться на своё отражение в тусклом стекле окна, отлить на угол здания и вернуться как раз в тот момент, когда щёлкнули замки и на пороге морга воздвигся угрюмый санитар.
Иногда Сэму казалось, что всех санитаров всех без исключения моргов в Соединённых Штатах выращивают в одном инкубаторе. И на стадии пробирки вкладывают в них непроходимую тупость и потрясающую алчность.
Этот не был исключением. Громила в грязном халате поверх заляпанной соусом футболки дожёвывал гамбургер и, выслушав Сэма, милостиво разрешил сунуть несколько купюр в нагрудный карман халата. Братья проследовали за санитаром по узкому коридору, в котором металось оглушительное эхо тяжёлого рока из допотопного приёмника, и вошли в низкий просторный зал, залитый мертвенно-белым светом.
-Вон ваш пациент, - буркнул санитар, облизывая пальцы и вытирая их о халат. - Только давайте шустрее, парни. За полчаса управитесь?
-Ты о чём, блядь?! - мрачно осведомился Дин.
Санитар коротко хохотнул.
-Много вас тут ходит, извращенцев.
Дин рванулся, но Сэм аккуратно и крепко ухватил его за локоть.
-Спокойно, братишка, - прошептал он. - Пусть думает, что хочет, плевать.
-Да я... Да он...
-Дин. Не время.
И снова это ощущение спокойствия - моментального затишья после бури; Дин отвернулся, что-то буркнул вслед уходящему санитару и высвободил руку из захвата, оставляя в ладони Сэма сводящее с ума чувство жаркой, почти болезненной близости. В зале было холодно, но по его телу разлилась волна тепла, обволакивающая кожу; Сэм в очередной раз поразился, как возбуждение ухитряется настигнуть его в самый неподходящий момент. Держи себя в руках, думал он, подходя следом за братом к столу, накрытому простынёй. Думай о деле. Не думай о том, что хотел бы... здесь. Сейчас. Сию минуту.
-Н-да, - протянул Дин, откидывая простыню с тела. - Прыщавый задрот, говорите?
Сэм моргнул и вернулся к реальности. Лежащий перед ними труп молодого человека мало чем напоминал того юношу, который еще неделю назад был жив. Лицо Дэниела Беркли неуловимо изменилось - сходство с фотографией, которую показала им Саманта, было несомненным, но в то же время уродство, которое бросалось в глаза, исчезло, уступив место лёгкой неправильности черт, которая парня абсолютно не портила. Кожа оказалась чистой, без единого прыщика. Пропали идиотские усики. Волосы выглядели более густыми и тёмными. Дин натянул перчатки и приподнял веко Беркли. Братья переглянулись: водянистый цвет глаз сменился на пронзительно синий. Ресницы стали длиннее - они тенью лежали на молочно-белых щеках. Перед ними был не Дэниел Беркли, помеченный буквой “З”, изгой средней школы Саммервиля, а словно бы его брат - неоспоримо схожий с оригиналом, но настолько же другой: куда более привлекательный - даже в смерти.
-Что за чёрт, - пробормотал Дин, сдвигая простыню ниже и открывая грудь и плечи юноши. Кожа, чистая и белая как снег, даже сейчас поражала своей гладкостью. Хорошо развитые мышцы - не качок, но и не хиляк. Дин скользнул ладонью, затянутой в латекс, по груди Беркли, и обвёл пальцем багровый отпечаток, состоящий из множества лопнувших капилляров.
-Похоже на метку, - проговорил Сэм.
Дин приложил ладонь - отпечаток руки на белой коже Дэниела оказался меньше на четверть.
-Женщина?
-Или ребёнок. Но это маловероятно.
Дин набросил простыню на труп, стянул перчатку и выкинул в мусорное ведро.
-Какие соображения, братишка?
Сэм почесал щёку.
-Что-то - или кто-то - здорово изменил парня перед смертью. Косметическая операция силой мысли, - он хмыкнул. - Смерть не изуродовала мальчишку, как это обычно бывает, а сделала из него грёбаную кинозвезду. Я бы взглянул на медицинское заключение, - он выразительно повёл взглядом в сторону двери, и Дин вздохнул.
-Ладно, малыш. Только не больше сотни. Я коплю на куртку от Хьюго Босса.
Санитар впустил их в подсобку, где хранились заключения патологоанатома, и снова глумливо усмехнулся, пообещав заглянуть не раньше чем через полчаса. Дин с убийственной вежливостью сообщил ему, что они управятся гораздо раньше. Сэм промолчал, сгорая от стыда и новой вспышки неуместного возбуждения. Дин подмигнул ему, закрывая за санитаром дверь; от этого Сэму захотелось немедленно прижать несносного братца к стене, но, как обычно, он ничем не выдал себя.
-Дэниел Беркли, 16 лет, белый, родители: Джоан и Ричард Беркли. Хроническими болезнями не страдал, бла-бла-бла, - Дин быстро листал отчёт. - Вот. Смерть наступила в результате разрыва сердца. Сильный шок... Зашкаливший адреналин... Так. О! - брови Дина поползли вверх. - По заключению эксперта, Дэниел Беркли испытал эякуляцию незадолго до смерти. На половом члене обнаружены следы спермы и... слюны. - Дин поднял глаза на Сэма, глумливо улыбаясь. - Братишка, а наш малыш, похоже, помер от оргазма.
-С чего ты взял? - поинтересовался Сэм, сглотнув.
-Вспомни дело об инкубе в Небраске, - Дин наставил на Сэма указательный палец. - Жертвы имели самый феерический секс в их жизни, кончали до небес и умирали от наслаждения, а наш приятель-инкуб забирал себе их энергию и становился ещё сексуальнее. Ты видишь сходство? Я - да, за исключением того, что Беркли - если и был потенциальным инкубом - помер. А по логике вещей он должен был жить и здравствовать, трахая всё, что движется.
-Процесс превращения в инкуба или кем бы он там ни был... - Сэм побарабанил пальцами по подбородку. - Он случился в день его смерти. Кто-то заразил его. Влил в него силу, которая изменила его внешность. Дала возможность испытать наслаждение, первое и последнее в его жизни, если не считать дрочки, в этом я уверен. Я думаю, нам нужно пообщаться с Марион Уэбстер, братишка. Причём чем скорее, тем лучше.
-Погоди... - Дин сосредоточенно изучал последние страницы отчёта, на которых красовалась печать окружного центра медицинской экспертизы. - Здесь сказано, что слюна на члене мальца не принадлежит Марион Уэбстер, которую тогда записали в главные подозреваемые... - Его глаза расширились, он пробежал глазами ещё несколько строчек, облизнул губы и произнёс: - О как.
-Что?
-Догадайся, кто попробовал на вкус девственный леденец нашего мальчика?
-Саманта? - в ужасе предположил Сэм.
-Нет, - захлопывая отчёт, торжествующе проговорил Дин, глядя на брата в упор. - Убеждённый гетеросексуал, качок, мечта всех половозрелых особей средней школы Саммервиля, Стив Карсон.

***
Мягкие весенние сумерки тёмным покрывалом опускались на город, когда Саманта Брайс, расставшись с подругами после посиделок в баре, медленно шла к своему дому по смутно белеющей в полумраке дорожке. Её одолевали страх и неуверенность, и даже три или четыре коктейля не смогли унять смятения, царившего в её душе; она буквально кожей чувствовала опасность, исходившую от Марион Уэбстер, и одновременно ощущала возбуждение, словно какая-то тёмная, неподвластная ей часть её существа тянулась к странной, ошеломляюще красивой девушке. Она надеялась, что Сэм Винчестер и его нагловатый, но чертовски привлекательный брат разберутся в этом - Сэм умел решать проблемы и выходить сухим из воды ещё в колледже, и Саманта упорно успокаивала себя этой мыслью.
Она нащупала ключ в сумочке и подумала о том, что могла бы позвонить приятелю и пригласить его на ночь - сегодня она чувствовала себя особенно одинокой и потерянной. Но было поздно, Джек вряд ли поедет к ней. Она кое-как, проклиная себя за выпитое, вставила ключ в замок, повернула, толкнула дверь, и в этот момент на её плечо опустилась чья-то рука.

Продолжение два

***

-В любом случае мы должны ехать к Марион, - проговорил Сэм, когда они шли к машине. Город тонул в сумерках, как в мягкой тёмной вате, которая заглушала шаги и голоса; именно такое время суток, думал Сэм, идеально для рождения зла, которое набирает силу в наступающей ночи. - Если брать в расчёт подозрения Саманты, то мы недалеко от разгадки. Может быть, с неё всё и началось.
-Интересно, куда делся Стив Карсон? - пробормотал Дин, роясь по карманам в поисках ключей. - Если мы имеем дело с необычным проявлением сексуального вампиризма, то донор, получивший силу, отдаёт её следующему в цепочке, вступая с ним или ней в контакт, а сам, вопреки верованиям насчёт инкубов, умирает. Значит...
-Значит, Марион могла заразить Дэниела. Тот волшебным образом преобразился, одержимый маниакальным сексуальным желанием, накинулся на первого встречного... а им оказался Карсон, который, как мы помним, нещадно травил Беркли и просто взбесился, узнав, что Марион отдала предпочтение прыщавому задроту...
-… и Карсон вполне мог поджидать Беркли, чтобы навешать ему пиздюлей, - резюмировал Дин, заводя двигатель. - Качок не смог устоять перед иллюзией неземной красоты и притягательности нашего маленького изгоя и отсосал у него со свистом.
-После чего, - проговорил Сэм, откидываясь на спинку сидения, - сексуальная напасть перекинулась на Карсона, а прыщавый малец скончался красавцем в расцвете лет - сомнительный дар напоследок от нашего вампира.
Дин рванул с места так, что Сэма вжало в кресло.
-Эй, полегче!
-Знал бы ты, - весело выдохнул Дин, - как меня заводят все эти сексуальные дела-делишки.
-Это не повод нас угробить.
-Я отлично вожу, малыш Сэмми.
-Прекрати называть меня так, - безнадёжно проговорил Сэм. - И где, по-твоему, сейчас Карсон? И если Марион до сих пор жива, то именно она - источник всего этого?
-Это мы сейчас и выясним, - отозвался Дин. - Кстати, - он повернулся к брату, ехидно улыбаясь, и у того перехватило дыхание: Дин выглядел ослепительно прекрасным - в своём охотничьем азарте, почуявший след, готовый к любым неожиданностям, в том числе неприятным и страшным - и в этой басшабашной смелости и безрассудстве Сэм, как в неиссякаемом источнике, черпал свои собственные силы, тонул в его сладких тёмных водах, не особенно стремясь всплыть. - О чём ты там ворковал с этой Брайс, когда я вернулся из сортира? О свидании договаривался? Адресок оставила?
-Ты ревнуешь, что ли? - насмешливо спросил Сэм, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
-А как же, - Дин поднял бровь и подмигнул ему - как тогда, в полутёмной каморке морга. - Ты же мой любимый младшенький, Сэмми. И мне не всё равно, кто покушается на твоё целомудрие.
-Эй, я не...
-Все помнят про Джессику, - Дин примиряюще поднял руку и тут же снова схватился за руль, резко сворачивая в переулок. - Но ваши отношения не отменяют твоей невинности, малыш. Ты... неиспорчен. Вот что я хочу сказать. Не-ис-пор-чен. В отличие от меня.
-Какая откровенность, - Сэм закрыл глаза; садистское напоминание о Джессике пробудило в нём злость и боль, искреннее желание сделать так, чтобы Дин заткнулся. Он не имел права так говорить. И не будет иметь - никогда. Как бы он ни любил брата. Как бы он ни... желал его, как ни одно живое существо на Земле.
-Прости, - проговорил Дин неожиданно мягко, словно уловив настроение Сэма. И положил руку на колено брата, обтянутое вытертыми джинсами. Слегка сжал пальцы - мол, всё хорошо.
Сэм уставился на эту руку, борясь с желанием накрыть её ладонью.
-Метка, - вдруг сказал Дин и хлопнул брата по колену. - Отпечаток руки - ровно над сердцем Беркли. Она отметила его - как первого носителя, в буквальном смысле впрыснув ему энергию в сердце сквозь кожу. Она не трахалась с ним. Ей достаточно коснуться жертвы, чтобы наделить её силой. А её последователи должны вступить в полноценный половой контакт с будущими носителями, отдать свою жизнь и передать её по цепи дальше. Марион Уэбстер как сердце раковой опухоли, та самая первая смертоносная клетка.
-Но в отличие от рака тут мы имеем дело с не самой неприятной смертью, - хмыкнул Сэм.
-Что из этого следует? - Дин бросил взгляд на брата и ответил сам себе: - А то, что Марион Уэбстер вдвойне опасна. Ни под каким предлогом не давать ей касаться себя, вот что мы должны помнить, Сэмми. Поиграем в недотрог. Впрочем, - он ухмыльнулся, - ты у нас и так неприкосновенен, малыш.
-Что ты хочешь ска... - начал Сэм возмущённо, но внезапно его мобильный, валяющийся в пустом отсеке для стаканов между сидениями, завибрировал, озаряя салон таинственным зеленоватым светом.

***

-Стив? - Саманта моргнула, словно стремясь прогнать морок, но он никуда не делся - стоял перед ней, улыбаясь так ослепительно, что мрак вокруг, казалось, отступил. Стив Карсон, любимчик всех девушек в школе. Он был невозможно, завораживающе красив - Саманта никогда не замечала, что он настолько привлекателен; его сексуальность не имела ничего общего с притягательностью юных неиспорченных подростков - напротив, она исходила от него мощными волнами, придавая его облику мужественность, какую-то восхитительную взрослость. Саманта почувствовала, что у неё кружится голова и дрожат колени, а внизу живота разливается пульсирующее тепло - это было невероятно прекрасно, и здравый смысл растворился, как таблетка шипучего аспирина, в тёмной страсти, захватившей всё её существо.
-Здравствуйте, мисс Брайс, - прошептал Стив Карсон, склонившись к её лицу, и в его дыхании ей почудился сухой запах трав и крови. Она отшатнулась, пытаясь вырвать руку, но он обхватил её за талию и повлёк в дом - обессилевшую, раздираемую на части незнакомым до сих пор диким животным желанием. В гостиной он опустил её на диван и встал над ней; глаза и зубы поблёскивали в полумраке, как у зверя. От его красоты у Саманты в очередной раз перехватило дух.
-Где ты был? - слабея, прошептала она, глядя, как его пальцы вытаскивают ремень из грубой пряжки, тянут за язычок молнии, высвобождая то, чего страшилась и чего жаждала измученная Саманта, чувствуя, как рот наполняется сладкой слюной.
-Ждал, - его голос напомнил ей шелест кукурузных листьев, такой же таинственный и бесплотный. - Я так долго ждал...

***

Дин затормозил так резко, что Сэм едва не впечатался лбом в приборную доску.
-Что там ещё?
-Это Саманта, - проговорил брат. - У неё что-то срочное. Она толком не сказала, но явно волновалась... Просит приехать как можно скорее.
-Ох ты ж блядь, - сказал Дин, закатывая глаза. - У тебя был такой голос, что я подумал, папаша объявился и звонит. Напугал, мать твою. Что там у неё? Засвербило? Терпелка кончилась?
-Ты можешь хоть раз придержать язык, Дин?! - рявкнул Сэм раздражённо, и брат снова закатил глаза.
-Отлично, малыш, можешь выметаться прямо здесь и бежать к своей училке, на ходу сдёргивая портки. А я, пожалуй, поеду к Уэбстер и разберусь с ней. Сам. Как обычно.
-У Саманты что-то случилось, Дин, - проговорил Сэм, игнорируя ехидный выпад брата. - Я должен выяснить, что. Это по правилам, братишка. Не упускать ни малейшей зацепки, помнишь?
-Уверен? - с неохотой переспросил Дин. - Ладно, малыш, беги. Я всё же погляжу, что там и как, покручусь у дома Уэбстер. Отсюда дойдёшь?
-Да, - Сэм быстро глянул в бумажку с адресом, потом на экран навигатора. - Да, тут недалеко. Жди, я позвоню.
-Или я, - проговорил Дин и сжал руку Сэма. - Удачи и не лезь на рожон. Если окажется, что ей всё же приспичило, я с тебя шкуру спущу.
-Отъебись, - буркнул Сэм, выбираясь из машины и улыбаясь от идиотского прилива нежности, захлестнувшего его с головой. “Импала” с визгом сорвалась с места и исчезла за поворотом, и этот звук привёл его в чувство; Сэм быстро сориентировался по маленькой карте и направился в сторону дома Саманты. Когда она сунула ему в руку бумажку с адресом и робко улыбнулась на прощание, он действительно решил для себя, что непременно навестит её, когда они разберутся с этим делом. Навестит и трахнет - чтобы разрядиться, доставить и получить удовольствие по-максимуму и хотя бы на время забыть руки Дина, его губы, его насмешливые глаза, мягкий голос, золотистую кожу в вырезе футболки - его личное смертельное наваждение, от которого невозможно избавиться, которое нельзя уничтожить, с которым приходится жить. Он зашагал быстрее, и когда впереди показался невысокий белый домик Саманты Брайс, его сердце колотилось как бешеное. Темнота обволакивала, сжимала, не давала нормально дышать; что-то произошло, подумал Сэм и вздрогнул, оглядываясь. Что-то случилось. Здесь присутствует зло, его след повсюду - он разлит в воздухе как туман, который проникает в лёгкие и вливается в кровь. Дин... Дину нужно быть здесь.
Сэм нащупал в кармане телефон, но внезапно передумал набирать номер. Глубоко вдохнул, медленно выдохнул, поднялся по ступенькам и нажал на кнопку звонка.

Продолжение три

***
Красный дом под белой крышей казался пустым и заброшенным, но Дин спинным мозгом чуял, что в нём всё же есть жизнь - пугающая, зловещая, но не эфемерная, а вполне себе плотская, сотканная из аромата крови, тепла кожи и тайных выделений тела, сливающихся в тёмное жаркое облако, окутывающее маленький особняк. Он припарковался неподалёку за углом, прокрался по сонной улице, наткнувшись по пути на истрёпанные жёлтые ленты полицейского ограждения, затягивающие чёрное нутро канализационного люка, и прильнул к дереву на другой стороне улицы, настороженно вглядываясь в тёмные окна дома. Он попытался влезть в шкуру Стива Карсона, который нетерпеливо ждёт задрота Беркли, сжимая кулаки и кусая губы от злости; он курит одну за другой, топчется на месте, одолеваемый навязчивыми видениями, которые будят в нём зверя, и когда Дэниел Беркли выходит на улицу, Карсон кидается к нему и...
Дин прикрыл глаза, воображение услужливо нарисовало яркую картинку: Карсон останавливается, когда видит, каким стал Беркли, тот приближается, дикое влечение, внезапно охватившее Стива, становится болезненно невыносимым, и он лишь на мгновение улавливает в глазах Дэниела, пронзительно-синих даже в сумерках, проблеск смертельного страха, но спустя мгновение в них ничего, кроме манящей, тягучей как патока страсти. И Карсону становится плевать на всё - он опускается на колени в тени огромного платана, и ладонь Беркли мягко ложится на его затылок, и первый красавец школы, альфа-самец Стив Карсон с восторгом и упоением берёт в рот налитый тёмной кровью член первого задрота Саммервилля. На мгновение он поднимает глаза и видит лицо Беркли, невыносимо прекрасное, искажённое гримасой наслаждения и боли одновременно. И Карсону хочется отнять у него хоть немного его волшебной силы, он понимает, что в его горло скоро прольётся искрящийся тёплый поток чистой энергии, и продолжает орудовать ртом с удивительным профессионализмом и страстью. И в тот момент, когда Беркли кричит от наслаждения и ужаса перед смертью, тело Стива заливает чистый экстаз, близкий к безумию. Он встаёт, вытирает губы и с нежностью смотрит на тело того, кто подарил ему такие невероятные ощущения, и одновременно приходит лёгкое смутное чувство жажды и желания подарить частичку своей силы - силы, перед которой сама жизнь теряет всякое значение, если она не подчинена законам страсти и секса. Он бросает малыша Беркли в коллектор и уходит, прислушиваясь к этой жажде, ожидая, что она сама подскажет ему, что делать дальше.
Дин содрогнулся и открыл глаза, чувствуя, как отяжелел и напрягся член в джинсах - картинка взволновала и возбудила его, страх смешивался с постыдным удовольствием как от просмотра запрещённого порно. Он был уверен, что всё так и произошло - и теперь Стив Карсон либо мёртв, и по улицам Саммервилля рыщет новый донор, либо жив и придирчиво выбирает свою единственную жертву, свое последнее наслаждение и смерть.
В доме вспыхнул свет.
Дин мгновенно пришёл в себя и прокрался поближе к двери, прячась за густыми зарослями и стараясь не шуршать слишком громко. Его возбуждение постепенно спадало, возвращая на место обычное хладнокровие, но ни одна сила в мире не заставила бы Дина признаться, что он испытывает страх. Да, он боялся. Зло в чистом виде - в самом страшном облике разрушительной, убивающей любви, подчинённое первобытным инстинктам, безотказно срабатывающий механизм уничтожения. Что может быть страшнее, когда наслаждение приносит с собой смерть?
Он осторожно заглянул в освещённое окно гостиной и встретился взглядом с Марион Уэбстер.

***
Она мягко опрокинула его на спину и прижалась ртом к его изумлённо приоткрытым губам - Сэм не ожидал от неё такой страсти; он слегка опешил, когда Саманта Брайс накинулась на него с порога, и запоздало подумал, что Дин, как всегда, был прав в своих язвительных предположениях. От неё исходило млечное, сладкое тепло, обволакивающее его и делающее безвольным; он покорно потащился за ней в тёмную гостиную, едва не споткнувшись обо что-то тяжёлое и мягкое, рухнул на диван и зачарованно смотрел, как Саманта склоняется к нему, щекоча длинными рыжими прядями его лицо и грудь. Её лицо казалось ему прекрасным, её запах - манящим, её тело - до безумия желанным. Мысли утекали, будто медленная река, в кровь вливалось острое предвкушение наслаждения, и даже если в этом чудился отзвук чего-то нехорошего и опасного, то он был далёким, как раскат уходящей грозы. Её руки скользили по его груди под рубашкой, ноготки легонько царапали кожу; она оседлала его и ёрзала, придавливая своим весом его возбуждённый член, запертый в тесноте джинсов. Ему захотелось видеть её полностью - он вытянул руку назад, наугад нашарил выключатель ночника и нажал кнопку.
Яркий свет - невероятно сильный для маленькой затенённой лампы - ударил по глазам, озаряя комнату. Саманта отпрянула от Сэма, издав странный шипящий звук; волосы упали ей на лицо и грудь, едва прикрытую тонкой сорочкой, и помимо воли он снова потянулся к ней - настолько она была красива. Изнемогая от вожделения, Сэм повернулся, стремясь подмять её под себя, одной рукой нащупывая молнию джинсов, а другой стягивая с девушки трусики, и в этот момент его затуманенный страстью взгляд упал на что-то тёмное на полу - массивную груду в форме человеческого тела.
То, обо что он споткнулся по пути к дивану.
Школьная куртка. Белое лицо, поражающее своей красотой. Широко раскрытые остекленевшие глаза в обрамлении длинных ресниц.
Стив Карсон.
Нечеловеческим усилием воли Сэм вернулся к страшной реальности, но лишь разумом - тело изо всех сил противилось этому, руки продолжали ласкать податливую плоть Саманты Брайс, губы сливались с её губами, языки сплетались в лихорадочном танце, член звенел от возбуждения, а мозг в отчаянии призывал к немедленному бегству. На мгновение их глаза встретились - в её взгляде сквозило торжество, страсть и безумие, пронизанное страхом: она знала, что отдастся ему и умрёт, принеся себя в жертву ненасытному злу, и Сэм одновременно жаждал этого и яростно противился самой мысли о таком исходе. Их объятия походили то на борьбу, когда он пытался оттолкнуть её и тут же прижимал к себе с удвоенной страстью, то на дикое переплетение лиан в джунглях - не распутать, не различить, не разорвать. В его жилы вливалась квинтэссенция самого мощного сексуального влечения на свете, меняя его облик, превращая в дивное отражение самого себя.
Кончая, он закричал и, слыша её ответный крик, полный боли, понял, что проиграл.

***
Дин пинком распахнул хлипкую дверь, вихрем промчался по гостиной и упал на колени возле Марион Уэбстер, которая лежала у подножия лестницы на боку, обратив бледное, ослепительно красивое лицо к окну и силясь что-то сказать. Её безумный взгляд замер на лице Дина, она шевельнула губами и выдохнула что-то неразборчивое.
-Марион? Марион, что случилось?
Он обхватил её за плечи и приподнял - её тело показалось ему странно бесплотным, лёгким и податливым, будто скрученным из бумаги. Волосы тёмной волной расплескались по его руке. Могущественный демон, лишённый силы, подумал Дин, бережно опуская голову Марион себе на колени. У неё хватило силы прожить целую неделю. Здесь, на полу, у подножия лестницы, лёжа без движения и глядя в окно на бессмысленную смену дней и ночей. Родители... да какие, к чёрту, родители, враньё всё это. Она одна нашла и поселилась в этом логове. Она хотела подчинить весь город своей власти, передавая разрушительную силу страсти по цепочке. Она просчиталась.
Марион снова что-то прошептала, и Дин склонился к ней.
-Я не думала.... что кто-то может... вернуться.
-Да, детка, в этом ты прокололась, - мягко проговорил Дин. - Он завёл себя до такой степени, пока ждал парнишку у твоего дома, что когда это случилось, жажда привела его к тебе. И произошёл сбой в программе. Первый за всё твоё существование. Вместо того, чтобы забрать его жизнь, ты отдала свою. И даже не сразу поняла, как так вышло, да, милая?
-Он... забрал у меня всё. Я... хотела убить его, но... у меня не получилось. Я... не могу убивать. Я только.... ношу это в себе.
-Он поступил именно так, как должен был. Ты стала его жертвой. Это нормально, детка. - Он погладил её по волосам, щеке, провёл пальцами по губам. - Ты действительно была чертовски сильной, если сумела протянуть столько времени. Но скажи... приятно перед смертью потренироваться в искусстве минета, не правда ли, малышка? Держу пари, это был первый раз в твоей жизни, и ты с лихвой оправдала его ожидания, - он улыбнулся, глядя в её безжизненное лицо, застывшие в бесконечной печали зелёные глаза. - Теперь нам придётся ловить куда более сильного зверя.
Он встал на ноги, поднял лёгкое тело Марион Уэбстер, перенёс его на кушетку и уложил, аккуратно оправив на ней одежду. Даже в смерти демон был прекрасен, и Дин не удержался - прикоснулся губами к её нежному рту, с силой провёл рукой вдоль стройного тела. Она просчиталась, потому что не знала, как быть. А он знает.

***

Зелёные сполохи экрана. Номер плывёт перед глазами, подёрнутый дымкой.
-Дин?
-Сэмми? Ты у Саманты? Я еду к тебе. Марион...
-Да. Да, Дин. Приезжай. Я жду тебя.
-В чём дело? Вы там нажрались, что ли? - голос в трубке звучит насмешливо, и Сэм понимает, что ничего приятнее этого ему не доводилось слышать. - У меня потрясающие новости, братишка.
-У меня тоже, - шепчет он во влажную мглу, сгустившуюся вокруг. - У меня тоже.

***

Окончание

***
Дин осторожно заглянул в приоткрытую дверь дома Брайс - оттуда, из мрака, на него пахнуло сладковатым ароматом, тяжёлым и вязким, как горячая карамель. Зубы свело, он поморщился, прижав к бедру увесистый пистолет, и громким шёпотом ещё раз позвал брата по имени. Душный мрак накатывал плотными волнами, мешая дышать, забивая горло вкусом мёда и чёрной патоки. С внезапной отчётливостью Дин понял: демон, перешедший в тело Стива Карсона, здесь. И он совсем близко.
В горле пересохло, сердце стучало как бешеное, адреналин пульсировал в каждой жилке. Дин, держа пистолет наготове, направил фонарик вперёд и включил свет. Дрожащий луч выхватил из мрака потёртое кресло, диван, укрытый пледом, этажерку с цветами, начало лестничного марша... Гостиная была пустой.
-Сэмми, мать твою, где ты? - яростным шёпотом ещё раз позвал Дин и направил луч вверх, туда, где во мрак уходил лестничный пролёт. Ему почудился звук - то ли стон, то ли плач; он доносился со второго этажа, откуда вниз текли ленивые волны дурманящего аромата. Дин пожалел, что не захватил респиратор, но времени возвращаться к машине не было. Зажав нос локтём, он бросился по лестнице, прыгая через ступеньки и моля всех святых, чтобы не оступиться и не свернуть шею.
Луч метнулся вправо, влево, вперёд, в самый конец узкого коридора, и Дин мгновенно вырубил фонарик: дверь в торце была приотворена и на пол струился бледно-золотистый свет.
-Сэм? Саманта? Вы здесь, чёрт вас дери? - Дин повысил голос, сунул фонарик в карман и быстрым шагом одолел коридор, приготовил оружие на всякий пожарный и пинком распахнул дверь.
Если бы за всю его жизнь ему хоть раз кто-нибудь хотя бы намекнул, что Дину придётся увидеть такое, он бы извёл доморощенного провидца насмешками, а потом добавил бы хук справа. Он замер на пороге, опустив руку с пистолетом и уже совершенно не обращая внимания на приторный аромат вокруг; его глаза изумлённо расширились, брови поползли вверх. И всё ещё пребывая в шоке от увиденного, он почувствовал, как его тело захлёстывает неодолимое влечение - к нему, к его брату, который распростёрся на шёлковом покрывале на удивление огромного траходрома Брайс, полностью обнажённый, облитый мягким золотым сиянием множества свечей, который оплывали на столе, полках, полу, испуская тяжёлый аромат благовоний.
Это какой-то грёбаный романтический вечер, промелькнуло в голове Дина, прежде чем он уронил пистолет и шагнул к постели.
Сэм смотрел на него из-под тёмной чёлки; волосы взъерошены, серые глаза сверкают как маленькие бриллианты - лучше сравнения Дин не нашёл, - кожа отливает бледным золотом, каждая чёрточка его лица и тела - само совершенство. Как я был слеп, подумал Дин, опускаясь на край кровати и с наслаждением вглядываясь в умопомрачительные глаза брата, в которых переплелось всё - и непреодолимый зов плоти, и нежность, и желание выполнить любую прихоть... о, их у Дина оказалось неожиданно много, и все они теснились в голове, требуя немедленного осуществления. Ладонь Сэма легла ему на шею, притягивая его голову ближе; губы приоткрылись, и вязкий аромат стал ещё гуще - в него вплелись запахи трав и крови.
-Поцелуй меня, братишка, - прошептал Сэм - этот незнакомый, но фантастически прекрасный Сэм, и Дин упал на него,зарываясь губами в его рот, сплетая свой язык с его, задыхаясь от болезненного возбуждения. Руки Сэма пробежались по спине Дина, отметили каждый позвонок, вычертили каждый изгиб и спустились к ягодицам. Слюна Сэма была сладкой. Его кожа пахла одуряюще приятно. Это было невозможно. Но это - было. Дин упоённо целовал Сэма, зажмурив глаза и яростно сжимая его в объятиях; горячие ладони Сэма легли ему на плечи, понуждая съехать вниз и испятнать поцелуями шею, плечи, грудь, впалый живот, выследить языком дорожку из тёмных волосков, убегающую из пупка в направлении самого прекрасного стояка, который Дину доводилось наблюдать, не считая его собственного по утрам. Он сполз на пол, исступлённо целуя бёдра Сэма, чувствуя его пальцы на своём затылке и с восторгом готовясь обхватить губами этот великолепный член... но внезапно почувствовал под собой что-то странное. Объёмное. Податливое, но в то же время упругое.
Человеческая плоть.
Дин с усилием отвёл взгляд от брата и уставился на пол; из-под кровати выглядывало бледное мёртвое лицо Саманты Брайс, её волосы красновато-рыжим потоком струились по ковру, напоминая лужу крови. Это видение на мгновение отрезвило Дина - он вскинул голову, всё ещё разгорячённый ласками, и встретился взглядом с глазами Сэма; тот смотрел на него с вожделением и страхом.
Он хочет, чтобы я трахнул его, подумал Дин. Демон внутри него хочет этого. А Сэм боится, потому что знает, что умрёт. И всё же...
Это было так мучительно - до боли в паху, до судорог в сведённом желанием теле, - но Дин поднялся с колен и, пошатываясь, отступил от кровати, стараясь не отпускать взгляд брата, в котором золотой змейкой бесновался ненасытный демон. И по мере того, как Дин отходил всё дальше, мелкими неуверенными шажками убегая от собственных диких желаний, страх в глазах Сэма проступал всё ярче, вытесняя демонический блеск. Каждый шаг этого героического отступления давался Дину с болью наркотической ломки; вязкое желание затапливало и размягчало его мысли, но он старался думать лишь о том, как не отпустить этот беспомощный серый взгляд.
-Возьми его, - прошептали губы Сэма, исторгая чужой низкий голос, шелестящий как осенняя листва. - Ты этого хочешь, братишка... Ты всегда этого хотел.
Дин облизнул губы, видя, как страх, смешанный с безумной надеждой, бьётся в глазах Сэма.
-Вот уж хрен, - хрипло проговорил он. - Он - мой брат. И что бы я там ни думал, сучка ты эдакая, это не твоё, блядь, дело. Я не буду трахаться с родным братом. Это противоречит Конституции Соединённых-мать-их-Штатов.
-Ты же любишь меня, - бесплотный голос вновь зашелестел в губах Сэма. - Ты же хочешь меня...
-Да, - проговорил Дин, глядя на брата в упор. - Я люблю тебя, Сэмми. Но хочу я сейчас только одного - чтобы эта сучка убралась из тебя к чёртовой матери.
-Это ложь, - прошептал демон. - Ты сам это знаешь.
-Даже господь бог не знает, что я знаю, - Дин повысил голос и вцепился в спинку кровати, чтобы не упасть; его шатало, голова кружилась как после гонок на карусели. - Что уж говорить о ничтожном демоне, который не соблюдает грёбаные американские законы, благослови Господь эту страну.
-Дин... - прохрипел Сэм, и это был его голос. - Помоги мне....
-Лежи тихо, - отозвался Дин, лихорадочно вспоминая слова отчитки и изгнания демона из тела. Глаза Сэма заволокло болью, он застонал и выгнулся дугой.
-Дин...
-Блядь, Сэмми, не отвлекай, - рявкнул Дин, доведённый до отчаяния, и начал быстро и сбивчиво читать молитву изгнания, путая слова и запинаясь на особенно трудных. Его всё еще дико тянуло к брату, плоть требовала удовольствия, но мозг почти очистился от наваждения и услужливо подсказывал Дину нужные фразы. Сэма несколько раз подкинуло и с размаху бросило на постель, по его телу пробежали волны крупной дрожи, голова запрокинулась, и Дин понял, что победил: из приоткрытых губ брата выскользнуло белёсое облачко, пронизанное золотистыми искрами, словно грозовая туча в миниатюре - вот и вся любовь, подумал он глупо. Суть прах и тлен. Дунь - рассыплется.
-Не лги себе, Дин... - разнёсся в воздухе неуловимый шёпот, перед тем как затихнуть навсегда. - Никогда не лги себе...
-Пошла нахуй, - пробормотал старший Винчестер, падая перед бесчувственным телом Сэма и пытаясь пробудить его к жизни. Дин тряс, орал, хлестал по щекам, тормошил за плечи, растирал руки и пытался усадить Сэма, пока тот не разлепил глаза, полные пережитого ужаса, и не обнял брата так крепко, как не обнимал, будучи одержимым.
-Эй, - тихо проговорил Дин, которому дико хотелось курить. - Ты мне рёбра сломаешь. Всё кончено. Она ушла.
Сэм упал на подушки, его трясло.
-Дин, я... Блядь, я не знал, что такое возможно...
Дин встал, выгнулся, хрустнул спиной и демонстративно отвернулся, доставая сигареты.
-Одевайся, Сэмми. Пора сваливать отсюда.
Он закурил, выпустил струю дыма, ощущая странную ломоту во всём теле, и бездумно уставился в зеркало, в котором отражалась кровать и растерянный Сэм, ищущий свои шмотки. Он стоял на коленях, озираясь по сторонам с беспомощным видом, и был настолько... соблазнителен, что Дин вздрогнул, как от удара током, и едва не выронил сигарету. Он внимательно смотрел на Сэма в мутное зеркало, медленно осознавая, что с уходом демона ничего - ровным счётом ничего - не изменилось. За исключением, быть может, того факта, что теперь точно никто не умрёт от обоюдного оргазма.
-Никогда не лги себе, - пробормотал Дин, затушил сигарету о зеркало и неторопливо повернулся к кровати.

@темы: Дин/Сэм, Слеш, Пишется, Гет, Миди, NC-17

---

[SPN fanfiction]

Название: Это нормально, Дин
Автор:  Дева Мария
Фендом: СПН
Дисклеймер: все не мое, но я тоже так умею.
Пейринг: Сингер/Джон Винчестер, Дин/Сэм
Рейтинг: NС-17
Жанр: ангст
Слеш
Статус: пишется
Предупреждения: инцест и старые дядьки, смерть персонажа
Размещение: спросите у меня и напишите, куда берете!
Саммари: все демоны скрыты в заднице Сэма Винчестера, считает Дин, и Апокалипсис таится там же.
Эпизод первый...
Эпизод второй...

Эпизод третий, в котором Сэм бросает Барби, а Дин любит горчицу.
Сэм доел яблоко, выкинул огрызок в ведро, перелистнул страницу увесистого томика северных сказаний. Дин пропал утром - оставил пачку чипсов, немного мелочи, бутылку кока-колы и пачку печенья. Грязную смену трусов в ванной комнате.
Наверное, он решил отбежать на пару часов, но солнце уже медленно подползло к горизонту, а его все еще нет. Приемник барахлит, наигрывает попсу вперемешку с хриплым роком. Прохладно. Голодно.
Сухой паек Сэм съел утром, а мелочи и своих сбережений хватило только на три гамбургера. Да - он нарушил правило и вышел за едой.
К отлучкам отца парень привык, но брат позволил себе подобную вольность впервые. Ноги замерзли - засунул под одеяло, листнул страницу и подумал вдруг, что он будет делать если с отцом и Дином что-то случится? Как ему быть? Куда бежать?
На билет к Бобби ему не хватит - деньги он потратил в закусочной, да и не хватило бы их на рейсовый автобус. Вокруг - степь да глушь. Затхлый городишко.
Сэмми забеспокоился, потянулся к карте и стал высчитывать маршрут от отеля до Сингера.
В тот момент, когда Сэм нашел нужную точку на карте, ворвался Дин.
- Собираемся, Сэмми, - отрывисто бросил он, кинул на диван большую сумку и запихнул туда комиксы, смятые джинсы, стаканчик со стола и забытый кем-то тапочек.
Дин посмотрел в сумку и перекинул ее Сэму.
- Вещи собери ты, - сказал он. - А я оружие. Быстро, Сэмми, двигайся!
Сэм не шелохнулся, поглубже закопал ноги в одеяло. Дин выглядел отвратительно - синяки под глазами, лихорадочный блеск глаз и подрагивающие пальцы.
- Где отец? - ровно спросил Сэм, припоминая слова экзорцизма для изгнания из тела демона.
Дин замедлился. Выпрямился.
- Наверное, с ним что-то случилось, - ответил он. - И что-то случится с нами, если мы будем здесь торчать. - Это было все, на что хватило его спокойствия, а потом он заорал: - Шевелись, Сэмми, или мне придется пинать тебя под зад!
Он наклонился и полез под неуклюже, но крепко прибитую к плинтусу доску, за которой Джон держал свой дробовик.
Доска отлетела с треском, Дин взял дробовик и уложил на согнутую руку.
- Пожрать захвати, - вспомнил он.
- Я никуда не пойду. - Сэм разгладил руками страницы книги, демонстративно уткнулся носом в текст.
Дин помолчал, скрипя зубами, а потом решился, сделал шаг вперед и ударил Сэма - совершенно не контролируя силу. У самого аж в запястье болью отдалось.
Он сам не знал, куда и зачем торопится, но неосознанно копировал Джона, который всегда прерывал их отельные тет-а-теты подобной суетой.
Казалось, что рвани сейчас они в “Импале” куда подальше, и все моментально наладится.
“Импала” стояла внизу. У нее стучало под капотом, но Дин был уверен, что это ненадолго.
Стоит только сдать номер и умчаться прочь - и все станет иначе.
- Давай, Сэм... - устало сказал он и посмотрел на свою руку. Костяшки ободраны.
Сэмми удивлено моргнул, судорожно сглотнул слюну, ощутил на губах вкус крови. Он стремительно отполз в дальний угол комнаты, загородился от Дина стулом и быстро затараторил:
- Exorcizamus te, omnis immundus spiritus, omnis satanica potestas, omnis incursio infernalis adversarii, omnis legio, omnis congregatio et secta diabolica...
- Это ты мне? - удивился Дин. - Это ты... меня? Ты идиот, Сэмми! Слушай сюда...
И перекинул дробовик из одной руки в другую.
- Папа умер, понял? Умер. И теперь у тебя есть только я. И ты должен меня слушаться теперь. Во всем.
Дин сказал и с удивлением ощутил, что от этих слов у него в штанах яйца аж подпрыгнули от напряжения.
- Дин. - Сэм аккуратно отодвинул в сторону стул. - Дин, что случилось? - он сделал маленький шажок к своему брату, пугливо косясь на дробовик, который умело и весомо лежал в руке его брата. - Что с Джоном?
- Умер, - повторил Дин, не особо понимая, что тут можно добавить. - Перестал дышать. Разбросал мозги по полу. Как тебе еще это объяснить?
Чем ближе подходил Сэмми, тем больше было шансов на то, что Дин расклеится и позволит себе скривить губы от боли.
Ему и так было неприятно видеть алое пятнышко на подбородке Сэмми, и его распухшую скулу, и трещинку на губе.
Если Сэмми продолжит в том же духе, все станет еще сложнее.
Поэтому Дин отступил на шаг.
- Дин. - В животе защекотала-заворочалась пустота. - Это я - Сэмми, - говорить о смерти отца страшно, но мальчик почти уверен - Дин попался на какой-нибудь морок, - Дин, как именно умер наш отец? - торопливо добавил: - Может, быть это демоны?..
- Может быть, - обрадовался Дин. - Может, демоны, может, оборотень. Это значит, что теперь мы должны выбивать эту нечисть, не жалея сил, и отомстить за папу. Правильно же? Давай, собирай сумку.
- Допустим, - Сэм плюхнулся на кровать, пожал ноги, - допустим, Джона убили. Какой у нас план, Дин? Тебе всего пятнадцать. Любой патруль нас остановит и упечет в детский дом. Мы еще дети! Нам нужно кому-нибудь позвонить. Друзьям. Охотники же помогают друг-другу, Дин!
- Я ребенок? - Дин так удивился, что не смог даже толком отреагировать: - Сам дурак, Сэмми.
Эти вещи - полиция, детдома и прочее, были для него совершенно абстрактны. Куда менее реальны, чем нечисть.
- Если что, будем стрелять, - разумно предложил он. - Сэмми, хватит ныть!
- Дин, у нас нет документов и закончились деньги! ...а если Джон не умер и вернется? - Сэму казалось, что брат сошел с ума, что временно помешался, что необходимо его привести в чувства. - Дин, если отец умер, то нам надо позвонить охотникам. Позвонить... Руфусу, например. Он приедет и во всем разберется, Дин!
Дин выругался, схватил Сэма за шкирку, перекинул его, брыкающегося, через плечо, а в другую руку прихватил дробовик и сумку.
И в таком виде пошел вниз, не обращая внимания на голые лягающиеся ноги перед самым носом.
- Мы что-то должны? - спросил он у портье, торчащего за ободранной стойкой.
Тот как-то неопределенно пожал плечами и что-то промычал, стыдливо глядя на дробовик.
- Да мы заплатим, - сказал Дин. - Только учти - мы не смотрели порно и не потрошили бар, так что не приписывай нам лишнего.
Он посмотрел на свое плечо и хозяйственно подтянул сползшие с задницы Сэма трусы, потому что задница эта торчала как раз напротив портье, и Дину это не особо нравилось.
Ответа от портье Дин так и не дождался, потому что тот решил вдруг упасть в обморок и пополз куда-то вниз, побелев.
- Хуевый сервис, - сказал Дин и вышел во двор, к “Импале”, и только там сбросил Сэма с плеча.
- Мы оставили Барби... - Сэм с затаенной грустью посмотрел из окна машины, огни отеля уплывали в ночь.
- Я куплю тебе еще, - пообещал Дин. Он впихнул Сэма на заднее сидение, где тот уселся, поджав голые ноги под рубашкой, как школьница, которая обнаружила на своей юбчонке пятна спермы и теперь не знает, как ее надеть и явиться домой.
Дальше ехали молча. Дина волновали две вещи: отсутствие жратвы и голые ноги Сэмми, но он терпел несколько часов, а потом, когда стало светать и появился утренний туман, не выдержал и завернул на небольшую площадку перед заправкой.
- Тебе купить чего-нибудь?
- Нет. - Сэм вытянул в ниточку губы и отвернулся.
Дин вышел, хлопнув дверью.
В магазинчике он автоматически выбрал то, что жрет Сэмми: чипсы, орешки, вафельные батончики.
Ему в голову не пришло, что Сэм не любитель такой еды, просто обычно он ел молча, а это значило, что ему, вроде, нравится.
Запихав в пакет россыпь блестящих упаковок, сверху Дин смело швырнул пачку сигарет - гулять так гулять, - и еще пончиков.
И вышел обратно.
“Импала” стояла на своем месте, поблескивая черным боком. Солнце карабкалось на него. Прекрасное утро. Только вот на заднем сидении машины никого не было.
- С-сука, - сказал Дин. - А как же я?
Сэмми двигался вдоль трассы по лесу стремительно, боялся - вдруг Дин медленно едет, высматривает беглеца с дороги. Глаза жгло от слез и обиды - брат не вовремя сошел с ума, Джон куда-то окончательно пропал. Сэм сел под большую елку, тихо всхлипнул, пообещал себе выбраться из случившейся задницы, помочь Дину и поступить в колледж.


Здесь, пожалуй, нужно снова обратиться к мирозданию, и спросить у него: какого хуя?
Какого хуя получилось так, что Сэмми и Дин провели лучшие свои годы, предназначенные для кувыркания в гостиничных постелях, - вдалеке друг от друга?
Конечно, хотелось бы, чтобы Дин нашел Сэма в лесу, пролепетал нежное: “Ну зачем ты так”, а потом долго и со вкусом трахал его, и может быть, даже раком. И хотелось бы, чтобы Сэмми нежными пяточками держался за его спину и стонал что-нибудь эдакое, порочное и стеснительное одновременно.
Все могло так быть, но мироздание плевать хотело на пяточки. Мироздание плевать хотело даже на мечту Дина мирно охотиться в семейном кругу.
Но об этом позже.
А пока осатаневший Дин, пробегав без толку целый день по лесу, принял решение, и отправился к Бобби.

Бобби знал Дина давно. Он ему даже подгузники когда-то менял, поэтому к приезду мальчишки тщательно подготовился: сделал макароны по-флотски, поджарил яишенку, припас пару дротиков снотворного.
Когда во дворе задребезжала “Импала”, Бобби вытер жирные пальцы о козырек кепки, заварил пакетик черного чая “липтон”.
Громко хлопнула дверца, послышался топот ног на крыльце.
- Поешь? - спросил Бобби с порога, игнорируя, что Дин сопит, как бешеный дикий поросенок.
- Конечно, - сказал Дин, сбрасывая с плеч чересчур большую на нем кожанку.
Неважно, что он хотел сказать на самом деле. Есть хотелось зверски.
То место на полу, где прежде лежал труп отца, Дин тщательно обошел, сунулся в сковороду, поймал там что-то пальцами, пожевал и принялся рыскать по дому, открывая все шкафы и хлопая дверцами.
- Что-то ищешь? - Бобби цепко следил за пареньком из-под густых бровей. Ему не нравилось хаотичное нервное передвижение ребенка по жилью. - Может, помочь чем?
- Тарелочкой, - сказал Дин, хлопая очередной дверцей и укладываясь на пол, чтобы рассмотреть щель под диваном. - Бобби, я надеюсь, что это вот всего лишь носок...
Бобби громко стукнул ложкой по суповой тарелке, размазывая макароны с бусинками фарша.
- Нет, конечно. - Тарелка громыхнула по столу. - Это важный артефакт против нечисти недельной давности и средней вонючести. - Мужчина поймал воспаленный взгляд ребенка. - Брось... Брось носок, Дин. - С шутками и иронией Сингер решил временно завязать.
Дин бросил носок, отряхнул руки и поднялся. Он все смотрел по сторонам, но в домике маячил туда-сюда только Бобби, затмевая своим клетчатым брюхом все остальное, а еще Бобби приготовил что-то съедобное и горячее, и Дину хотелось сесть, пожрать нормально и поделиться своим горем в полной уверенности, что Бобби тут не при чем.
Он сел.
Пожевал горячие макароны.
- Ммм... неплохо. Кстати, ты не видел Сэмми?
- А что с мальцом? - тут же насторожился Бобби и воинственно поднял вверх лопатку с ошметками макарон. - Ты разве не с ним приехал?
Дин оторвался от тарелки и развел руки так, что стало ясно - он считает Бобби полным придурком, раз тот выдвинул такое глупое предположение.
- С ним, конечно, с ним. Он отошел отлить. Просто еще не закончил, наверное. Он всегда отливает в лесу. Говорит, боится туалетов. Это нормально.
- Дин. - Сингер решительно сунул лопатку обратно в макароны, навис над пацаненком. - Где Сэм?..
- Да здесь, - отозвался Дин.
Он не рассчитывал на такой напор. Он считал, что это его дело - трясти Бобби за грудки. И если бы не макароны, он бы так и сделал.
- Я не знаю, чего он в лесу завис. Может, срёт.... Сэмми!!! Сэээм! Сейчас придет.
И Дин принялся спешно доедать, чтобы успеть убежать отсюда сытым.
- Дин. - Бобби загородил собой дверь. - Сэм всю жизнь ходит гадить в мой толчок и не испытывает с этим проблем. - Сингер потянулся к бутылке со святой водой. - ВЫХОДИ, СУКА!!! - заорал Бобби луженой своей глоткой и плеснул водицей на паренька.
- Да ты ебанись! - заорал Дин в ответ, отряхиваясь от воды. - В тарелку же наплескал...
Дин прихватил кусок хлеба и принялся протискиваться через Бобби к двери.
- Мы зайдем, когда тебя белочка отпустит, - пообещал он, но на душе было очень и очень паршиво.

***
- Милостивый боже, - начал Дин, привычно уже устраиваясь на коленях в ничтожно узком пространстве между кроватью и стеной. - Милостивый боже.
Он отвлекся, увидев, что кобура совершенно не по-божески высовывается из-под матраса, и загнал ее обратно.
Потом смиренно опустил ресницы.
- Я очень надеюсь, что все эти четыре года ты хранил моего братца Сэмми и начал с того дня, как эта сука сбежала в лес в трусах и рубашке. Надеюсь, ты сберег его от дальнобойщиков и прочей нечисти. Я надеюсь, боже, что ты не допустил его до соблазнов этого жестокого мира, и поэтому он сейчас девственнен, юн и приличен. Но только при этом жив, милостивый боже. Я считаю, боже, что за все выпавшие на нашу долю испытания он вполне достоин счастливой жизни.
Дин откашлялся.
Теперь нужно было переходить ко второй части молитвы, которая касалась его лично.
Для этого он держал под рукой баночку свежей горчицы и сейчас открыл ее с звучным щелчком.
- Теперь обо мне, - деловито сказал он и закрыл глаза. - Милостивый боже. Я прошу, чтобы мои соблазны тоже стали как-нибудь поспокойнее. Чтобы мне больше не снилось, как я заталкиваю свой хуй в Сэмми. И не снилось, как он скачет на нем, черт бы его взял. Я знаю, боже, что ты всемилостив и потому поймешь, что я никак не могу изъясняться иначе. Я устал от этого и чувствую себя проклятым. Я вчера отчетливо дотрахал Сэмми до того, что его яйца прилипли к жопе от пота. Я проснулся весь в конче с ног до головы, потому что катался по кровати и прилип к простыням и матрасу. Здесь теперь воняет, боже.
Дин молился, а сам скрипел зубами, потому что вопреки благостной обстановке в комнатке послушника и полному раскаянию, у него снова начало ломить яйца, а хер принялся неуклонно подниматься.
К этому Дин был готов.
Он дождался, пока предательски вскочивший хер прижмется к животу, оттянул его от пупка и насадил на него банку горчицы.
Через секунду все обиталище послушников, тихое, умиротворенное и погруженное в вечернюю молитву, разодрал хриплый вопль:
- Бля-а-а-адь!!! Блядь-блядь-блядь!!!
Падре Стивенсон осторожно отворил дверь кельи, с участием посмотрел на своего воспитанника. От его внимания не укрылись слезы раскаяния на лице юноши, а еще - банка с растекшейся по полу горчицей. Оба замерли, но вот на тумбочку Дина опустился белоснежный платок.
- Отец наш услышит тебя, сын мой. - Глаза мужчины скользнули по алой головке члена. - Твой пыл, Дин, будет вознагражден. Разум очистится от скверны. Будь настойчив на своем пути.
Дверь бесшумно затворилась, отец нервно поправил воротничок и зашагал прочь, в свой кабинет.
Дин еле-еле дослушал, а потом вскочил и рухнул на кровать, с силой притираясь к матрасу, чтобы сбить зуд и боль с распухшего члена.
Лед в прошлый раз пришелся куда как более удачно.
Странное дело. Вместо того, чтобы ощутить полное очищение души и прочую благодать, Дин вскоре представил, что матрас обнимает его ногами в тонких светлых волосках, и запрокидывает голову, отбрасывая челку с мальчишеского лица.
Отвалившись от проклятого матраса, Дин сел на кровати и задумался.
Место для житья он выбрал неплохое. Отец Стивенсон позволял ему многое - держать оружие в комнате, отлучаться без разрешения, не рассказывать о прошлом.
Обитель была битком набита бывшими наркоманами, алкашами и прочим сбродом, и на их фоне Дин выглядел всего лишь трудным подростком, который решил искать утешение в молитвах.
Поначалу Дина волновало, что бывшие наркоманы умудряются оформлять свои просьбы в елейно-кашеобразном виде, а он никак не обучится нужным словам и порет молитвы матом, но отец Стивенсон сказал, что каждой душе свое время.
И росток диновой души еще не проклюнулся сквозь панцирь.
Ему еще многое нужно преодолеть.

Дин посидел на кровати, пока несчастный обожженный хуй не смялся обратно в морщинистую колбаску, потом почесал его осторожно, натянул штаны, а сверху - длинную черную рясу с невероятно жестким воротничком.
В таком виде он вышел в коридор, а потом спустился в кабинет падре, чтобы прояснить кое-какие моменты на пути к душевному исцелению.
Святой отец тихо шелестел документами в своем кабинете, но заметив послушника, тот час отложил их в сторону и указал на жесткий стул перед своим столом.
- Чем я могу тебе помочь, сын мой? - Стивенсон снял маленькие очки, подслеповато щурясь, принялся протирать их салфеточкой.
- У меня вопрос, - сказал Дин. - Если от этих очищений души я стану импотентом - это будет считаться за благо божье, или это просто пиздец?
- На все воля отца нашего, - напевно произнес падре, вздохнул. - У тебя молодой организм, сын мой, поэтому даже присыпка из красного чилийского перца не искоренит твою похоть. Умертвит плоть - да. Сначала слезет кожа, загноится головка, а потом милостивые врачи отрежут все, что выступает. Бог великодушен, Дин. Он не желает жертв, которые ты не готов ему принести.
- Не готов принести те жертвы, который милостивый не хочет... - Дин запутался. - А куда девать похоть-то?
Помимо похоти Дина волновали и другие вопросы, но он решил оставить их на потом.
- Дин. - Падре посмотрел большими ясными глазами на воспитанника, - не все то похоть, когда возникает “потребность”. Иногда так проклевывается семя истинной любви. - Замолчал, демонстративно уткнул нос в бумаги.
- Во мне и так до хрена чего должно проклюнуться, - сказал Дин и поправил воротничок. - Я себя клумбой ощущаю. И да. Любовь - это когда... - он задумался. - Комиксы покупаешь и читаешь чужие школьные сочинения. - Дин вдруг удивился сам себе. - Я не педофил, - на всякий случай сказал он.
- Вот, - назидательно кивнул священник, - ты познал проявление настоящих чувств. Восстание плоти твоей - проявлений дара божьего. - Падре торжественно взмахнул в воздухе руками. - Это любовь, Дин! Ее не убить горчицей.
- Можно молиться без нее? - уточнил Дин. Все остальное он пропустил мимо ушей.
Вряд ли повзрослевшему Сэмми нужны теперь комиксы.
И брат вряд ли уже нужен.
- Любовь, - потрясая худыми пальцами, Стивенсон горячо и неистово зыркнул на послушника, - любовь должна быть в каждом вздохе твоем, когда ты молишься! В каждом жесте!
- Ладно, - пожал плечами Дин и удалился, шагая враскорячку.

Тема Любви занимала падре больше других тем. На изучение этого вопроса он положил всю свою жизнь. На его проповеди о благодати божьей сбегались прихожане из соседних штатов.
Стивенсон следовал вере своей прилежно. Ровно в восемь, как наступало время вечерней молитвы, он удалялся в дальнюю свою комнату и принимался взывать к господу, растрахивая задницу мальчика Гавриила из школьного хора. Падре Стивенсон верил, что нет разницы между любовью половой и душевной, а еще верил - любви все возрасты покорны.

Здесь можно было бы сделать философское отступление на тему того, что есть любовь и какого черта она порой принимает такие формы, порассуждать, что такое хорошо и что такое жопа. Можно удариться в длинное разглагольствование о том, как невежливо заниматься сексом в стенах священной обители и вовлекать в действо несовершеннолетних.
Но мы не будем в этом разбираться.
Пусть в этом разберется Дин.

Вопрос: ИМХО:

1. Шедевр!		9	(42.86%)
2. Говно!		6	(28.57%)
3. Понравилось, спасибки!		4	(19.05%)
4. Я напишу лучше!!1рас		0	(0%)
5. Спасибо, подрочил!		0	(0%)
6. Щас скажу... (пойти написать комментарий)		2	(9.52%)
Всего:		21

@темы: Дин/Сэм, Слеш, Пишется, Миди, NC-17

---

[SPN fanfiction]

Господа хорошие, я походила по сообществам и решила, что надо внедрять клевые идеи. Как-то маловато драйва на мой вкус!


№1
С этого дня к каждому фику было бы клево прикреплять единую для всех голосовалку :

“ИМХО”:
- Шедевр!
- Говно!
- Понравилось, спасибки!
- Не читал (не мой отп, жанр и т.д.)
- Я напишу лучше!!1рас
- Спасибо, подрочил!
- Щас скажу... (пойти написать комментарий)

Судя по всему, народ в массе своей инертен и ленится оставлять фидбек. Да будет такая голосовалка! Принцип: “Лучше так, чем никак или раком без обоюдного согласия”.
Очень надеюсь, что среди авторов и переводчиков есть люди со стальными яйцами, что вы обрадуетесь новой эксцентричной форме обратной связи с читателями.
К слову, к фанфикам Девы Марии я уже пристроила опрос, можете нажимать кнопочи - тестить системку.
Если найдутся первопроходцы - пишите в теме поста, чтобы прикрутили анкету. Ну или сами добавляйте, только вот такую стандартную (см.выше).

Никого не принуждаем, но настойчиво убеждаем )

№2
Я сейчас проверю, включена ли опция анонимных комментариев. Если нет - включу.
Анонам у нас рады.

№3
Появился тег “Кот в мешке”.
С этим тегом авторы могут публиковать фанфики пропуская часть “описания” своего текста.

Стандартная шапочка описания выглядит так:
Автор: (ник Автора)
Переводчик: (если перевод)
Бета: (если есть)
Рейтинг: (если же Автор колеблется между двумя рейтингами, то ставится больший)
Тип: джен/гет/RPF/RPS/слеш
Пейринг:
Жанр: роман/ангст/драма/флафф/приключения...
Размер: драббл/мини/миди/макси
Статус: закончен/в процессе
Саммари: (пара слов о содержании)
От автора или предупреждение (если нужно)
Разрешение на перевод: (если перевод)

Подходите к этой возможности разумно. Я тут наблюдаю, что любители читать дженовые приключения не очень ценят пидарастические оргии. Не стоит умалчивать о таких “мелочах”, а вот “пейринг” или “краткое содержание” можно затаить.


Если у кого-то есть свежие креативные идеи - пишите мне в личку, сюда, на ю-мыло сообщества.
Я готова внедрять передовые методы производства и открыта для диалога.
( Дева Мария)

@темы: Внимание, говорит Импала!

---

[Дева Мария]

Название: Это нормально, Дин
Автор: Дева Мария
Фендом: СПН
Дисклеймер: все не мое, но я тоже так умею.
Пейринг: Сингер/Джон Винчестер, Дин/Сэм
Рейтинг: NС-17
Жанр: ангст
Слеш
Статус: пишется
Предупреждения: инцест и старые дядьки, смерть персонажа
Размещение: спросите у меня и напишите, куда берете!
Саммари: все демоны скрыты в заднице Сэма Винчестера, считает Дин, и Апокалипсис таится там же.

Эпизод первый...


Эпизод второй, в котором автомеханик кидается гайками, а пехотинец стреляет на поражение.

Виски Бобби оказалось таким же дешевым и вонючим, как и пиво Бобби. Джон мельком подумал, что Бобби, видать, совсем несчастный парень, если даже бухло себе приличное организовать не желает.
Еще он подумал, что в этот вискарь кто-то точно уронил пару таблеток димедрола. И это была последняя связная его мысль.
- Я хреновый отец! - сказал он и повис на Бобби. Хотелось залиться слезами. - И плохой муж! И плохой охотник! И плохой друг! И плохой водитель!..
- И нервы у тебя ни черту. - Бобби пригладил козырек кепки пальцами, поставил почти опустошенную бутылку на стол.
От упоминания о нервах Джон вовсе озверел. Нервы его давно представляли собой, по его же мнению, рванину и тряпки. Нитки. Клубки.
- Я тебе что-то должен? - прищурившись, спросил Джон, плохо понимая, какая связь между этим вопросом и словами Бобби, но четко зная, что связь есть.
- Да вроде занял полтинник у меня в прошлый раз и до сих пор не отдал. - Нарываться Бобби не хотел, сказать о том, что друг задолжал ему минет, язык не поворачивался. Язык вообще плохо ворочался во рту, а вот пальцы шустро и как бы отдельно пробежались по руке Джона, взобрались на плечо и нервно хлопнули, утешая и подбадривая.
Джон посмотрел на Бобби сквозь приятный алкогольный туман. Туман-туманом, но даже сквозь него было отлично видно, что друг терпит, отводит неприятные темы, обходит все, что может причинить боль. А таких мест у Джона было полно. Целое минное поле. Куда ни ткни, везде есть шанс попасть в оголенный нерв.
А Бобби не тычет пальцами в оголенные нервы, не висит на ушах с советами, не высказывает мутных предположений и не советует начать новую жизнь.
Джон был настолько ему благодарен за это, именно сейчас, в данный момент. Благодарен старому доброму Бобби, который прикончит и не заметит. Благодарен за бейсбол и за всякие прочие мелочи, которые тот умудрился выжать для мальчиков из быта охотничьей семьи.
Благодарен.
И потому обеими ладонями обхватил давно небритые щеки Бобби и от души влепился ему в губы поцелуем.
“Вот тебе раз...” - флегматично подумал мужчина, открыл пошире рот и притянул Джона за грудки, чтобы тот не рухнул ненароком с дивана. Это случилось снова. Неожиданно, словно в лоб летит товарный поезд, а ты такой на машине и не можешь расстегнуть ремни безопасности.
Про ремни, видимо, думал и Джон, потому что остервенело вцепился куда-то под полный и плотный живот Бобби и принялся лязгать там застежками, для которых как раз этим утром Бобби просверлил дополнительную дырочку.
Одной рукой расстегнуть не удалось, зато рубашку Джон рванул так, как когда-то рвал на Мэри пеньюары в ролевых играх. Рубашка оказалась покрепче пеньюара, и вместо кругленьких бабских грудей показался коричневый и с рыжими волосиками сосок Бобби, но выглядел он тоже вполне соблазнительно. Как последний кусок шоколада, забытый мальчишками на панели “Импалы”. Кусок, который доедаешь тайком, чтобы те не знали, что их суровый папаша-охотник любит сладкое.
- Это была моя любимая рубашка, - монотонно бубнит Бобби, смотрит несколько отстраненно на то, как Джон грызет зубами его сосок, чувствует как твердеет между ног, а Джон все продолжает вылизывать и покусывать несчастный сосок. “Надо было его покормить” - Бобби вздыхает, прикидывает как бы потактичнее оторвать от себя друга и направить внимание на другие части тела. Хотя. Хотя, пожалуй, минет не лучшая идея. Мужчина смотрит на черные вихры, слышит причмокивающие звуки. “Да, господи иисусе, какого хрена?” - резко хватает друга за вихры и оттягивает от себя.
- Пошел на... - и тут Джон задумывается.
Решив, что лучше зря словами не бросаться, он вытер рот тыльной стороной ладони и присел на колени, немного пошатываясь.
- Сосу хуево, - хрипло сказал он. - И не оттого знаю, что минечу по вечерам в забегаловках, а потому, что у меня вечно сигары гаснут.
- Ну, то же мне. Сравнил. - Бобби глянул на свой член и решил, что сравнение с сигарой более чем неудачно. Повисла неловкая пауза. Несколько мгновений мужчина пытался придумать вежливую фразу о том, что “дает” его друг хорошо, но потом бросил сомнительные попытки.
- Давай что ли, вставай. - Вздохнул. - Вставай раком, Джон, - сказал он обреченно, будничным тоном, словно они на охоте и надо кончить какого-нибудь упыря побыстрее и пойти домой пить пиво.
Джон соображал пару секунд, потом упрямо помотал головой.
- Сказал - отсосу, значит, отсосу, - заявил он. - Бобби, ты сам упырь... правильно от тебя женщины... дохнут. Где предварительные ласки? И кепку бы снял.
И Джон, как регбист, подбил плечом Бобби под голый живот, и уперся во всю мощь, чтобы повалить друга на спину.
- То же мне, принцесса нашлась. - Бобби поддался, аккуратно отложил в сторону кепку. - Где ты и где предварительные ласки, Снежный Человек. - Услышав странное причмокивание в районе паха Сингер напрягся, приподнялся на локтях. - Может тебе сначала поужинать? У меня знаешь, есть сосиски, бекон и вареная картошка.
- К черту сосиски, - сказал Джон. - Я хочу любви.
Он правда хотел. И даже книжку читал авторства умного психолога о том, что вдовцы испытывают непреодолимое желание быть любимыми.
Любовь Джон начал искать с того места, которым она у мужчин и свершалась.
А именно ухватил член Бобби губами, головку потер языком, ладонями огладил большие яйца, приглаживая комок волос, которыми Бобби местами оброс, как оборотень.
- Ты это, аккуратнее. - Бобби доверял своему другу, но все же продолжал беспокоиться о сохранности своего хозяйства, чувствуя неистовое рвение друга “любить и быть любимым”. В какой-то момент, когда Джон загнал член особенно глубоко себе в глотку и мужчина был близок к развязке, послышался звук открывшейся двери. Бобби встретился глазами с Дином Винчестером, ощутил неясную возню между ног - Джон выплевывал волосы.
Дин Винчестер. Дин Винчестер, не умеющий выжидать и сидеть без дела, не смог усидеть на месте, не зная, почему и куда провалился его папаша.
Дин не мог терпеть такого потому, что Сэмми было плевать. И нужно было раз за разом доказывать Сэмми, что папа в опасности, папа работает, папа сражается со злом. Ну, чтобы тот хоть немного проникся.
Дин приехал для того, чтобы в очередной раз в этом убедиться.
Но папа сосал хуй и надежд Дина не оправдывал.
Что можно было сказать, Дин не знал.
Поэтому просто хлопнул дверью так, что со стены свалилась фотография неясного происхождения, но в рамке; стекла задрожали, а из притолки повалила густая пыль.
- Джон... - Бобби моргнул. Потом моргнул снова, посмотрел на раскрасневшееся лицо друга между ног. - Джон, тут Дин приехал. Думаю, надо бы поговорить с парнем... - Рука нащупывала кепку, в желудке стало легко и щекотно.
Джон несколько секунд оставался в той же позе. По ушам словно хлопнули ладонями. Сердце куда-то уползло и забилось там в припадке странной паники.
Он отвалился от Бобби с его торчащим хуем, посмотрел на дверь и выговорил:
- А давай... давай скажем, что ты демон?
- Джон. - Мужчина, крякнул, отпихнул товарища, подтянул штаны. - Джон, он же твой сын. - Слово “сын” Бобби попробовал выделить особой интонацией. - Он не дебил, Джон. - В последнем Бобби иногда сомневался, но глянув на осколки разлетевшегося стекла фотографии решил, что сейчас не время для рефлексии. - С ним надо поговорить. - Решительно поднялся, застегнул ремень на засаленных потертых джинсах.
- И ты предлагаешь по этому поводу ему сообщить, что папочка способен по-пьяни отсосать лучшему другу?
Джон стремительно трезвел. Настолько стремительно, что уже толком не понимал, как такое могло случиться.
- Забудь об этой идее, Бобби, и прикинься демоном. Так будет лучше для всех.
- Папочка способен по-пьяни отсосать демону, приняв его за лучшего друга? Лучший охотник и пример для подражания? - Бобби подошел к входной двери, замер. - Это твой ребенок, Джон. Он может решить что ты в говно напился и отсосал своему другу, тогда надо будет паренька просветить, что такое случается. - Бобби нахмурил брови. - Может навсегда разочароваться в тебе, как охотнике и авторитете, Джон. Тебе выбирать.
- Это мой ребенок и ему всего пятнадцать, - сказал Джон. - Вместо детских сказок он огреб правду о существовании зла во всех его формах, и я не собираюсь вместо еще одной сказки про папу-пример-для-подражания толкнуть ему правду о бухом папе-пидоре. Не разделяешь мое мнение, Бобби? Мне что, поставить тебе ствол к виску, показательно вывести к Дину и пристрелить тебя на его глазах?
- Джон, это не выход. - Бобби прижал подбородок к груди, шевельнул усами и набычился, словно собрался принять участие в корриде.
Если бы в этот момент не накренилась во дворе старая ржавая тачка, лежавшая на боку уже лет пять подряд и вздумавшая покоситься именно сейчас, дальнейшего бы не произошло.
Но Джон услышал скрип и сразу подумал: Дин возвращается.
А он был важнее всего. Он и его принципы, его идеалы и стремления.
Поэтому Джон, не раздумывая, сорвался с места и поймал толстую шею Бобби в “замок”.
И очень надеялся, что Дин сейчас ворвется, все поймет правильно и поможет укокошить Бобби до того, как тот сможет открыть рот и выдать что-нибудь вполне человеческое.
Бобби стремительный бросок друга слегка удивил, но ощутив пальцы, с силой сжимающие его глотку, мужик понял, что его сейчас прикончат. Дружба-дружбой, отсосы -отсосами, но сейчас будет крышка. Бобби упал на пол, лягнув Джона со всей мочи по ногам и, выпучивая глаза, откатился к столу.
Видимо Джон был слишком увлечен устранением “причины своего позора”, поэтому не заметил хитроумного маневра Сингера и того, что под столом притаилась железяка.
Бобби эту железяку схватил и воспользовался. Он не собирался совершать убийства, просто хотел, чтобы друг прилег отдохнуть, не пользуясь сознанием, а после собирался поговорить по душам, предложить компресс или что-то вроде.
Но железяка, оказавшаяся гаечным ключом, соскользнула с черепа Джона и почти воткнулась в висок, проломив его с хрустом.
Джон еще несколько секунд сжимал горло Бобби, а потом поднял руки в недоумевающем жесте и затих.
“Ну вот, дотрахались...” - подумал Бобби и снял с головы кепку, отрешенно рассматривая тяжелое и неподвижное тело друга. С телом надо было что-то делать. Не отдавать же на съедение свиньям, чтобы они его сожрали и переварили. Да и Дин, не ровен час, может вернуться в любой момент.
Стеклянным взглядом Сингер обвел комнату. Он почти на автомате вложил в руку Джона пистолет, нажал его пальцем на спусковой крючок. Раздался выстрел, мозги Джона разлетелись склизкими кусками и брызгами по полу гостиной. “Утром только подмел...” - заметил про себя Бобби, рассматривая причудливый орнамент из плоти.
Мысли материальны. Нельзя думать о том, что вот, сейчас кто-то вернется и все это увидит, когда сидишь с трупом на руках. Обычно мироздание играет злые шутки с теми, кто хочет вовремя и без пыли избавиться от мертвеца.
Мироздание притащило Дина обратно. Ну, не совсем оно. Скорее, сам Дин, отбежавший от домика метров на двести, вдруг остановился и начал усиленно размышлять. Сначала ему показалось, что он видел член во рту своего папы. Потом ему начало казаться, что вовсе это не член был, а Джон просто сидел и пил пиво. Потом картинка сложилась окончательно: конечно, Джон пил пиво со старым другом, а Дин вдруг вломился, чего-то не так понял, хлопнул дверью и ушел.
Как только Дин дошел до такой мысли, позади грохнул выстрел.
И думать о таких мелочах, как пиво и члены, Дин прекратил.
Он развернулся и кинулся назад, готовый ко всему.

Ворвался ребенок внезапно, Бобби едва не подавился пивом от неожиданности. В комнате пахло порохом, паленым мясом, кровью, сивухой и грязными носками.
- Дин... - сказал Сингер беспомощно, и по щеке покатилась скупая одинокая слеза. - Я не успел его остановить.
Дин молча смотрел на Бобби.
Ему удавалось охватить взглядом всю картину: и залитый кровью пол, и непонятные ошметки, и дыру в виске Джона, но смотрел он почему-то только на Бобби.
- Зачем? - спросил он, толком не формулируя вопрос и задавая их на деле сразу несколько: зачем я видел, зачем это было, зачем он умер.
И Дин хотел знать ответы на все вопросы сразу.
А еще мелькнула мысль: кажется, Сэмми теперь точно отправится в колледж.
- Он решил, что не сможет посмотреть тебе в глаза после того как... - Бобби нервно залил в себя пива, утопил в нем слова “щека”, “сосать”, “хуй”, но, судя по глазам пацаненка, он все сделал правильно.
Могло случиться что угодно. Дин мог кинуться на колени и зарыдать, мог кинуться на Бобби и вбить ему бутылку в глотку, мог закричать или начать плакать. Но ему было пятнадцать лет, как справедливо заметил почивший Джон, а в этом возрасте не сложно представить себе, что ты ничего не видел, но сложно поверить в том, что твои идеалы разваливаются.
Поэтому он обрадовался. Обрадовался отличному объяснению. Джон совершил что-то, за что стоило умереть... или стоило умереть, чтобы это с себя снять? В любом случае, он сделал какой-то подвиг, и Дин не желал вдаваться в подробности, боясь, что все его выводы расшатаются и рухнут.
Он закрепил в себе картину героической гибели отца позже, через пару-тройку лет, и никогда больше в этом не сомневался.
- Вы просто пили здесь пиво, - сказал Дин. - А потом он встал и застрелился.
- Дин, понимаешь... - Бобби отставил подальше пиво. - Понимаешь, он мне отсасывал, а потом встал и застрелился. - Мужчина тяжело вздыхает. - Знаю, ты думаешь, что брать в рот у мужика плохо. Только знаешь... - Бобби набрал в легкие побольше воздуха. - Дин, это нормально.
Дин только что задался мыслью, нужно ли ему плакать и биться в истерике. Ему пока не удавалось уложить факт смерти отца в голове, и все казалось, что Бобби просто расплескал тут какой-то дряни, а Джон пьян и влепился в дрянь головой.
Поэтому Бобби со своей пропагандой его очень вовремя отвлекал от попытки признать смерть Джона.
Дин с радостью цеплялся за любую возможность отсрочить момент осознания.
Поэтому развернулся к Бобби, схватил того за расстегнутую клетчатую рубашку и сказал очень тихо и очень убедительно:
- Ты ничего не говорил, а я ничего не слышал.
И только после этого ему вдруг стало по-настоящему больно, опустились руки и зашумело в висках.
Тогда Дин отошел к стене, сел и уронил голову на руки, а слезы потекли сами собой.
Он был пуст и совершенно отравлен произошедшим.
И мыслей была толпа: что теперь, как с Сэмми, а что Бобби, а зачем?
- Ты меня, конечно, извини, - сказал Бобби, с болью посмотрел на сжавшегося в углу паренька. Что еще сказать, Бобби не знал.
Закопали Джона за домом в перелеске молча.
- Что делать собираешься? - спросил мужчина и понял, что вопрос задает пареньку пятнадцати лет отроду, у которого молоко на губах не обсохло толком. Ну да, не в папашу и сына же с ним сейчас играть. Навязывать свое общество тоже глупо и стыдно.
- Охотиться, - сказал Дин. Ничего умнее ему в голову не пришло.
Зато подумалось - похоже, в этом мире все нормально только с ним, Дином.
И надо успеть накрыть своей нормальностью Сэмми, пока тот не стал стриптизершей с высшим образованием и не откинулся от героинового передоза.
Охота занятие куда безопасней якобы мирной жизни.
Бобби пошевелил усами и решил, что разберется с этим позже.

Вопрос: ИМХО:

1. Шедевр!		6	(37.5%)
2. Говно!		4	(25%)
3. Понравилось, спасибки!		1	(6.25%)
4. Я напишу лучше!!1рас		3	(18.75%)
5. Спасибо, подрочил!		2	(12.5%)
6. Щас скажу... (пойти написать комментарий)		0	(0%)
Всего:		16

@темы: Бобби Сингер, Дин/Сэм, Слеш, миди

---

[SPN fanfiction]

Это сообщество создано для фанфиков по сериалу Supernatural, а еще сюда можно выставлять работы об актерах и как они типа вместе.

Жанры и рейтинги любые, пейринги любые.
Если написали какую-нибудь жуть - предупредите об этом в шапке фика.

Идея сообщества - сделать свалку фанфиков по вселенной supernatural, что-то вроде огромной такой кастрюли, куда любой может принести свой текст и сразу много народа узнает о новом шедевре/какашке.

Пока все только начинается, поэтому тут так мало народу. Но это начало!
У вас есть шанс присоединиться к неземному и прекрасному прямо сейчас!
У меня грандиозные планы!
Еще ищу модераторов!
Размещайте баннер!

<a href="http://pay.diary.ru/~SPNfanfiction/" target=_blank><img src="http://static.diary.ru/userdir/2/9/2/0/2920665/73427298.jpg" border="0" title="Шевроле Импала"></a>

@темы: Внимание, говорит Импала!

---

[Дева Мария]

Название: Это нормально, Дин
Автор: Дева Мария
Фендом: СПН
Дисклеймер: все не мое, но я тоже так умею.
Пейринг: Сингер/Джон Винчестер, Дин/Сэм
Рейтинг: NС-17
Жанр: ангст
Статус: пишется
Предупреждения: инцест и старые дядьки
Размещение: спросите у меня и напишите, куда берете!
Саммари: все демоны скрыты в заднице Сэма Винчестера, считает Дин, и Апокалипсис таится там же.

Эпизод первый, в котором автомеханик и морской пехотинец находят друг-друга, а Сэм и Дин ссорятся.


В тот же самый день, когда желтоглазому демону пришла в голову идея припечатать мамашу Винчестер к потолку, только 12 лет спустя, у Джона Винчестера сломалась машина.
Он мог бы завернуть в автомастерскую, но тогда Дину снова не хватило бы на новые джинсы, а сладкоежке Сэмми - на пончики, поэтому Джон решил обратиться к старому другу.
Старый друг, Бобби Сингер, автомеханикой занимался постольку-поскольку. В последнее время он просто складировал на своем дворе разбитые тачки, создавая таким образом видимость деятельности, а в свободное время либо пил, либо пил и вычитывал заклинания из старых книг, пахнущих мышами и тленом.
Его можно было застать и за другими занятиями, как то: сидение на толчке с пивом и книгой; лежание на диване с пивом и книгой или восседание за столом с пивом и книгой.
Все это Сингер разнообразил охотой, на которую часто являлся с похмелья.

К нему стоило заехать, решил Джон. И не потому, что стучит под капотом, но и проведать. Попить пива и почитать книгу. Рассказать, что Дин держит под подушкой порножурнал, а Сэм играет в куклы.
Спросить - нет ли чего странного в том, что Дин в шестнадцать держит под подушкой порножурнал?
Хотя, что Бобби может в этом понимать. Он и сам наверняка не брезгует порнушкой.

Джон оставил машину между разбитым “фордом” и совершенно неузнаваемой моделью, превратившейся в кучу ржавчины еще лет пять назад.
По узкой тропинке пошел к домику Бобби.
Домик этот выглядел точно так же, как и сам Бобби. Заросшим и усталым. Домику не хватало клетчатой рубашки и глупой кепки.
Вот если бы надеть на домик кепку и рубашку, то можно пить с ним так же продуктивно, как и с Бобби, который тоже рано или поздно начинает лишь поскрипывать и пошатываться.
Джон потопал по ступенькам, предупреждая Бобби о своем визите, и дверь открылась.

- Сукин ты сын, - произнес Бобби вместо приветствия, - только ты можешь заявиться в такую рань, Джон. - Быстро окинув двор взглядом, Бобби пропустил друга в дом. - Даже сраная нечисть и то выжидает до полудня.
Из холодильника в руку полетела баночка прохладного пива.
- Ну, чего надо? - Диван скрипнул под его его тощей задницей.
- Я за рулем, - сказал Джон, открыл банку пива и отхлебнул.
Дешевое. Отдает водопроводной водой.
- Я вот по какому делу, Бобби, - сказал он, садясь в пошатнувшееся под ним кресло. - Моя машина отдает концы. А я бы хотел передать ее Дину, когда мальчик вырастет и начнет гонять нечисть. Вряд ли он обрадуется развалюхе. Чехлы-то я перетяну... и коврики поменяю. Но вот движок стоит перебрать.
- Да? - Бооби кашлянул, замер с банкой в руках. - Давно ты не захаживал. - Уставился долгим мутноватым взглядом на визитера. - Помнится, ты к машине никого не подпускаешь. Вообще никого...
- Я и к своим детям никого не подпускаю. Вообще никого. Но ты...
Джон задумался. Безобидный? Невдалый? Наивный?
- ...мой друг, - наконец-то нашел нужное слово Джон. - Поэтому Дин умеет играть в бейсбол, и “Импала” достанется ему с идеальным движком.
- Ну, да. - Бобби снова кашлянул, отвел взгляд. Охотник напротив него постарел, осунулся и явно давно не спал.
“Все еще не оправился”, - подумал он про себя, а потом невесело усмехнулся. Сам-то хорош - зарубил жену собственноручно. Такое не забывается, о таком не говорят.
- Ну, пошли чинить? Прям сейчас? - Бросил ленивый взгляд за окно. - Ребят-то где оставил? Снова в гостинице жрут пищевой мусор? - Пиво подалось назад по пищеводу, Боб громко рыгнул.
Джон немного подумал.
- Мне кажется, они в школе, - неуверенно сказал он. - Там все тихо, ни одной твари, так что волноваться не о чем.
И подумал - точно не время вести разговоры о порножурналах Дина. Начать можно после банки третьей-четвертой.
И захватил из холодильника целую связку.
Бобби одобрительно крякнул, смял пустую банку. Он смотрел на Джона и в его голову сползались странные мысли, которые он долгое время от себя гнал. Говорить-то они говорили по телефону, часто. Только вот не виделись и правда давно. С тех самых пор, как...
- Ну и как охота? - надо же разговаривать. “Может, на втором ящике или после виски...” - Бобби решил подождать подходящий момент, чтобы уточнить не хочет ли Джон, чтобы он его снова того-этого. В прошлый раз вроде неплохо вышло...
Джон о мыслях Бобби ничего не знал. Нет, он мог, конечно, догадаться, если бы напряг память, но что-то подсказывало Джону, что в его случае напрягать память вредно.
Смутные подозрения иногда всплывали ночами. как крохотные льдинки на поверхности серой воды, но тут Джон тут же загонял их обратно, и они исчезали с отчетливым "бульк".
Бульк. Целая череда бульков после смерти Мэри.
Джон остановился напротив машины, вытянул из связки новую банку и облокотился на открытую дверцу.
- Когда-нибудь, - с гордостью сказал он, вдыхая запах старой доброй "Импалы", - когда-нибудь Дин будет пялить баб на ее заднем сиденье.
Он не подозревал, что "повелитель времени" Дин превратил "когда-нибудь" в устойчивое "уже", и брал машину не только для того, чтобы отвезти брата в школу.
Боб в отличие от своего друга давно заметил, что парень взрослый и сметливый не по годам, поэтому неопределенно хмыкнул и огладил широкой ладонью капот. Грубая мозолистая кожа тронула пыльный горячий металл.
- А что, Сэмми все в куклы играет? - кивнул на пыльное окно заднего вида - там виднелась открученная башка куклы барби. - Не любит он блондиночек... - стукнул костяшками пальцев по бамперу и загремел ключами в инструментном ящике.
- Сэмми... - Джон задумался и не заметил, как опустошил вторую банку. - С этим парнем у меня не особо хороший контакт, Бобби. С Дином все понятно: накорми и дай пострелять... а вот Сэм... - чем больше Джон говорил, тем больше понимал, что и с Дином-то тоже не все гладко.
Вообще не гладко. Шершаво у него в отношениях с сыновьями.
У Бобби и то лучше получалось с ними общаться.
- Я хреновый отец, - заключил наконец Джон и посмотрел на пивные банки, покрывшиеся испариной. - Где ты берешь эту мочу?
- Где, где... - Бобби отодвинул ящик, поймал на себе осоловевший взгляд Джона. Не будут они сегодня чинить машину, неа... Не после фразы о "детях-воспитании".
- Сам конечно заправляю. Безотходное производство... Может, виски? - Бобби отряхнул руки и затопал обратно. Сейчас-сейчас он отыщет ту самую треклятую бутылку, от которой мозги вытекают через нос. Потом они поговорят душевно или еще что...
Тяжело оказывать дружескую поддержку, когда твой товарищ - хорошей души человек, но мудак.


***
Дину было пятнадцать, и он был не особо разборчив в связях. Гормоны, то-се. В его весьма условных “постелях” побывали и школьницы-старшеклассницы с маленькими грудками и нарочито стервозным выражением лица, и опытные шлюхи, поистасканные, но душевные. Всякое было. Но после одной девицы, рыхлой, с широким плоским задом и ямками на ляжках, Дин решил, что теперь он будет трахать только лучших баб. Благо, внешность позволяла.
Сэмми, валяющийся на гостиничном покрывале с комиксом про супермена, чем-то напоминал сложившийся в голове образ идеальной бабы. Прямые длинные ноги, покрытые шелковистыми светлыми волосиками. Белые половинки попки, которые открывались, когда Сэмми тянулся поправить яйца в свободных трусах.
Даже прической он чем-то напоминал озорную девчонку.
Дин шлялся по номеру, смотрел в окно, включал и выключал телевизор. Когда Сэму надоедало его мельтешение, он сгребал комиксы в охапку и уходил в туалет.
Там он мог сидеть часами, лишь бы комиксов хватало.
- Я знаю, что ты там делаешь, Сэмми! - орал Дин под дверью. - Ты дрочишь на Супермена, Сэмми! Я знаю!
На самом деле, ничего такого Сэм не вытворял. В некоторых дрянных гостиницах, где не было даже замазано окошко между душевой и клозетом, Дин пару раз подтягивался на руках и заглядывал.
Сэмми листал страницы. И все.
Дин ненавидел его за это вечное чтение, однако всегда покупал пачку свежих комиксов, когда были наличные деньги.
Сегодня он тоже их принес. Две новых истории про супермена и две пачки чипсов.
И бросил их на диван.
С Сэмми, который смахивал в воображении Дина на лучшую бабу, и в основном, потому что был абсолютно недоступен.
Дин отлично знал. Быть педиком - ненормально. Джон за такое попросту убьет, а разочаровывать отца Дин не собирался ни в чем.
Сэму были смешны придирки Дина, что он якобы дрочит на супермена. В самом деле, это нелепо. Он прекрасно понимал, что гомосексуализм вполне нормальное явление, довольно распространено в природе, но окончательно его добивало другое - что он теоретически может находить что-то привлекательное в мужике, который, как их отец, вечно пропадает и подвергает себя опасности.
Сэмми ощущал, как из него колбаской выползает кусок дерьма, и размышлял о том, что на страницах все куда привлекательней, чем это выглядит в реальной жизни. И да - он определенно не заинтересован в супермене, но...
Его воображение быстро дорисовывало, что супермен не где-то там далеко, а рядом и такой сильный, и они вместе противостоят тьме, что он - мозг их команды, а супергерой - кулак, и вместе они непобедимы. Это могло быть интересно. Теоретически. Он резко дернул ручку сливного толчка и услышал возмущенные вопли Дина под дверью. Вышел, посмотрел на брата, поудобнее перехватил комикс и снова завалился на кровать - определенно в фантазиях все выглядит приличнее.
Дину надоело слушать тишину.
- Сэмми, заведи какую-нибудь волынку, - сказал он. - Начни выспрашивать, где папа, когда мы перестанем менять школы и города, можно ли тебе участвовать в конкурсе юных химиков. Да черт, скажи хоть что-нибудь!
- Отвали. - Больше всего в брате его нервировало именно вот это - не знает когда остановиться и злостно не дает читать, когда так хочется. Впрочем. Впрочем, Дин позволял ему хоть что-то, а вот Джон - ничего. Поэтому в груди заворочалась совесть. Чтобы как-то от нее отвлечься, пришлось тщательно расправить трусы на попе - вечно она их зажевывает.
Дин посмотрел, как Сэмми управляется с трусами, и вспомнил прекрасное развлечение: терроризировать Сэма рассказами о сексе, пока тот не начнет орать и беситься, закрывая ладошками стояк.
- Я расскажу тебе историю, Сэмми, - начал он. - Историю о девушке, которую звали... плевать. У нее были сосочки-малинки, которые торчали сквозь кружева лифчика, а трусики она не снимала, а просто сдвигала ладошкой и выставляла наружу свой торчащий клитор и мокренькие губки...
Сэм стиснул зубы и решил, что у него в этот раз есть все шансы урезонить старшего брата своим равнодушием. Он перевернулся на спину, положил на грудь комикс и принялся сверлить недоумка взглядом, сосредоточенно размышляя о том, какой супермен мудак был бы в реальной действительности, если бы пришлось с ним встретиться.
Дин умолк и тоже принялся играть в гляделки. По большей части для того, чтобы Сэм наконец-то запомнил цвет его глаз. В школьном сочинении о брате Сэмми написал, что у его брата глаза карие. Карие, бля. Это могло значить две вещи: то ли Сэм хочет другого брата, то ли ему похуй на этого.
- Зеленые, - внушительно сказал Дин. - Зеленые. - И вздохнул. - На этот раз мне самому интересно, где отец.
- Читал мое сочинение? - Сэм усмехнулся и принялся листать комикс. Говорить об отце не было никакого желания. Он не раз представлял себе, что Джон может не вернуться и прикидывал, как они будут действовать в этой ситуации. Первое, что приходило в голову - позвонить Бобби, затем достать мелочь и укатить к нему. Сэм не был уверен, что они с братом числятся где-то, но Бобби бы наверняка согласился побыть их опекуном. Ну, а потом можно было бы пойти в нормальную школу и поступить в университет, а Дин...
Ну а что Дин? С каких пор его интересуют школьные сочинения?..
- Читал, - со странной ноткой в голосе сказал Дин.
Он сам удивился, поймав себя на мысли, что чересчур внимательно следит за братом. Даже писульки его школьные читает. И подбирает разгаданные им кроссворды, чтобы посмотреть, насколько Сэмми поумнел. Хотя, и без того ясно, что Сэмми когда-нибудь станет поумнее его, Дина.
- У меня есть варианты насчет папы, - сменил тему Дин. - Он умер. Он не умер и сидит в какой-то забегаловке. Он трахает проститутку. Ну... или просто сломалась машина. Давай спор? Я за второй вариант.
- Я не хочу говорить о Джоне. - Сэм повернулся задом к Дину и уткнулся в комикс носом. - Толку что-то с ним обсуждать? Он не скажет нам правду, мы не узнаем, почему он на самом деле задержался. Спорить без толку. - Добавил он через короткую паузу.
- Когда-нибудь, Сэмми, ты огребешь за это кучу проблем! - Дин никогда не спускал брату такого вольномыслия или глупости. - Дай сюда!
Вырвал из рук Сэма комикс, рванул его напополам, а остатки показательно ушел топить в унитазе, роняя листы на пол.
- Не будешь серьезно относиться ко всему этому? - проорал он из туалета. - И мне придется всю жизнь следить за тобой, чтобы ты не стал кем-то вроде адвоката или еще каким-то задротом!
Назад он вернулся уже без комикса. Параша точно забьется, но плевать.
- А что плохого в том, чтобы быть адвокатом? - Взбеленился Сэм, вскочил на постели, тонкой гибкой жердью навис над братом. - Из меня может получиться отличный адвокат, Дин!
- А еще стюардесса, балерина или продавщица шляпок! - заорал Дин, одновременно и довольный тем, что Сэмми стал поживее и недовольный тем, что живость эта вызвана скользкой для семейства Винчестеров темой. - Слезь! - сказал он и спихнул Сэма с дивана.
- Мудак! - Сэм с силой попытался пихнуть брата в плечо, а еще - заехать в живот, потому что только последний засранец будет вот так все повторять за Джоном и не иметь своего мнения. Он с воплем набросился на Дина, пытаясь вбить ему в голову, что его, Сэма, будущее не предопределено, и он имеет сам право выбирать кем ему быть.
Дин таких тонкостей не понимал. Он понимал только одно - иногда Сэмми превращается в полное чмо из-за разной ерунды. Ему становилось жаль брата - видимо, детскую психику крепко приложило после самого рождения, вот и теряет над собой контроль время от времени.
Дин разрешил пнуть себя в живот, но в ответ все же коленом поддал Сэму по тому месту, где бедру могло быть очень больно, если постараться.
Чтобы вроде никто победу не одержал, все квиты.
- Ладно, - сказал он. - Успокойся.
Посмотрел на потирающего ногу Сэмми и поймал себя на том, что отчетливо представляет себе, что такие же светлые волосики, как у Сэма на бедре, располагаются между двух половинок его задницы. А повыше превращаются в пух.
Нет, Дин, сказал страшный внутренний голос. Педики - это неправильно. И вроде бы, это был голос папаши Винчестера.
- Придурок. - Сэм поймал странный взгляд Дина, смущенно принялся ковырять корочку ссадины чуть ниже коленки. В отличие от Джона у Дина было одно весомое преимущество - он был рядом и поэтому Сэм всегда знал, что у него есть старший брат на которого можно положиться. Следует ли из этого, что из Дина вышел бы приличный супергерой, и на него можно дрочить?.. Сэм с сожалением посмотрел на разодранные страницы комикса и решил, что постановка вопроса предельно некорректна.

Постановки вопросов обоих братьев были предельно некорректны, да и вообще, наивны и по-детски запутаны. Чтобы разобраться, им обоим нужно было в этот же момент перенестись из одного места в другое, а именно - из гостиницы “Поющая соСиська” на развалины двора Бобби Сингера.
Нужно было перенестись и увидеть, как Сингер пялит их папу, или как папа пялит Сингера - какая разница?
Но таких переносов в жизни братьев пока не случается.
Им придется раскапывать истину другими путями.

Вопрос: ИМХО:

1. Шедевр!		4	(44.44%)
2. Говно!		3	(33.33%)
3. Понравилось, спасибки!		2	(22.22%)
4. Я напишу лучше!!1рас		0	(0%)
5. Спасибо, подрочил!		0	(0%)
6. Щас скажу... (пойти написать комментарий)		0	(0%)
Всего:		9

@темы: Бобби Сингер, Дин/Сэм, Слеш, миди, Бобби Сингер/Бобби Винчестер